Толковая Библия. Ветхий Завет. Книги пророческие - Александр Лопухин

Для лучшего понимания как данного стиха, так и всего рассматриваемого отдела (4–6), толкование 4-го ст. следует начать со второй его половины, где дается исходный пункт речи.

Мы думали, что Он был поражаем, наказуем и уничижен Богом. Пророк здесь соединяет себя с уверовавшими иудеями и как бы от лица их говорит об их бывшем заблуждении и раскаянии в нем. Сущность заблуждения иудеев, по их собственному сознанию, заключалась в том, что они, видя Мессию, переносящим ужасные страдания и позор унижения, думали, что Он — великий грешник, если Бог наказал его так сильно. Еврейский глагол, указывающий на это наказание — nega — намекает, главным образом, на проказу (Лев 13:3, 9, 20; [817] Чис 12:9–10; [818] 4 Цар 15:5; и др.), что согласно и с контекстом (3 ст.). И из истории крестных страданий Спасителя мы, действительно, знаем, что многие в самом факте позорной Его смерти видели уже доказательство Его самозванства и Божественной кары за это (Мф 27:43 [819]). О том же говорит и известный евангельский возглас Божественного Страдальца: «Или, Или! лама савахфани? то есть: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» (Мф 27:46). Точно так же Евангелия отмечают и то, что у самого же подножия креста были уже уверовавшие в Распятого, как, например, один из распятых с ним разбойников и римский сотник (Лк 23:40–43.47).

Но Он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни… Мы думали, что страдания на Мессию посылает Бог за Его грехи; но нет мы жестоко заблуждались: оказывается, Он Сам добровольно понес наши немощи и наши болезни. Исходя из содержания догмата искупления, многие экзегеты склонны под «немощами» и «болезнями» разуметь исключительно духовные немощи, т. е. «грехи» людей, Но евр. термины — makib и holi — не употребляются для обозначения понятия «грех». Поэтому, гораздо правильнее толковать эти определения в их прямом, буквальном смысле, так как «немощи» и «болезни», в качестве следствия грехопадения, являются лучшим указанием и на производящую их причину. Вместе с тем, тут нельзя не видеть также соответствия и с содержанием 3-го стиха («муж скорбей и изведавший болезни»), в котором, вообще, описывается уничиженное состояние Мессии, которое здесь выясняется.

5. Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились.

Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши… Идет повторение и более подробное раскрытие только что высказанной мысли о действительном смысле страданий Мессии. Это — наиболее ясное и сильное предсказание о крестных страданиях и смерти Спасителя, значение которого долгое время признавала даже и древне-раввинская традиция. (См. примеры из Μидраша в комментарии СПб. проф. 818–819 с.), Так, раввин Иосе-галилеянин на вопрос: «какая, по-твоему, мера больше — мера благости или мера мщения?» отвечает: «мера благости больше, а мера мщения меньше. Царь же Мессия смирился и умалился за преступников, как говорится: но Он изъязвлен был за грехи наши… Насколько больше Его заслуги для всех родов, как написано: и Господь возложил на Него грехи всех». Глагол «изъязвлен» или «изранен» евр. halal — указывает, вообще, на физическое страдание, в частности, именно на пронзение копьем (Иез 32:25). Здесь имеется в виду известная евангельская деталь о прободении ребра Спасителя,.

Мучим за беззакония наша, ига как переводят некоторые «сокрушен», вместо «мучим». Здесь, следовательно, подчеркивают другой момент страданий — тяжкие душевные муки Божественного Страдальца, который Он предощущал еще накануне, а саду Гефсиманском, и со всей остротой пережил в самый момент крестных страданий (Мф 26:37–38; 27:46; ср. Пс 21:17; [820]; 87:4–8, 15–18).

Наказание мира нашего было на Нем…

«Наказание — musar — может быть понимаемо в двояком смысле: юридическом и педагогическом. LXX и Вульг. понимали в последнем, почему: παιδεία ειρήνης ήμών, disciplina pacis nostrae. Но контекст речи располагает совмещать тот и другой смысл: наказание Отрока Господня, с одной стороны, было возмездием перед правосудием Божиим за грехи человечества, т. е. имело юридический характер, было роеnа mulcta; с другой стороны, убив грех, живущий в человеческой природе (Рим 6:6 [821]), оно делало для людей возможным приведение к Отцу Небесному (Еф 2:18 [822]), таким образом имело и педагогическое значение». (Ком. СПб. проф. 819).

