Вавилон - Маргита Фигули

В беседу вступили еще несколько гостей; не забывая о еде, они наперебой принялись рассказывать:

— Пришло время, и юноша превратился в мужа, с которым немногие могли бы померяться силою и отвагой.

— Кира считают самым замечательным из властелинов всех времен и народов. Он обладает редкими достоинствами: глубокой человечностью, справедливостью, мудростью и непогрешимой проницательностью.

— Это он создал Персию. До него она была раздроблена на множество прозябавших племен, которые не представляли себе иной жизни. Он объединил все племена в одно государство и за короткое время поставил его вровень с остальными государствами мира.

— Да благословят его боги за то, что он приобщил нас к новым обычаям я приятным новшествам. Да хранят его боги! — воскликнул один из военачальников, подняв кубок.

Все осушили свои чаши до дна.

Сан-Урри незачем было подробно рассказывать о Кире: в Вавилонии хорошо знали о том, что у себя на родине персидский царь насаждает разумное и полезное, вопреки вельможам стремясь возвысить простолюдина. Он преобразил свое пристанище в Экбатане во дворец, где все поражало великолепием. Двор его утопал в роскоши, как и дворы египетских фараонов, мидийских, лидийских, ассирийских, сирийских, финикийских и вавилонских правителей. Но Кир не хотел властвовать только ради золота и богатств. В первую очередь его заботы были о государстве. Он учредил новую систему правления и законы для ее защиты. Кир понимал, что недовольство — самый грозный неприятель сплоченности и могущества, поэтому старался делать так, чтобы народ не роптал, чтобы он был привержен ко всему персидскому и исполнен чувства собственного достоинства. Он думал о благе своего народа, думал о каждом человеке в отдельности. Кир стремился знать каждый город своего царства, каждое селение, каждую общину. Интересовался жизнью любого подданного. Полководец Кир старался держать в памяти имена своих воинов и не уставал повторять, что уж если ремесленник помнит названия своих инструментов, то ему и подавно следует знать имена тех, кем он повелевает.

За такое внимание люди платили великому царю любовью. Персия боготворила Кира, но ему хотелось, чтобы также относились к нему и покоренные народы. Поэтому он стремился не держать побежденных правителей в заточении, — попросту увозил их в Экбатану, для вящей безопасности, где окружал их всеми удобствами и располагал в свою пользу. В каждой стране он оставлял нетронутым привычный образ правления, не меняя чиновников, а только устанавливая свой надзор. Согласно его приказу, в стране, добровольно признавшей владычество персов, никто не смел злоупотреблять властью, лишать людей имущества или оскорблять женщин. Но любые приказы исполняют люди, и даже если они воспитаны в строгих правилах, то длительное пребывание на чужбине и пример местных чиновников, чинящих произвол, действовали на них пагубно — они начинали брать взятки и притеснять народ завоеванной страны. Так извращался, казалось, великодушный замысел царя, вызывая ненависть к нему, Тогда как одним из самых заветных желаний Кира было снискать любовь всех народов.

Движимый этим желанием, Кир пригласил Хризанту сесть на царское ложе, хотя та открыто выражала ему свою неприязнь.

Когда девушка опустилась возле, он наклонился к ней и ласково спросил:

— Или не веришь ты царскому слову и думаешь, что впустую царь говорит о любви и блаженстве, когда его войско проливает кровь?!

— У меня нет никого, с кем бы я могла жить в любви и блаженстве. Мне нечего ждать и незачем радоваться твоим победам, царь. Ты убил избранника моего сердца.

— Я велел казнить смутьяна, не ведая, что он — твой возлюбленный. Да если бы я знал это, то не пощадил бы его. Пойми, я не мог поступить иначе, Хризанта. У себя дома, в Сардах, ты с детства слышала разговоры о войнах. Вспомни, как скифские племена разграбили ваш край. Моя твердость по сравнению с их жестокостью — все равно что капля в море. Подними же голову и посмотри мне в глаза.

Взяв ее за подбородок, он привлек девушку к себе.

— Ради царя Креза, — продолжал он, — я хочу сделать тебя счастливой. Невозместимых утрат нет. Быть может, найдется знатный перс, который заменит тебе твоего избранника. Я же из уважения к твоему царю готов отдать тебе в мужья одного из самых замечательных людей Персии. Ты видела в Экбатане князя Устигу, которого я полгода тому назад послал по военным делам в далекие края. Мне кажется, ты полюбишь моего славного Устигу. Изгони из своего сердца ненависть — и он твой. После царя Кира в Персии нет человека достойнее.

