Заповедник гоблинов: Фантастические романы - Клиффорд Саймак

— Очень интересно, — проговорил Данкен. — Подумать только, в нашем доме нашлось нечто столь важное! Но все же я никак не соображу, чего вы…

— Определить подлинность манускрипта, — перебил архиепископ, — может один-единственный человек на свете. Он живет в Оксенфорде.

— В Оксенфорде? На юге?

— Именно так. Он проживает в одной общине ученых, которая около столетия назад…

— Между нашим замком и Оксенфордом, — прервал лорд Стэндиш, — лежит Пустошь.

— Мы пришли к выводу, — сказал прелат, — что у маленького отряда, составленного из отважных и преданных людей, есть возможность благополучно добраться до Оксенфорда. Первоначально мы с твоим отцом собирались переслать манускрипт по морю, но вынуждены были отказаться от своего намерения: пираты распоясались настолько, что ни один честный шкипер не решается покинуть гавань.

— Насколько маленьким должен быть отряд?

— Насколько удастся, — отозвался отец Данкена. — Мы не можем послать полк регулярной армии. Ведь преодолеть предстоит чуть ли не половину Британии, поэтому привлекать к себе внимание нельзя ни в коем случае. Вот почему у маленького отряда гораздо больше шансов на успех. Беда в том, что такому отряду придется идти прямиком через Пустошь, поскольку обойти ее невозможно; по слухам, она протянулась поперек страны от моря до моря. Было бы несколько проще, если бы мы знали, где сейчас Злыдни; молва утверждает, что север буквально кишит ими, а по последним сведениям, они как будто двинулись в северо-восточном направлении.

— В нашу сторону, — присовокупил архиепископ, сопроводив свои слова кивком головы.

— Вы хотите сказать, что Стэндиш-Хаус…

— Нам нечего бояться, сынок, — Лорд Стэндиш рассмеялся коротким, отрывистым смешком, в котором не было и следа веселья, — Наш замок стоит без малого тысячу лет и повидал всякого. Еще никто не смог им овладеть. Что же касается попытки достичь Оксенфорда, чем раньше отряд отправится в путь, тем лучше.

— Выходит, я…

— Да, — подтвердил отец, — мы остановили свой выбор на тебе.

— Я не знаю более подходящего человека, — прибавил церковник, — но окончательное решение, разумеется, за тобой. В таком деле не стоит действовать сгоряча.

— На мой взгляд, обстоятельства складываются в твою пользу, — сказал сыну Стэндиш-старший. — Иначе я вообще не стал бы заводить этот разговор.

— Он хорошо владеет оружием, — заметил архиепископ, обращаясь к лорду, — Мне говорили, что ваш сын, Дуглас, принадлежит к числу лучших мечников севера, что он весьма начитан в истории военных кампаний и…

— Но я никогда не обнажал клинок для боя, — запротестовал Данкен, — Какой из меня мечник? Так, фехтовальщик. Мы забыли, что такое война, ведь мир сохраняется уже столько лет подряд…

— Тебя посылают не сражаться, — прервал отец. — Более того, постарайся по возможности избегать стычек. Твоя задача — пробраться незамеченным через Пустошь.

— Однако нам при всем желании вряд ли удастся избежать столкновения со Злыднями… Что ж, думаю, я справлюсь, хотя, по совести говоря, никогда не представлял, что окажусь в подобном положении. Меня, как и тебя, отец, интересовали замок, люди, земля вокруг…

— Ты не одинок в своей привязанности, — проговорил лорд Дуглас, — Стэндиши жили на этой земле из поколения в поколение, чаще всего — в мире, однако, когда звучал призыв, они без страха отправлялись в битву, и пока еще никто не осрамил своего рода. Так что тут ты можешь быть спокоен, твои предки были славными воинами.

— Кровь возьмет свое, — провозгласил архиепископ, — Так бывает всегда. Древние роды, наподобие Стэндишей, являются оплотом Британии и Господа.

— Раз уж вы выбрали меня, — сказал Данкен, — раз мне суждено попытать счастья на юге, расскажите, что вам известно о Пустоши.

— Это периодическое явление, — отозвался церковник, — которое повторяется в разных местах примерно через пятьсот лет. Мы знаем, что примерно пять столетий тому назад Пустошь возникла в Иберии; до того она пересекала Македонию и, вполне возможно, Сирию. Все начинается с того, что в ту или иную местность вторгаются демоны и прочие злые духи. Они уничтожают на своем пути все, что им только попадается, убивают жителей, сжигают дома. В местности воцаряется запустение. Такое положение сохраняется достаточно долго, до десяти лет и дольше. В конце концов нечисть отступает, люди понемногу возвращаются в родные края; обычно на восстановление уходит не меньше столетия. Этих демонов называют различными именами. Последнее из них — Злыдни; кроме того, их нередко именуют Ордой. Ты понимаешь, рассказывать можно бесконечно, но суть я тебе изложил. Отдельные ученые пробовали вывести хотя бы какую-нибудь закономерность появления Орды, но их теории не подкреплены практикой, ибо они, разумеется, не отваживались изучать Пустошь, так сказать, воочию, за что я их ничуть не виню…

— Тем не менее вы предлагаете моему сыну…

— Никто не требует от него научных изысканий. Ему надлежит всего лишь добраться до Оксенфорда. Если бы не преклонный возраст епископа Уайза, я бы не стал торопиться. Однако мне сообщили, что он дряхлеет буквально на глазах, стоит, да простится мне такое выражение, одной ногой в могиле. Промедлив, мы рискуем утратить нашу единственную возможность установить подлинность манускрипта.

— А если манускрипт потеряется по дороге в Оксенфорд, что тогда? — спросил Данкен.

— Чему быть, того не миновать. Но я уверен, что ты будешь беречь его как зеницу ока.

— Ну разумеется, — откликнулся Данкен.

— Это великая драгоценность, — продолжил архиепископ, — возможно, величайшая святыня христианского мира. От этих листочков зависит, может быть, будущее человечества.

— Пошлите копию.

— Нет, — сказал прелат. — Если посылать, то только оригинал. Сколь тщательно ни копируй — а у нас в монастыре есть необычайно искусные копиисты, — можно упустить, даже не заметив того, какую-нибудь мелочь, которая необходима для определения подлинности документа. Мы, между прочим, все— таки сделали копию, вернее, две; обе они будут храниться в монастыре под замком. Так что, если оригинал потеряется, текст останется при нас. Но на деле потеря оригинала — катастрофа с непредсказуемыми последствиями.

— Что, если епископ Уайз установит подлинность манускрипта, но засомневается в пергаменте или чернилах? Или он разбирается не только в арамейских текстах?

— Мне кажется, — ответил старец, — вопросов такого рода не последует. С ученостью, которой обладает наш брат во Христе, ему не составит труда определить подделку всего лишь по стилю письма. Но если твои опасения подтвердятся, нам придется искать другого ученого, специалиста по пергаменту и чернилам.