Убийство от-кутюр. Кто подарил ей смерть? - Мойес Патрисия
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вы хотите меня уверить в том, что впервые слышите о ее болезни?
— Я уверяю вас в том, что вы говорите совершенную ерунду. Хотя правда и то, что мама старалась держать нас подальше от Фокс-Трота, когда мы вернулись из Канады. Но мне почему-то всегда казалось, что она просто не хотела видеть в своем доме стайку вечно смеющихся ветреных школьниц. На ее месте я бы поступила точно так же. Но что касается туберкулеза… Я вам не верю.
— Об этом знала ваша сестра Примроуз, — продолжал Генри. — Врачу леди Бэллок в сорок седьмом году удалось достать стрептомицин через доктора Дюваля. И это лекарство исцелило ее.
— Вот это да! — только и смогла вымолвить Дэффодил.
Несчастный и ошеломленный, Уоррен Суошгеймер снова подал голос:
— Что все это значит, Дэффи, ради Бога, просвети меня!
— Тебе лучше попросить об этом господина старшего инспектора, я сама ничего не понимаю.
— А что насчет шампанского? — не унимался Генри.
— А что с ним?
— Откуда его доставили? Кто, когда и где заказал его и как привез в Англию?
Все это начинало тяготить Дэффи.
— Чак вообще забыл о подарке, — объяснила она. — Мне пришлось напомнить ему. Потом, насколько мне известно, он дал поручение секретарю, чтобы ящик с вином ожидал нас в Дувре. Так и было. Мы погрузили его в машину и отправились в Фокс-Трот.
— Ящик был запечатан?
— Разумеется.
— Никто не мог открыть его и что-то сделать с вином?
— Перестаньте, — поморщилась Дэффодил. — Попробуйте что-нибудь нахимичить с бутылкой шампанского, а я на вас посмотрю.
— Тогда скажите, вы не заходили к Долли в комнату, чтобы попрощаться, когда покидали Фокс-Трот?
— Нет. Мне сказали, что она заснула.
— Кто сказал?
— Кажется, Примроуз. Нет, это была Вайолет. Помню, что она как раз выходила из комнаты Долли. Она казалась расстроенной и все время бормотала себе под нос: «Бедная, бедная Долли». Вай умеет из любой мелочи раздуть настоящую трагедию. Я сказала, что собираюсь с ней попрощаться, и тут вообще началась сценка из мелодрамы. Она вцепилась мне в руку и с надрывом начала уговаривать не заходить в комнату: «Нет-нет, Дэффодил… пусть эта бедняжка отдохнет… она спит как младенец…» Меня прямо затошнило. Хотя мне был даже на руку этот спектакль, потому что я тут же, без проволочек, спустилась к машине и была такова.
Генри задумался.
— А где сейчас Эдвард Дюваль? — спросил он через мгновение.
Брови Дэффодил изумленно взметнулись.
— Простите, не поняла…
— Я спрашиваю про Эдварда Дюваля. Где он сейчас может быть?
— Откуда же мне это знать? У себя в Лозанне скорее всего.
— Его там нет.
— Тогда вам лучше спросить об этом Примроуз. Вы у нее интересовались?
— Да, уже спрашивал.
— Правда? — Казалось, Дэффодил это несколько заинтриговало. — Она что же, потеряла его?
— Она объяснила мне, что он отбыл в Париж, в некий медицинский институт. Но здесь его не видели вот уже несколько недель.
— Чудо какие новости! — Она действительно почему-то чуть ли не с радостью восприняла услышанное. — Мне правда жаль, что я ничем не могу вам помочь. Представляю себе, как старина Эдвард пытается сейчас замести следы. Наверное, застрял где-нибудь в обществе такой же старой распутницы.
— Вы думаете, такое возможно?
— Нет, это самое неправдоподобное, что я только пытаюсь себе вообразить. Хотя, с другой стороны, жизнь с Примроуз тоже не сахар. — Она сладострастно улыбнулась Уоррену. «А вот с Дэффодил все будет совсем по-другому», — говорила ее улыбка.
Видимо, Уоррен понял, что ведет себя слишком уж тихо и сейчас совсем не напоминает настоящего героя, а потому решил выступить еще раз и вызывающе произнес:
— А теперь, господин старший инспектор, может быть, мы поменяемся ролями и я задам вам несколько вопросов? Что вы вообще имеете в виду, когда говорите…
Генри поднялся:
— Я ничего не имею в виду. Мне нужна была информация, и я ее получил. Теперь вы с вашей мачехой можете быть свободны и заниматься теми делами, от которых мы вас столь бесцеремонно отвлекли… Пойдем, Эмми.