Следовательно, это было действительное наказание, но такое, посредством которого был достигнут нам мир (примирение) с Богом, некогда нарушенный грехопадением. Почему пророк Исаия и имел полное основание назвать Мессию раньше «князем мира» (9:5).

И ранами Его мы исцелились или как в славянском переводе, язвою Его мы изцелехом. Пророчество это представляет поразительную точность относительно главнейшего момента искупительного служения Мессии, Его крестной смерти, когда струящаяся из пронзенных рук и ног драгоценная кровь Господа исцеляла человечество от смертных болезней греха. Апостол Петр почти также выражается в послании, когда пишет: Он грехи наши Сам вознес телом Своим на древо, дабы мы, избавившись от грехов, жили для правды: ранами Его вы исцелились (1 Пет 2:24; [823] См. у Григорьева — 215). Вся сила данного исцеления заключается в том, что здесь не только залечена внешняя рана греха, но и убит, вырван внутренний ее корень — умиротворив через Него, Кровию креста Его, и земное и небесное? (Кол 1:20)

6. Все мы блуждали, как овцы, совратились каждый на свою дорогу: и Господь возложил на Него грехи всех нас.

Все мы блуждаем, как овцы, совратились каждый на свою дорогу… Начало стиха («все мы») свидетельствует о расширении объема пророческой речи: здесь пророк говорит уже не от лица обратившихся иудеев, даже и не от народа израильского вообще, но от лица всего человечества, от имени всех потомков падших прародителей. Это — одно из лучших, поэтических изображений всеобщности греховной порчи в человеческом роде и его полной религиозно-моральной беспринципности, расшатанности и упадка. Следует также отметить, что самый факт противопоставления нашей общей греховности («все мы», следовательно, и, так называемые, ветхозаветные праведники, и сам пророк) безгрешности Мессии, с решительностью восстает против всякой попытки отождествить личность этого Раба с кем-либо из представителей греховного человечества. Взятый здесь для сравнения образ стада, лишенного пастыря, — один из излюбленных, как в Ветхом, так и в Новом Завете (Чис 27:17; [824] 2 Пар 18:16; Мф 9:36; [825] Ин 10:11–16 и др.). Он не столько говорит о злонамеренности заблуждения, сколько о растерянности и беспомощности, заблудившихся, что в особенности приложено к языческому миру, который, по свидетельству Апостола Павла, усиленно искал Бога, но не мог только Его найти (Рим 1 гл.).

И Господь возложил на Него грехи всех нас, или, как в славянском: «и Господь предаде Его грех ради наших». Приведенные слова направлены против самого существа иудейского заблуждения. Иудеи думали, что если кто страдает, то это значит, что Господь его наказал, или «предал» бедствию за его собственные грехи. Пророк здесь и говорит: да, Мессия тоже подвергается Божественной каре, Господь Его «предает» на страдания; но вся глубина различия лежит в том, что эти страдания будут возмездием не за Его личную вину, а за «грехи всех нас». «Господь предал Его за грехи наши, чтобы Он вместо нас понес то, чего мы, по причине слабости сил, не могли понести» — прекрасно разъясняет это блаженный Иероним. Нетрудно видеть, что в основу выражения данного стиха положен образ, взятый из подробности религиозных церемонии в день очищения, — именно символическое действие возложения первосвященником грехов всего Израиля на голову козла Отпущения (Лев 16:21–22 [826]). Как основная мысль этого стиха, так и имеющиеся в нем образы, прекрасно раскрыты в новозаветных Писаниях, в особенности, у Апостола Павла, который, напр., говорит об Иисусе Христе, что «… не знавшего греха Он сделал для нас жертвою за грех, чтобы мы в Нем сделались праведными пред Богом». (2 Кор 5:21).

7. Он истязуем был, но страдал добровольно и не открывал уст Своих; как овца, веден был Он на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст Своих.

С 7–9 ст. включительно идет специальная речь о страданиях, смерти и погребении кроткого Отрока Господня, смиренного Сына Его, т. е. страждущего Мессии.