Антипсихиатрия. Социальная теория и социальная практика - Ольга Власова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Майкл Доннелли выделяет несколько смыслов деинституционализации: 1) сокращение койко-мест стационарных психиатрических больниц или сокращение либо упразднение психиатрических стационаров вовсе; 2) гуманное лечение психически больных и альтернативные по отношению к психиатрической госпитализации условия; 3) психиатрическое обслуживание в рамках терапевтических сообществ, при котором терапевтические сообщества признаются противоположностью институциональной психиатрии[699]. Сам Доннелли замечает, что деинституционализация имеет смысл негативной политической критики психиатрических институций, а не выстраивания позитивных альтернативных стратегий.
Тот смысл понятия деинституционализации, о котором говорит Доннелли, отчетливо проступает в британской антипсихиатрии, и мы о нем уже говорили. Этот тупик деинституциональной критики отчетливо понимал Базалья и поэтому настаивал именно на реформировании. Основная ее ошибка – отрицание всякой возможности институциональной организации психиатрической помощи.
В своей критике психиатрии британские антипсихиатры отталкиваются от идеи, что само деструктивное понятие психического заболевания, губительная для человека практика его лечения уходят корнями в институциональный характер психиатрии. Психиатрия представлялась им социальной институцией, транслирующей дисциплинарные порядки общества, частью его репрессивного аппарата, поэтому сам термин «институциональный» всегда предполагал значение репрессивности, дисциплинарности, социальной обусловленности. Если психиатрия организована, институционализирована по модели общества, то всякая институционализация имеет негативный смысл. Так антипсихиатрия превратила институционализацию в мишень борьбы.
Все проекты, которые антипсихиатрия развивает в 1960-е годы, будь то эксперименты или терапевтические программы, направлены на одну и ту же цель – показать негативность институциональной организации психиатрии, губительность для человека ее институциональной структуры. «Шумная комната» и «Вилла 21» показывают, что терапевтические изменения возможны и вне ее, более того, они в этом случае более стремительны и результативны. Позднее эксперимент Розенхана демонстрирует, что институциональный порядок психиатрии может приводить к ложности диагноза, который не имеет ничего общего с реальным состоянием больного. Все эти проекты подчинены одной цели – сокрушить институционализацию.
В радикальной критике антипсихиатрии сама психиатрия пытается проблематизировать свое прошлое, ситуацию своего появления как дисциплинарного общественного института и ситуацию организации психиатрической помощи как общественной функции защиты населения от маргинальных элементов общества. Антипсихиатрия борется с институциональным прошлым психиатрии. Однако вскоре оказалось, что эта борьба, существующая ради самой борьбы, ни к чему не приводит: преследующие эту цель антипсихиатрические проекты один за одним терпят поражение. Единственным их достижением становится демонстрация этой институциональной сущности психиатрии, но институциональная природа вписана в историю этой науки, и изжить ее полностью невозможно. Для продолжающей протестовать антипсихиатрии остается один путь – разрабатывать альтернативные проекты, самым известным из которых становится Кингсли-холл.
Альтернативные проекты терапевтической помощи при этом должны были игнорировать принципы институционализации. Во-первых, они не должны были быть включены в систему государственной психиатрической помощи, поэтому всегда испытывали недостаток финансирования. Во-вторых, они должны были всячески избегать жестких дисциплинарных порядков, поэтому часто не имели никакой структуры и дисциплины. И наконец, в-третьих, за ними не должно было стоять никакой идеологии, поскольку всякая идеология лишь отражала интересы какого-либо класса. По этой причине терапевтические коммуны антипсихиатрии редко имели сколь-либо отчетливые цели, и поэтому их развитие было блокировано, а самым главным достижением становился протест.
Уходя от институционализации, антипсихиатрия утрачивала всякую организацию, поэтому первая волна антипсихиатрических проектов и закончилась не очень хорошими результатами. Проекты последователей антипсихиатров учли эти уроки и, не отождествляя организацию с инстит уционализацией, развили вполне успешные проекты неинституцио-нализированной психиатрической помощи.
