В ледовитое море. Поиски следов Баренца на Новой Земле в российcко-голландских экспедициях с 1991 по 2000 годы - Япъян Зеберг

море здесь теплое, и называют его южным, в отличие от северного, которое холодное, что лед идет всегда от Новой Земли и потому находится тут целый год [L’Honoré Naber 1914, 52–53].

11-й день июля, понедельник [там же]

Около полудня увидели три паруса, шедшие с запада вдоль берега. Мы тут же отправились на яхте им навстречу. Это также были лодьи, вместе направлявшиеся к Печоре. Мы расспросили их о берегах, реках и Вайгаче, но и тут нам не сказали больше того, что мы узнали накануне. Впрочем, сказали, что у Вайгача так много китов и моржей (Zee Paerden), что кораблю трудно пройти. В этих словах мы нашли утешение, коль скоро там нет других препятствий и опасностей. Тогда они сказали, что там каменные скалы, банки и отмели, из-за которых кораблю пройти невозможно, и что некоторое время назад Великий князь направил туда три лодьи, которые все сгинули во льдах, и большинство людей, что были на них, погибли, и лишь немногие смогли спастись и поведать о том, что случилось с ними. Когда мы выслушали их истории и выдумки, мы поняли, что они хотят нас запугать и убедить нас отказаться от нашего путешествия. Однако нашими добрыми намерениями и упованиями мы надеемся заменить опыт лжи другим, правдивым опытом, отличным от всего того, что нам преподнесли [L’Honoré Naber 1914, 53–54].

12-й день июля, вторник [там же]

Видели еще одну лодью с запада, прошедшую мимо вдоль берега. Немного спустя увидели на берегу двух русских охотников, они были первыми людьми, которых мы встретили на суше. Мы пригласили их подняться на борт. Они сказали, что пришли с Белого моря, что высадились с лодьи, чтобы поговорить с нами, а потом они пойдут к реке Колкокова, [121]где будут находиться всё лето, промышляя рыбной ловлей и охотой на медведей, соболей, лисиц и других зверей [L’Honoré Naber 1914, 54].

Июля 27-й день. Среда [пролив Югорский Шар, о. Вайгач, мыс Дьяконова] [122]

На крайней оконечности, на южной стороне острова, стоит три или четыре сотни деревянных идолов, как малых, так и больших, вырезанных из дерева, плохо и неумело обработанного; нетрудно заметить, что они изображают человеческие фигуры; они стоят наклонно, прислоненные к опоре, и повернуты лицом к востоку, а вокруг них множество рогов северных оленей, которые там, как представляется, были принесены в жертву. Эти рога и идолы издали показались нам крестами, вроде тех, что мы раньше находили тут и там на разных мысах, о чём говорилось выше. Но теперь мы обнаружили, что это идолы лапландцев, или финнов, или других местных жителей, придерживающихся языческих верований, что вполне ясно по этим знакам. Я вижу только одно объяснение тому, что здесь столько фигур идолов, составленных в одном месте: думаю, что всякий раз, когда кто-то умирает, сюда, на этот жертвенный холм, привозят еще одну деревянную фигуру. Это подтверждается и тем, что мы нашли здесь фигуры, совсем сгнившие и истлевшие от времени, а также несколько совершенно новых, сделанных недавно. Некоторые из них изображали мужчин, другие – женщин, а отдельные – детей, некоторые – мужчину и женщину вместе, подобным же образом на некоторых было вырезано по четыре, пять, а то и семь, восемь и еще больше лиц, одно под другим, словно изображения целых семей [Де Вейр 2011, 203].

[Южный берег пролива Югорский Шар]

Вечером мы разговаривали с людьми Адмирала, которые рассказали нам, что накануне были на Южной земле, вдевятером или вдесятером, имея при себе лишь одну или две пики. Поскольку с северной стороны они никогда не встречали людей, то и здесь не думали встретить кого-нибудь с враждебными намерениями. Сойдя на берег, они приблизились к избушке, около которой снова нашли уйму идолов, которые были аккуратнее выполнены, чем идолы на северной стороне, и отполированы. Моряки рассказывали, что у этих идолов глаза и соски на груди были сделаны из олова. Постояв там недолгое время, они увидели приближающегося к ним на санях человека, а сани были запряжены тремя оленями. Увидев его, наши товарищи пошли ему навстречу, чтобы попытаться поговорить с ним или как-нибудь еще узнать от него что-либо. У него был с собой лук со стрелами. Увидев, что у наших в руках только одна пика, он прицелился из лука, а также взял в руку пику, которая у него тоже имелась; этим он хотел показать, что не собирается признавать наше преимущество. Но, поскольку наши моряки все вместе на него наступали, он подпрыгнул и издал клич, после чего из долины выскочило около 30 человек, все на санях, запряженных двумя или тремя оленями. Они в один миг почти окружили моряков и заняли сторону побережья перед яхтой, так что моряки оказались в очень тяжелом положении. Но потом набрались мужества и пробились сквозь них, да и местные отступили, опасаясь, что вдруг наши еще сидят где-то в укрытии и могут напасть на них сзади, а иначе местные могли легко захватить наших, хотя возможно, что они и не хотели причинять никому вреда. Как только наши взошли на яхту, они тотчас отчалили от берега и поставили парус, и после этого на берег пришло еще пятеро из всей толпы, и некоторые стали стрелять в наших стрелами, но не нанесли ущерба, так как яхта была уже вне пределов досягаемости [Де Вейр 2011, 204].

Июля 31-й день. Воскресенье [пролив Югорский Шар, о. Вайгач,

мыс Сухой Нос] [123]

Приблизившись к берегу, мы увидели наверху двух или трех человек, идущих с некоторым количеством северных оленей. Мы тотчас направились к ним, чтобы посмотреть, не получится ли у нас завоевать их доверие и поговорить с ними. Как