Бессмертный - Николай Слимпер

А что меня ждет? Скоро я это узнаю. Или больше не узнаю ничего.

Раз. И мир потух.

Глава 12

Раз. И мир вспыхнул.

Но глаза все так же были слепы. Просто чернота сменилась ослепительной белизной.

Вокруг царил белый мрак. Казалось, что я даже стою на свете, да и сам являюсь светом, однако, взглянув на руки, я понял, что остался сам собой, даже одежда осталась прежней, но все следы недавнего боя бесследно исчезли.

Я оглянулся, посмотрел вверх, вниз, но всюду было пусто. Но вдруг, обернувшись очередной раз, я увидел в бескрайнем свете темную точку; секунду назад ее там не было. Я направился туда, сначала осторожно, боясь потерять ее из виду, даже не моргал, потом быстрее, побежал.

Это оказались два обшарпанных кресла, между которыми стоял небольшой книжный столик. В ближайшем кресле спиной ко мне кто-то сидел. Я видел только его белобрысую голову. Все это мне что-то напоминало.

— Садись, — сказал он совсем незапоминающимся голосом, который словно возник у меня в голове, но в то же время отразился от невидимых стен едва ощутимым эхом. Я послушался и выполнил… просьбу?

Передо мной сидел статный дед в гиматии с такими же белыми волосами и бородой, как все вокруг, не считая, конечно, небольшого уголка реальности. Реальность, надо сказать, выглядела потрепанной.

— Ты кто? — задал я глупый вопрос.

— А ты как думаешь? — наклонил он голову.

— Дед Мороз?

— Нет.

— Гендальф?

— Последняя попытка.

— Мой дедушка?

— Ты все испортил, — махнул он досадливо рукой и снял бутафорскую бороду, хотя секунду назад она казалась более чем реальной.

— Что я испортил?

— Я тут из кожи вон лезу, чтобы постебаться над тобой, а ты даже подыграть не удосужился.

— Я подыгрывал, — возразил я.

— Нет, ты пытался меня переиграть, завязав свою игру. Ладно, хрен с ним, конфетку будешь? — Он достал из карманов две конфеты: синюю и красную. Я взял красную. Ее вкус отдавал ушной серой.

— Что за черт? — возмутился я, выплевывая конфетку на пол.

— Не боись, не отравишься, — ухмыльнулся белобрысый, посасывая вторую конфетку. Очевидно, у него она была вкусней.

— Так все же, — вновь заговорил я, — ты кто?

— А ты не догадался?

— Догадался, но хочу услышать это из твоих уст.

— Азъ есмь Гадъ! — произнес он на этот раз басистым голосом, который зазвучал со всех сторон. Только фанфар не хватало. Позер.

— Я в тебя не верю, — сказал я. Он изобразил обиженную мину, поджав губы и опустив их уголки вниз нарочито сильно, становясь похожим на рыбку-каплю.

— Ты злой, — сказал он.

— А ты?

— Я? Я… ни то, ни другое.

— А какой ты тогда? Это ты создал Вселенную? А почему здесь так светло? Почему у тебя такая обшарпанная мебель? Ты директор конфетной фабрики?

— Стой, стой, стой, — остановил он меня. — Я не говорил, что буду отвечать на твои вопросы.

— А что я тогда здесь делаю?

— Ты умер.

— Ага! — ткнул я в него пальцем. — Ты сказал, что не будешь отвечать на мои вопросы, а сам ответил!

Надеюсь, после всего этого он меня отпустит. Если это рай, то он мне явно не нравится, а если ад, это слишком жестоко, даже для меня. Нет, я люблю поболтать, но предпочитаю периодически менять слушателей, а то случится так, как в том баре в Дородате, где мои истории уже всем давно приелись. Но это только потому, что они избирательные, ибо в большинстве из них я бы не выжил, не будучи бессмертным, а орать о своих способностях на каждом углу — прямой путь в лабораторию к сумасшедшему ученому, вроде Нероса. Я и так имею репутацию неубиваемого, но многие принимают это за невероятную удачу, а другие просто не верят моим и чужим историям о моих похождениях.

— Слушай, не умничай, а, — нахмурился Гадъ. — Я здесь решаю, когда отвечать на вопросы, а когда нет.

— Что теперь? — спросил я после пятиминутки тишины.

— Думаю, что с тобой делать.

— Отправишь в ад? Если я уже не там.

— Почему ты так решил?

Я пожал плечами. В жизни я сотворил больше зла, чем добра. Много больше, при этом иногда одно оканчивалось другим. Так я ему и заявил.

— Я говорил: я ни то, ни другое. Ни добрый, ни злой. Так что не мне решать, какой ты. Значит так, — хлопнул Бог себя по ляжкам, — я знаю, что с тобой делать. Точнее, не знаю, но кое-что все же образовалось. Задай мне три любые вопроса — вообще любые! — а я отвечу.

