Ты задолжал мне любовь (СИ) - Эмилия Иванова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Выпьем чаю?
Маша хотела продолжить, но я остановила ее, сжав ее руку и, посмотрев на Давида в ответ, сказала:
— Ладно!
Мы с Машей сели за стол, и девушка в зеленом платье грациозно поставила перед нами две фарфоровые чашки, кокетливо улыбаясь.
— Попробуйте!
Маша даже не пошевелилась. Она зыркнула на Давида, все еще держа меня за руку, и гневно процедила:
— Давид, говори, что тебе нужно!
— Для начала выпейте свой чай! — сказал он и с прохладой взглянул на нас.
Я не притронулась к чашке и лишь сказала ему:
— Время позднее. Если мы сейчас напьемся крепкого китайского чая, то не сможем нормально уснуть ночью. Если есть дело, то говори.
Девушка безмолвно улыбнулась обворожительной улыбкой.
Наконец, уголки губ Давида приподнялись, и он насмешливо произнес:
— Ты на редкость невозмутима. Мне кажется, тебя с таким позором уволили из компании мужа, что ты и без влияния чая не сможешь нормально уснуть.
Его взгляд упал на мой живот. Повысив голос, он продолжил:
— Если подсчитать, ты, должно быть, на пятом месяце. Вызывать искусственные роды уже поздно.
— Давид, ты совсем рехнулся! — выругалась Маша, и ее ранее скованное страхом лицо тотчас наполнилось ненавистью.
Давид недовольно нахмурился, поднял глаза на стоящего рядом мужчину в черном и промолвил:
— Здесь стало слишком шумно. Пожалуйста, выведи эту леди на десерт.
Мужчина в черном подошел к ней и сделал приглашающий жест. Машу затрясло от испуга. Она уставилась на Давида.
— Что ты собираешься делать?
Давид не ответил и просто посмотрел на меня.
— Будете вести себя хорошо, мы поболтаем, и вы в безопасности вернетесь домой. Эмилия, я всего лишь соскучился по тебе, и только.
Он взглянул на Машу и опустил глаза.
— Если ты продолжишь скандалить, знаешь, мне будет трудно сдержать свои эмоции.
Это была угроза, молчаливая угроза.
Я посмотрела на подругу. Она с беспокойством оглянулась на меня. Я погладила ее по руке и утешительно сказала:
— Ничего, пойди, поешь чего-нибудь в зале, я скоро буду.
— Эмилия…
Маша хотела еще что-то сказать, но я остановила ее.
— Иди, со мной все будет хорошо!
Она больше ничего не сказала мне, и, обратив полный ярости взгляд на Давида, выкрикнула:
— Если ты хоть пальцем ее тронешь, я с тобой разделаюсь!
Давид молча повел бровями
Наконец, Мария ушла.
Девушка в зеленом убрала мою чашку и поставила другую, с другим видом чая. Поглядев на меня, она сказала:
— Госпожа Афанасьева, если Вы боитесь бессонницы, можете с уверенностью выпить немного черного чая, от него бессонницы не будет.
— Спасибо, — сказала я, учтиво улыбнувшись.
Давид посмотрел на девушку и слегка насупился, словно порицая за своеволие. Девушка замолчала и кокетливо улыбнулась в ответ. Больше она не произнесла ни слова.
Брат отпил из чашки и посмотрел на меня черными как смоль глазами.
— Ты покинула корпорацию, но не собираешься разводиться с Русланом, верно?
Мне вдруг стало смешно.
— Господин Афанасьев, какое вам дело до личной жизни других людей?
Он нахмурился.
— Разве между нами есть общее и личное? Эмилия, ты же знаешь, если ты бросишь его, я сделаю твою жизнь лучше.
— А разве сейчас я плохо живу?
Весть о том, что произошло в «Demigroup», быстро разлетелась по Петербургу, и Давид прекрасно все знал, так что я нисколечко не удивилась
Давид поставил на стол чашку с чаем. Его взгляд стал угрюмее.
— Эмилия, знаешь, я понимаю тебя лучше, чем ты сама. Не нужно передо мной бравировать, я все знаю. Руслан — это не твое. Порвать с ним — это лучшее решение.
— Ха! — я прыснула со смеху. — Господин Афанасьев, Вы сейчас, должно быть, шутите? Да, я покинула его корпорацию, но я все еще официально числюсь его женой.
Он цокнул и отпил чаю, а затем задержал на мне взгляд. Его голос прозвучал саркастично.
— Ты слишком самоуверенна, что меня удивляет. Я только вчера вернулся из столицы. Среди московских богачей ходят слухи, что господин Алешин и госпожа Сорокина нашли для своей дочери превосходную партию, и, кажется, его фамилия — Демидов.
Объявив это, мужчина невольно заулыбался.
— Ты, кстати, не в курсе, где сейчас Руслан?
Давид намеревался вызвать у меня отторжение, но я пропустила мимо ушей его слова и безразлично ответила:
— Если у господина Афанасьева нет других дел, я, пожалуй, пойду.
Он холодно усмехнулся и, взглянув на девушку в зеленом, сказал:
— Жанна, расскажи моей дорогой сестре, как обстоят дела в столице!
Я поморщилась и нетерпеливо кинула:
— Не нужно! Уже поздно, мне пора идти!
— Госпожа Афанасьева, не торопитесь. Вы ведь не зря пришли. Чем так торопиться, лучше послушайте хорошую историю! — сказала Жанна все с тем же безучастным взглядом.
Удивительное дело: по темпераменту эта девушка совсем не походила на публичную девку.
— Ну, послушаешь? — спросил Давид и взглянул на меня, подперев подбородок.
Пришлось молча согласиться. Я наслушалась всяких историй, не хватало еще одной!
Жанна мягко улыбнулась и, налив мне еще чаю, начала:
— Мы с господином Афанасьевым пробыли в столице несколько дней и ненароком услышали несколько вестей, и все — о господине Демидове. — Сделав паузу, она продолжила: — Вероятно, не все из этого правда, но Вам стоит это услышать.
— Премного благодарна, — сказала я, и в голову закралось несколько догадок.
Руслан находился в столице более полумесяца, за это время я не получила ни одного сообщения, ни одного звонка, даже будучи в отделении скорой помощи и в те дни, когда должна была выписаться. Прозвучит забавно, но изо всех сил жалела о принятом решении, не понимая, почему именно я не могу отпустить его.
— Алешины — семья трех поколений столичных чиновников, поэтому она так известна в Москве. Алешин Герман Леонидович — Мистер Счастливчик этой семьи. Много лет назад он полюбил Татьяну Сорокину — женщину из простой семьи. Семья Алешиных была против этого союза, поэтому Татьяне, будучи в положении, пришлось покинуть столицу.
Затем она неудачно вышла замуж и лишилась дочери. Долгие годы она и ее муж находились в токсичных отношениях. Лишь опираясь на благосклонность главы совета директоров компании «Ultima», Татьяна Валерьевна пришла к тому, что имеет сейчас: ее жизнь изменилась, она вновь добилась любви Германа Леонидовича и нашла потерянную дочь.
Закончив на этом моменте, девушка инстинктивно взглянула на меня, а потом на Давида. Взгляд мужчины стал мрачнее, но он продолжал молчать, и тогда она продолжила:
— Госпожа Афанасьева, Вы также знаете, что Александра — потерянная и вновь обретенная дочь этих двоих. Семья Алешиных, скрепя сердце,