И они вышли из кафе. Даже не оглядываясь, Эмми могла сказать, что Уоррен Суошгеймер так и сидит на стуле с вытаращенными глазами и отвисшей челюстью. Что касается реакции Дэффи, тут Эмми могла ориентироваться лишь на собственную интуицию. По ее мнению, Дэффи сейчас безудержно хохотала.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Они поймали такси, и всю дорогу до гостиницы на Монмартре Генри хранил молчание. Очутившись в их маленьком номере, он лег на кровать, закурил сигарету и уставился в потолок.
Прошло минут десять. Первой заговорила Эмми:
— Ты не проголодался? Половина второго.
— Нет. Ничего не хочется, — отозвался Генри. — Прости, любимая, но мне надо подумать. А ты сходи в кафе на углу и перекуси. — Он помолчал. — Да, теперь все сходится. Единственное, что это просто невозможно, а так все в порядке…
Эмми, которая в течение долгих лет выслушала не один десяток подобных реприз, ничего ему не ответила. Она пошла в ближайшее кафе, как ей и посоветовал Генри, и за скромную плату съела там порцию лукового супа с настоящими луковыми кольцами и хлебом домашней выпечки. Гвоздем программы стала довольно тонкая и жесткая отбивная с консервированным горошком, зато к нему подали гору салата из латука и шнитта, чем компенсировали издержки мясного блюда. А ломтики аппетитного сыра прекрасно сочетались с бокалом столового вина. И если правда то, размышляла Эмми, что английская еда была бы великолепна, если бы завтрак повторялся трижды в день, то недорогая французская (по такому же сценарию) могла считаться идеальной, если просто опускать основные блюда и сосредоточиваться на гарнирах.
Вернувшись в номер, она обнаружила, что Генри вовсе не лежит в кровати, уставившись в потолок. Он был полон энергии и решимости и деловито упаковывал в чемодан вещи.
— Куда на этот раз? — поинтересовалась она.
— В Голландию. Если поторопимся, в семь пересечем границу.
— Ах вот оно что. Хорошо.
Он оторвал взгляд от пижамы, которую пытался сложить поаккуратней, и посмотрел на жену:
— Ты разочарована, или мне показалось? Разве тебе не нравится Голландия?
— Я от нее просто без ума, и тебе это известно. Только…
— Что «только»?
— Даже не знаю… Мне кажется… ты нашел ответ. Я подумала, мы сейчас рванем куда-нибудь на край света, чтобы разгадать тайну. Но мы движемся строго по плану. Примроуз, Дэффодил, а теперь Вайолет.
— Все верно.
— А что потом?
— Потом мы вернемся в Англию. Куда же еще?
* * *Поездка из Парижа в Голландию не отличалась завораживающими глаз пейзажами. Сначала машина тащилась по пригороду, вдоль одинаковых, обсаженных тополями дорог, мимо промышленных северных районов. Затем они миновали несколько городов у бельгийской границы с однообразными домиками из красного кирпича. А ведь именно за право обладания вот такими домами сотни тысяч молодых людей погибли в двух мировых войнах. В Брюсселе, возможно, было бы и интересно, если бы не такое количество автомобилей и пренебрегающих всеми возможными правилами пешеходов. А в запутанных улочках Антверпена Генри дважды сбивался с пути.
К тому времени как машина выбралась из города и устремилась к Бреде и Нидерландам, оба путешественника — и водитель, и пассажирка — успели почувствовать, что покрылись слоем пыли, устали и мучимы жаждой. И тут произошло нечто вроде настоящего чуда. Дорога как по заказу пошла по ровной лесистой местности. Аккуратные домики были окружены такими же ухоженными садами. Деревни словно одумались и являли глазам гостей все самое лучшее — на лугах мирно паслись сытые коровы и овцы, огромные зеленые поля будто хвастались будущим урожаем. Еще несколько минут — и вот она, долгожданная граница. Рядом — элегантное кафе, на столах — скатерти, целая тарелка разнообразных закусок и два высоких бокала со светлым голландским пивом, запотевшие и ледяные на ощупь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})