Заматерение - Владимир Шарапановский

***

После официальной встречи и интервью, расслабиться и отдохнуть мы смогли только в квартире предков. Быстро накрыли на стол и тепло отметили их новоселье в Берлине и нашу теперешнюю встречу.

Квартирка оказалась небольшой, уютной и расположенной в хорошем районе. Радовало, что не на окраине, а недалеко от центра. С близко расположенными остановками транспорта. Для всех четверых места было маловато, но при моём росте метр с кепкой много простора и не требовалось и нас разместили с Людмилой в одной комнате.

В отеле мне предоставили бы отдельный номер, но дома и стены помогают. А мне к тому же очень хотелось потолковать с Всеволодом Никитичем и Вероникой Степановной. Так что засиделись мы далеко за полночь, обмывая встречу.

Все чертовски устали от речей и официоза и сказывалось отсутствие у нас навыка толкать многочасовые речи. А еще говорят, что слушатели засыпают оттого, что больше устают. Ну уж - дудки, я словно пару вагонов разгрузил! Вымотался полностью.

Говорить не хотелось, а наоборот - хотелось сидеть и слушать. Вот и пришло в голову, спихнуть рассказ на Людмилу. Как она видела наш вояж по заграницам со стороны. Ведь практически сопровождала меня повсюду и даже на конгрессе.

Девушка попыталась детально пересказать наши приключения, но ей не хватило мастерства рассказчика. Не всегда на мой взгляд она выделяла важные моменты и делала правильные акценты. Взгляд со стороны показался достаточно чуждым, хоть в рассказе присутствовали те же самые события. Но они давались с точки зрения стороннего наблюдателя и часто отличались от моих собственных впечатлений.

Да и её рассказа надолго не хватило, а она стала повторяться и перескакивать с одного события на другое. Так что мы пожалели девушку и отпустили её спать. Вряд ли ей станут интересны наши семейные разговоры, а она всё время пребывания в Швейцарии несла охрану моей тушки, а в некоторых местах практически единолично. Отчего сильно вымоталась и устала.

Сами продолжили наши посиделки в тесном семейном кругу, и я постарался очень вкратце изложить свои впечатления от поездки. Посетовал, что интересовавших меня природных красот Альп посмотреть не удалось, а сам преимущественно находился в помещении. Так что самой Швейцарии практически не видел.

Не получилось у меня простого общения с её людьми, и страна осталась чужой и незнакомой. Но от себя могу добавить, что заходы их органов опеки меня окончательно выбесили, так что сам, на манер слона, постарался перебить всё в их швейцарской лавочке, и как можно больше дорогих им безделушек.

Пусть любуются, как ведёт себя дикий русский медвежонок, вырвавшийся из своей глухой тайги в их европейский город, и разгуливающий пьяным, в ушанке и с балалайкой. Ведь такие стереотипы у них прививают населению.

К ним, там в Давос, обычно стекается на свои сходняки вся мировая финансовая элита. Вот я постарался оставить им объёмную и благоухающую медвежью кучку у порога их фешенебельных хором.

Первой на мою тираду среагировала Вероника Степановна, заключив, что нечто подобное они с Севой и решили, читая западную прессу. Это очень сильно не походит на вполне вежливого и воспитанного мальчика, присутствовавшего на сегодняшней встрече в аэропорту. Согласно заверениям их прессы, в меня там прямо бес вселился.

Пришлось пояснять, что терпеть не могу идиотов, которые восхищаются русскими классиками и искусством, но свято верят, что по улицам наших городов бродят медведи, а народ сплошь тёмный, невоспитанный и вечно пьяный.

Вкратце пояснил им значения термина тролль и глагола троллить, а свою книгу о Шреке привёл примером лютого троллинга их расхожих киношных и литературных шаблонов. Если бы её там прочли те же журналисты, то возможно не стали задавать мне столь тупые вопросы, и не писали ещё более глупых статей.

Так что в их буржуазном рае я с самого прибытия занялся троллингом. И вся их писанина – это лишь наветы и брехня, сам же сидел пай-мальчиком в номере отеля и высовывал оттуда нос лишь для участия в конгрессе и общения с коллегами.

Единственный раз прошёлся по Женеве, а журналюги столько шума понаделали вокруг этой прогулки. Сам себя не узнавал в их статьях. «Слушай, обидно, клянусь, обидно, ну, ничего не сделал, да, только вышел!»

А что неожиданное совершил? Как примерный советский турист прошёлся по всем ленинским местам. Поддержал реноме верного ленинца, и возможно меня за это досрочно примут в октябрята!

А что критиковал магистрат Женевы, так поделом им! Вождь революции у них столько обретался, а ни одного дома-музея скопидомы не открыли, ни одного памятного места. Газеты всё это преподнесли, что я намерился чуть ли не организовать компартию и учинить Великую Швейцарскую Революцию. Вот, брехуны!

Нет, революцию я к ним экспортировал. Не отрицаю, но ведь только научно-техническую. И международное сотрудничество в столь важной области, того определённо стоит. К тому же сами согласились на проведение конгресса и работу учёных на своей территории. Чего тогда пищать?

Разумеется в тех действиях присутствовала изрядная доля буффонады[1]. Таки нечего им расслабляться, и клювом щёлкать. Я ещё не раз намерен посетить их тихую богадельню. Пусть привыкают!

А вот моё прощальное обращение к соотечественникам за рубежом, с призывом о помощи, в деле реставрации памятника, посвященного легендарному переходу русских войск через Альпы. Так это стало, как озарение свыше, и его выдал экспромтом перед посадкой в самолёт.

Ни в посольстве, ни руководство нашей делегации его явно бы не одобрили, без долгих консультаций с Москвой. Потому решил действовать смело и решительно, по-суворовски. Так что теперь возникло некоторое затруднение и большая просьба. Не смог бы Всеволод Никитич взять на себя координацию действий с соотечественниками, которые откликнутся на этот призыв о помощи в реставрации памятника русских воинам и самому знаменитому походу под предводительством генералиссимуса Суворова.

Ему это будет проще сделать, так как призыв был обращен к русским проживающим в странах Европы. Многие из них являются потомками видных дворянских родов, а им проще будет общаться с потомственным дворянином из приличной московской семьи, нежели со мной – крестьянским внуком.

Прадед совсем не был обрадован такой перспективой и отметил, что его они будут воспринимать предателем их дворянских традиций, но согласился помочь, если справится. Имелся у него негативный опыт подобного общения со своими детскими приятелями во время войны.

Я же предложил ему «перековывать тех на советский манер». Доказать и показать, что именно он