Я задумался. Какие вопросы можно было задать Богу? Наверняка, у многих Людей возникали такие вопросы в голове, и даже составлялся список на сотню вопросов. Но что делать, если можно задать лишь три, а у тебя нет ни одного? Будь это желания, я бы загадал тысячу желаний, и стал бы желать стать смертным, а потому снова бессмертным, и так истратил бы все желания. Главное, не сбиться и не остаться в конце смертным.

— Ладно, пусть будет так: как устроено мироздание?

— Я знал, что ты так спросишь.

— Правда?

— Нет. — Он засмеялся. — Я понимаю, что тебе это не особо интересно, но я все же отвечу. Я всегда держу свои обещания. Итак, — начал он, а мне уже стало скучно, — на самом деле существует бесконечное множество Миров, то есть Вселенных. Представь, что это прозрачные шарики, находящиеся в бесконечной емкости. Они сталкиваются, сближаются и отдаляются, изменяются в размерах, но все это происходит о-о-очень медленно. Так вот, в каждом таком мире есть свой Бог. Это что-то вроде должности. Бог может делать со Вселенной все, что пожелает, но не уничтожить ее полностью, то есть он не может разбить этот самый шарик, за который отвечает. Он может перекраивать ее по собственному желанию, создавать и отменять законы физики, химии и вообще любые законы, может создавать все, что угодно в любом месте и времени. В общем, в своем мире Бог всесилен. Он также может перемещаться в другие Вселенные, где обладает такой же точно силой, за исключением того, что как бы он не пыжился, он ничего не может сделать тамошнему Богу, а вот тамошний Бог может прихлопнуть незваного гостя, хотя ему придется постараться.

И зачем вообще перемещаться в другие Вселенные, если ты всесилен в своей, подумал я. Наверно, из-за скуки. Скучно обладать всемогуществом. Хотя, если специально себя ограничивать, то все не так уж и плохо. Или, например, прочел книгу, стрел память и прочел заново, и всего новые впечатления. Хотя не, это тупо.

— Если Бог умирает — продолжал тем временем белобрысый, — его Вселенная тоже медленно начинает угасать: перестают появляться новые звезды, галактики и туманности, а старые… стареют. Чтобы ты не истратил лишний вопрос, отвечу превентивно и бесплатно на другой: никто не знает, откуда появились миры и кто их создал, хотя многие Боги верят в Творца — создателя всея, ведь новые миры продолжают появляться ежесекундно.

А значит и новые Боги. А что, если я здесь, чтобы стать новым Богом в новой Вселенной? Лучше не надо.

— Как я и сказал: бог может перестраивать Вселенные по собственному желанию, поэтому в каждом мире свои силы и законы. Однако девяносто пять процентов всех Миров Боги делают по шаблону, который не пойми когда и кем был создан. В таком шаблоне живешь и ты сам. Самая популярная форма космических объектов — круглая, и лишь пять процентов Вселенных имеют другие формы планет и Солнц. На втором месте по популярности стоят плоские миры, если интересно.

Плоская планета. Наверно, еще и на трех китах, черепахе и других животных, которых я уже не помню. Я бы взглянул на такое. Будь я Богом, мои планеты были бы в форме ленты Мебиуса или геликоида. Девяносто пять процентов. Боги такие узколобые.

Как-то так, — подытожил Бог. — Вроде все сказал, если вкратце. Следующий вопрос.

— Что ж, есть кое-что, что меня интересует, — сказал я. — Кто я такой? Почему я не могу умереть?

— Тут я бы тебе ответил, даже если бы ты не спросил, но, думаю, ты и так это знал и специально задал этот вопрос, чтобы сократить их число. Хитрюга, — погрозил он мне пальчиком, прищурившись. — Ладно, отвечаю. Это случайность. Я ведь говорил, что Бог в своей Вселенной всесилен. Так вот, Бог может даровать способности кому угодно. Он может даже наградить силой, равной его собственной, хотя обладатель такой силы все равно бессилен против самого Бога. Так вот, мне было скучно и я даровал силу паре Людей, что ее просили, а даровал я ее не просто давая, мол, пожми мне руку и она твоя, а бросая, как бейсбольный мяч. И когда я кинул одну такую силу, я слегка промазал. Даже Боги иногда промахиваются, ничего особенного, — пожал он беспечно плечами. — Хотя очень и очень малая часть пролетела мимо, стремясь куда-то во Вселенную. Сначала я хотел ее вернуть, но потом решил оставить все так, как есть. И не ошибся. Она угодила в тебя, и ты изрядно меня развлек. Наблюдать за тобой было сущим удовольствием.

Бог засмеялся, хлопая себя по выпирающему животу; клянусь богом, секунду назад он был подтянут не хуже меня. В этот момент он был похож на обычного добродушного дедушку, рассказывающего внучку старую байку.