Гросс-адмирал. Воспоминания командующего ВМФ Третьего рейха. 1935-1943 - Эрих Редер

Затем 20 января 1940 года Уинстон Черчилль, первый лорд адмиралтейства Великобритании, пригласил нейтральные страны Северной Европы присоединиться к союзникам. Все эти страны такое предложение отклонили. Стало ясно, что условия, исходя из которых производилась проработка «северной проблемы», более не применимы к этой новой и угрожающей ситуации. Поэтому 27 января Гитлер приказал создать внутри Верховного командования вооруженных сил особый штаб исключительно для разработки плана операций на случай возникновения необходимости в оккупации Норвегии. В этот штаб должно было войти по одному из старших офицеров от каждого вида вооруженных сил.

Нарушения норвежского нейтралитета британцами достигло своего пика 16 февраля, когда британский эскадренный миноносец «Казак» обстрелял германское судно снабжения «Альтмарк» в Йоссинг-фьорде. «Альтмарк», невооруженное грузовое судно, передавал продовольствие и горючее на борт «карманного» линкора «Адмирал граф Шпее» в Южной Атлантике и находился на обратном пути в норвежских территориальных водах, имея на борту около 300 пленных, которых снял с «Графа Шпее». В ходе инцидента семь германских моряков погибли, ни один из норвежских торпедных катеров, находившихся поблизости, не предпринял никаких действий для защиты норвежского нейтралитета. Протест, заявленный командиром норвежского торпедного катера «Кьелль», был решительно отвергнут капитаном 1-го ранга Филиппом Л. Вайаном, командиром «Казака», заявившим, что он имеет строгий приказ британского адмиралтейства снять пленных с «Альтмарка» даже в случае противодействия со стороны норвежского правительства.

Инцидент этот наглядно продемонстрировал, что Норвегия совершенно беспомощна в деле обеспечения своего нейтралитета, даже если бы норвежское правительство и желало этого, хотя далеко не все члены правительства жаждали такого развития событий. Также становилось ясно, что британское правительство не остановится перед нарушением норвежского нейтралитета, когда на карту поставлено освобождение пленных. Стало понятно и то, что Англия не остановится и перед оккупацией баз на побережье Норвегии, если сможет сделать это без боя, поскольку эти базы значительно повысят ее шансы на победу в войне.

Теперь, наконец, необходимость вторжения в Норвегию для опережения противника стала предметом самого серьезного рассмотрения. В соответствии с этим генерал от инфантерии Николаус фон Фалькенхорст 21 февраля отдал приказ на разработку операции против Норвегии. Эта кампания получила кодовое название «Операция Везер».

Двадцать третьего февраля, спустя всего лишь неделю после нападения на «Альтмарк», я снова высказал Гитлеру свою убежденность в том, что нейтральная Норвегия была бы лучшим решением для Германии, но ситуация с Норвегией, оккупированной Британией, стала бы совершенно недопустимой для нас. Стань такая ситуация реальностью, мы не смогли бы выйти из нее, а последствиями, в результате давления на Швецию, стали бы прекращение всего импорта шведской руды и распространение войны на Швецию и весь Балтийский регион, лежащий у нас в тылу.

Первого марта Гитлер утвердил основы плана проведения «Операции Везер». Каждый вид вооруженных сил должен был разработать свой план участия в этой операции. Однако приказ на приведение этих планов в действие отдан не был, как не было и установлено никакого точного срока начала операции. Эти критические решения зависели от складывающейся в Скандинавии ситуации.

Неожиданно резкий рост британских перевозок в норвежских водах и перехваты британских радиосообщений, расшифрованных нами, свидетельствовали, что союзники начали осуществлять операцию, целью которой была высадка в Норвегии.

Двенадцатого марта Финляндия неожиданно заключила перемирие с Россией. Закончилась русско-финская война, которая давала союзникам оправдание высадки в Скандинавии под предлогом оказания Финляндии помощи в ее борьбе против советской агрессии. Норвегия и Швеция отвергли требования союзников пропустить их войска через территорию этих государств для оказания помощи Финляндии. И все же разведывательные донесения из Норвегии ясно свидетельствовали о том, что Англия по-прежнему питает агрессивные намерения в отношении Норвегии.

Мы, немцы, все также были самым серьезным образом заинтересованы в продолжении норвежского нейтралитета и Status quo. Однако у нас не было ни политических, ни экономических, ни военных средств для поддержания этого нейтралитета. Нам приходилось полагаться только на добрую волю норвежского правительства в деле поддержания в полной мере такого нейтралитета. К сожалению, в инциденте с «Альтмарком» Норвегия продемонстрировала, что она не обладает необходимой твердостью, чтобы противостоять британским покушениям на свой нейтралитет, и не намерена использовать свои вооруженные силы для предотвращения попыток его нарушения. Верить в то, что Норвегия может или захочет сделать что-нибудь, кроме заявления вежливых и совершенно неэффективных протестов против нарушения своего нейтралитета союзниками, значило предаваться самообману.

Вне всякого сомнения, для Англии было невыносимо наблюдать, как германские рудовозы выходят из Нарвика и беспрепятственно следуют в норвежских территориальных водах. Но у англичан не было ни малейшей возможности без нарушения международного права останавливать эти суда. Поэтому военная оккупация Норвегии была для Англии важнее, чем для нас. Можно было считать само собой разумеющимся, что подобная оккупация, совершенная против официального желания норвежского правительства, вызвала бы всего лишь очередные официальные протесты. Норвегия не стала бы оказывать военное сопротивление, а поэтому и вторжение в Норвегию войск Англии и ее союзников не повлекло бы за собой военных рисков, о которых стоило бы упоминать. Закрепившись же на норвежском побережье, союзники могли бы надеяться многократно усилить давление на Германию со своих новых баз, что становилось для них насущной необходимостью, поскольку этой весной они ожидали крупного наступления Германии на западе.

Все оценки обстановки приводили к простому выводу: любые оборонительные контрмеры, которые мы, немцы, могли себе представить, должны были быть осуществлены как можно скорее.

Естественно, как и в каждом случае с принятием превентивных мер, всегда следует задаваться вопросом: а каков будет урон от их осуществления и не перевесит ли он ожидаемых преимуществ? В военно-морском штабе также обсуждался вопрос, не следует ли позволить первым отрядам англичан высадиться в Норвегии и лишь затем вышвырнуть их оттуда мощным контрударом. Но это предложение сразу же было отметено как чересчур рискованное: таким образом создавался бы новый и нежелательный фронт на севере, а наступать из Южной Норвегии по гористой местности против союзных войск, уже успевших бы к тому времени занять оборонительные позиции, было бы слишком трудной и утомительной задачей. Более того, в подобной операции союзники сочли бы куда более выгодным снабжать свои силы и доставлять подкрепления через Северное море, которое они контролировали, а нам бы пришлось подвозить припасы и войска из Германии. Единственной разумной возможностью было опередить британцев, первыми вступив в Норвегию.