— Нет, царь, — ответила Хризанта, — вместе с моим избранником умерла и свободная Лидия. Теперь ничто для меня не имеет цены.

— Женщины часто бывают опрометчивы, — заметил Кир, — ты плохо знаешь мое сердце. Я не только человек, но еще и воин и царь. Я предложил тебе то, что в силах дать человек, и то, что под силу царю. Остается дар воина. Так вот же он — получай свободу, ты можешь покинуть мой лагерь. Когда ты хочешь уйти, Хризанта? — спросил он. — Я велю солдатам проводить тебя, куда ты пожелаешь.

— На рассвете, — отозвалась она, — чтоб не идти по жаре.

Наутро под охраной нескольких воинов Хризанта покинула лагерь. Она направлялась к берегам Евфрата. Переночевав в рыбацкой хижине, Хризанта на следующий день выменяла у хозяина на золотую пряжку от сандалии челн и поплыла вниз по течению, в надежде добраться до Вавилона. Она задалась целью раскрыть Набусардару местонахождение Кира и, главное, сообщить ему о предательстве Сан-Урри: наложницы царя шептались о каких-то важных табличках, привезенных халдейским князем. В Вавилоне, конечно, поймут, о чем шла речь. Предатель Сан-Урри и завоеватель Кир должны понести наказание, а народы — избавиться от персидского рабства. Вырвется из пут и ее родина, родина мужественных лидийцев.

Однако Хризанте не суждено было добраться до Вавилона. Горная стремнина опрокинула сплетенную из вербовых прутьев и обмазанную смолой утлую лодчонку. Хризанта стала тонуть, и когда волны вынесли ее на поверхность, царевна была мертва.

О случившемся с Хризантой Кир узнал не сразу. Скорбью наполнилась его душа. Увы, таков удел человека: одна жизнь угасает, другая зарождается, любовь умирает и воскресает вновь, и все же Хризанта не должна была уйти в царство теней с ненавистью в сердце.

Перед тем как вступить туда, она должна была освободиться от чувств, которые в глазах бога добра и правды порочат человека.

Так считал царь.

Гости же не заметили, ухода Хризанты. Их настроение после выпитого вина стало еще веселее.

Один Сан-Урри не был вполне доволен, его томило ожидание — каково будет царское вознаграждение? Наконец Кир подозвал его к себе и собственноручно надел ему на шею золотую цепь.

В подтверждение своих верноподданнических чувств, Сан-Урри сказал:

— Считай меня своим преданнейшим слугой, царь царей, я преисполнен желания служить тебе верой и правдой. Можешь рассчитывать на мою помощь в войне с царем Валтасаром. Я готов повести в сражение любой отряд, какой ты мне доверишь.

Но Кир не спешил доверить Сан-Урри отряд, решив воспользоваться его военными талантами после штурма Мидийской стены. По ту сторону заслона найдется дело и для халдейского князя.

Занимался рассвет.

Звезды, деревья и трава словно впивали темноту. Посветлело на востоке, забрезжило на севере, и вот настало утро, пронизанное золотистыми лучами солнца.

Отшумело лагерное пиршество, ушел единственный за весь немилосердно знойный август день отдохновения и веселья.

Персидское войско готово было выполнить задачу, возложенную на него его полководцем. Сплоченное, стояло оно к северу от Мидийской стены в ожидании высочайшего повеления.

В тот же день Кир стянул войска к центру лагеря.

После жертвоприношений, сопровождавшихся благоприятными прорицаниями магов, он обратился к воинам с ободряющими словами:

— Настало время, верные мои воины, померяться силами с Вавилоном. У вас отменные мечи, копья и стрелы со стальными наконечниками и непробиваемые щиты; вы неуязвимы. Нет на свете воина, более доблестного, чем персидский. Под его ударами рушатся государства, его волею созидается новая могучая империя. Рабы стали повелевать миром, так судили боги, чтобы вознаградить персов за тысячелетия чужеземной тирании. Нам осталось преодолеть последний рубеж, и я убежден, что моя непобедимая армия возьмет его с честью. Чем сильнее вы себя окажете, тем больше достанется вам из того, что принадлежит слабым. Наградою вам будет Халдейское царство, ибо я верю — с божьей помощью и с вашей отвагой мы победим. Ждите приказа ваших начальников.

Начальники получили тайный приказ начать штурм Мидийской стены на четвертый день, пополуночи.

Вавилон будто воскресал из мертвых, медленно и тяжко освобождаясь от оцепенения, в которое поверг его августовский зной.