Антипсихиатрические проекты реформирования, в частности, итальянская реформа, интуитивно нащупали цель, к которой могла бы двигаться деинституционализированная психиатрия, и этой целью стали дегоспитализация и медикализация. И здесь как раз и нужно разделить три близких, но несинонимичных понятия: деинституционализация, дегоспитализация, демедикализация.
Бенедетто Сарачено и Джанни Тоньони указывают, что понятие деинституционализации относится к психиатрии как институции, описывая разрушение научных, законодательных, административных, культурных, властных принципов ее функционирования. Понятие дегоспитализации же относится к психиатрической больнице и описывает особенности оказания психиатрической помощи. Дегоспитализация, по их мнению, есть выражение деинституализации, и второе невозможно без первого[700].
Понятно, что обычная дегоспитализация не означает деинституционализации, и антипсихиатрия не ставила ее своей целью. «Любой дурак может закрыть психиатрическую больницу»[701], – сказал один из британских чиновников в 1980-х. И он был прав. Деинституционализация имела мало общего с дегоспитализацией, поскольку первая несоизмеримо шире и глубже второй. В антипсихиатрических реформах деинституционализация и дегоспитализация не означали демедикализации, совсем наоборот.
Итальянская антипсихиатрическая реформа имеет две цели – деинституционализацию и медикализацию. Базалья ставит своей целью избавить итальянскую психиатрию от прошлого тюремной институции, с которым она тогда все еще была связана законодательно, от социальной надстройки, и вернуть психиатрии смысл помощи психически больным людям. Базалья не говорит, что психического заболевания не существует, он говорит, что это понятие и сам институт психиатрии отягощены слишком большим социально-экономическим грузом, и он ставит задачу избавиться от них.
Итальянская реформа, отходя от дисциплинарного полюса психиатрии и ее истории, обращается к ее медицинскому полюсу: деинституционализируя, она медикализирует психиатрию, обновляет ее и обращает вперед. Преодоление институционализации и выстраивание новой организационной структуры оказывается наиболее успешным как для проектов терапевтических сообществ, так и для проектов реформирования.
Выходит, что успех либо неуспех этой деинституционализации, как показала волна антипсихиатрических проектов, связан не только с конкретными мероприятиями, но и с рядом условий, которые выступают платформой всякого реформирования в психиатрии. Если их обобщить, то они таковы.
1. Системность. Основой практики должна быть проработанная теория. В европейской психиатрии таковой стала социально-философская теория происхождения психического заболевания и социального статуса психиатрии. В настоящий момент ею должна стать комплексная психиатрическо-философская теория психического заболевания, поэтому здесь психиатрам необходимы гуманитарии: философы и психологи.
2. Официальность. Практика реформирования должна развиваться под руководством специалистов-психиатров – академических психатров-исследователей и психиатров-практиков. Все успешные психиатрические реформы уходили своими корнями в академическую психи атрическую среду, а те, инициаторами которых выступали маргинальные по отношению к психиатрии слои (правозащитные движения, политические лидеры и проч.), как правило, были либо неуспешны, либо не доведены до конца.
3. Заинтересованность. Одним из главных залогов успешного реформирования явилась работа с широкими массами населения. Общество должно быть готово к реформированию, и наиболее приемлемой здесь оказывается стратегия перехода от открытых терапевтических сообществ к дальнейшей деинституционализации. Просветительская работа, вовлечение в терапевтические программы и совместная деятельность больных и окружающих их людей должны предшествовать всяким психиатрическим реформам.
4. Направленность. Практика реформирования должна быть не столько «борьбой против», сколько «борьбой за». Множество проектов терапевтических коммун оказались неуспешными только потому, что кроме критики психиатрии они ничего не предполагали.
Антипсихиатрические эксперименты, терапевтические сообщества и реформы институциональной системы психиатрии ценны не только результатом, но и своим опытом. Базалья говорил, что специфика психического заболевания состоит в том, что к собственному содержанию этой болезни всегда прибавляются социальные наслоения. Антипсихиатры считали, что, организовывая терапевтические коммуны, открывая двери психиатрических больниц, в лице психически больного они возвращают обществу его же собственные проблемы.
