«Жажду бури…». Воспоминания, дневник. Том 2 - Василий Васильевич Водовозов

просто, как предлагаете Вы, рядом мою статью и статью Чернова – значит не проводить идею блока, а обращать журнал в альманах, в складочное место всякой, употребляя Ваше выражение, завали. Блок есть идея, есть самостоятельное направление, которое выделяет нас и от эсдеков, и от эсеров, и от энесов, заботящихся о чистоте своего знамени и потому более или менее отрицательно относящихся к блоку; соединение на страницах одного журнала статей, в которых энесы будут ругать эсдеков, эсдеки вызывать эсеров, а эсеры высмеивать и тех и других и, заодно, блокистов, не есть блок, а есть каша»624.

Водовозов твердо стоял на своем: «Работа в Думе, по Чернову, есть только чистка тенью щетки тени кареты, производимая тенью кучера; значит, и эсдеки, и трудовики, и энесы, и даже эсеры, выбиравшие во вторую Думу, работавшие во второй Думе, более того, сам Чернов, который после громких речей за бойкот первой Думы, в которой все участники выборов назывались врагами народа, приходил в трудовую группу и этим врагам народа давал свои благожелательные советы (там, между прочим, я с ним и познакомился), делают только тень дела. Разве это не высмеивание всех это дело делающих, т. е. и эсдеков, и трудовиков, и блокистов? На чем же блокироваться? <…> Наш журнал может иметь самостоятельное значение только тогда, когда он будет иметь самостоятельную программу; такою программой может быть 1) либо программа Чернова, 2) либо моя – программа блокирования, но только при одном условии, чтобы она все статьи журнала, эсерские и эсдеческие, одинаково сливала в одно органическое целое, а не в странную амальгаму друг друга исключающих элементов. Этому условию статья Чернова не только не удовлетворяет, но [и] решительно противоречит, и я не мог ее не забраковать». Водовозов считал, что «блок на почве бойкота Думы решительно невозможен», предстоящие выборы «имеют большое значение для всех партий», и «один из важных пунктов блока будет состоять именно в том, чтобы выставлять общих кандидатов, а не в том, чтобы тратить время и силы на взаимную грызню». Сохранение «коалиционной» редакции в равновесии, убеждал Водовозов Амфитеатрова, возможно только при условии, если Чернову будет противостоять столь же яркая фигура из лагеря социал-демократов, «кто-нибудь вроде Плеханова или даже Ленина; но редакции из Ленина, Чернова, Плеханова, Вас, Миролюбова, меня я решительно не в состоянии представить»625. (Действительно, Ленин, не дожидаясь выхода первой книжки «Современника», внушал Горькому, что «общей левизны для политики мало», а «всерьез говорить о политике без выяснения отношений к марксизму и к социал-демократии нельзя, невозможно, немыслимо», да и содержание нового журнала «обещается эсеровско-кадетское»626.)

Кускова, тоже возражавшая против наделения «бойкотиста» Чернова «решающим голосом», заверяла 17 июня Водовозова, что сочувствует «идее Горького (и Вашей)», но «если в редакции голосовать статью какую-нибудь спорную, то получится: Вы и я – против Лопатина, Чернова, Миролюбова, Амфитеатрова и, часто, Горького…»627. Кускова, как и Водовозов, ставила главным условием сотрудничества в «Современнике» отказ от бойкота выборов в думу и от пропаганды террора, призывала не допустить «ничьего узкопартийного господства» и 18 июня делилась сомнениями с Амфитеатровым: «Меня смущает только одно, как и раньше, что в Вашем предполагаемом блокированном комитете нет ни одного кровного с[оциал]-д[емократа]. Мы все ревизионисты. Затем идут кровные (вроде Чернова) с[оциалисты]-р[еволюционеры]. Горький – сплетня это или нет, все равно – не считается ни с[оциал]-д[емократом], ни близким к ним»628.

19 июня Кускова извещала Водовозова: «Как видите, я была права. Получила книжку “Совр[еменника]” и одновременно письмо Амфитеатрова о том, что Вы 1) слишком самостоятельны, 2) бросили вызов в своей статье629 серым630 идеям, 3) забраковали блестящий фельетон Чернова, притом срочный…»631. В тот же день Кускова написала Амфитеатрову, что статья Водовозова, напротив, «могла бы примирить всех, если бы эсеры отказались проповедовать бойкот», ибо она «совершенно уничтожает значение Думы как представительного учреждения, оставляя за ней лишь роль агитационную». Кускова также считала, что петербургская редакция «Современника» должна быть хоть сколько-нибудь самостоятельна, а не пересылать каждую строку «за тридевять земель». Но если Амфитеатров считает «вызовом» статью Водовозова, то должен составить «однородную» эсеровскую редакцию, которая будет «вести свою бойкотистскую линию», и посадить «безличность» для правки корректуры. «Нельзя будет сговориться, – указывала Кускова Амфитеатрову, – это я вижу, хотя в идее блока я больший Дон Кихот, чем Горький, ведь мы давным-давно, еще в “Товарище” пропагандировали блок и всегда садились с этой проповедью в лужу: нас же обвиняли в маниловщине. Приходится быть “твердой” и советовать Вам блок уничтожить, ибо из него ничего не выйдет, раз совершенно невинная статья Водовозова повергла Вас в такое уныние»632.

Редакции «Современника» так и не удалось «спеться», и около 17 июня Чернов жаловался Горькому: «Как и можно было ожидать, с Водовозовым у меня конфликт и в редакционном деле кризис. Как он произошел? Очень просто. Сговариваясь об идее социалистического блока, мы изложили Кусковой, приехавшей с программой от Водовозова, следующее: в крестьянском деле журнал 1) стремится связать органически движение трудового крестьянства с движением пролетариата, 2) ведет энергическую борьбу против правительственного аграрного законодательства с его “ставкой на сильных”, и 3) в щекотливом вопросе о Думе (являющейся яблоком раздора между бойкотирующими ее – P. P. S.633 в Польше, с[оциалисты]-р[еволюционер]ы и с[оциал]-д[емократы] отзовисты – и не бойкотирующими) [стремится] занять позицию вне этих споров. <…> Что же сделал Водовозов? Он, пользуясь своим пребыванием на месте, у типографии, снял из майского № мою статью, намечавшую именно эту позицию, и поместил другую, которая 1) совершенно определенно высказывается в духе антибойкотизма, и не только для настоящего, но и для прошлого, т. е. ангажирует журнал в духе “беззаглавной”634 догмы, для которой бойкотизм всегда и принципиально отвергается; и 2) поспешил в той же статье ни к селу ни к городу ангажировать журнал и в другом вопросе, заявив, что интересы крестьянства и пролетариата в дальнейшем должны разойтись…» Выход из редакционного кризиса, считал Чернов, «очевидно, в выходе… или моем с товарищами, или Водовозова – из журнала»635.

Впрочем, Чернов явно преувеличивал, ибо Водовозов оговаривал в статье, что бойкот выборов в Первую думу был «психологически совершенно понятным ответом» на «более чем скромные ее права, обещанные ей основными законами» и «роковой, хотя и совершенно естественной и даже исторически неизбежной ошибкой», ближайшим последствием которой стало усиление кадетов за счет проигнорировавших выборы левых партий и отсутствие поддержки со стороны части дезориентированных ими избирателей, причем оснований для бойкота при