Из бездны вод - Летопись отечественного подводного флота в мемуарах подводников (Сборник) - неизвестен Автор

Теперь уже точно установлено, что фашисты снабжают свои сухопутные войска по морю, проложив коммуникации вокруг Скандинавии. Известно и то, что они интенсивно вывозят никелевую руду с севера Норвегии и Финляндии. А отсюда с еще большей очевидностью вытекает одна из главных задач Северного флота: вести беспощадную борьбу на вражеских коммуникациях. И решать эту задачу должны мы, подводники. Других сил и средств для этого сейчас просто нет: и авиация, и торпедные катера пока слишком малочисленны, чтобы на них можно было рассчитывать всерьез. А у надводного флота по горло своих дел. К его прежним задачам прибавилась новая и, как видно, первостепенная: участие в проводке союзных конвоев, которые уже начали приходить в Архангельск. Иными словами, он прикрывает наши собственные внешние коммуникации.

* * *

Вечером 19 сентября, после похода на "М-171", я сидел в своей "каюте" на береговой базе и перечитывал груду приказов, накопившихся в мое отсутствие. В Полярном в эти дни было относительно тихо. Погода все больше стояла нелетная, и неприятельские самолеты появлялись редко.

Вдруг над бухтой прогремел орудийный выстрел. Я было не обратил на него внимания, но, глянув в окно, увидел, что люди из столовой не идут, как обычно, а бегут. В чем дело? Тревога? Но почему ее не объявили?

Я сдал писарю все документы и поспешил на улицу, чтобы выяснить, в чем дело. Навстречу мне попался командир "Щ-402" Столбов.

- Что за переполох? --спросил я Николая Гурьевича.- Кто там стреляет?

- Это "К-2" учудила,- объяснил он.- С моря они вернулись и решили холостым из "сотки" отсалютовать - в том смысле, значит, что транспорт потопили. Там на пирсе командующий их встречает.

В тот миг я и не предполагал, что выстрел над бухтой положит начало новой морской традиции.

Что же предшествовало знаменательному выстрелу?

"Катюша" эта была северянкой с годичным стажем.

Вместе со своей сестрой "К-1" она прибыла к нам в 40-м году с Балтики. Командовал ею капитан 3 ранга Василий Прокофьевич Уткин, личность во многом примечательная. Среди друзей его называли Васей-помором. И действительно, Уткин - уроженец Архангельска - происходил из старой поморской семьи. Плавать на торговых судах он начал чуть ли не с мальчишеских лет. Окончил мореходное училище. А потом его судьба сложилась как и у многих штурманов дальнего плавания и капитанов, призванных на военную службу в период бурного строительства подводного флота.

В ту пору подводные силы испытывали острый недостаток в командных кадрах. И не мудрено. Построить корабль можно куда быстрее, чем вырастить командира. Путь к командованию лодкой, а тем более большой или средней, отнюдь не короток. Три-четыре года обучения в военно-морском училище. Четыре-пять лет службы в разных должностях на лодке. За это время накапливается морской, подводный, командирский и простой житейский опыт, так необходимый для командования кораблем. Да еще дополнительная учеба по повышению квалификации...

Как сократить этот общепринятый путь командирского становления подводника? Ведь лодки одна за другой сходили со стапелей, а вслед за ними закладывались новые. Ждать было некогда. И одно из решений проблемы сводилось к призыву из Совторгфлота штурманов и капитанов - бывалых морских волков. После двухгодичного обучения по специальной программе их назначали помощниками командиров, а потом, в зависимости от успехов, и командирами лодок. Если не считать некоторых неизбежных "издержек производства", эта вынужденная мера вполне себя оправдала. Из бывших капитанов выросла целая плеяда прекрасных командиров-подводников, всей душой полюбивших военный флот и свою новую профессию. К их числу и принадлежал Василий Уткин.

Перед самой войной у него обнаружили туберкулез. Врачи потребовали перевести его на берег. Но Вася-помор категорически заявил:

- Никуда я с лодки не уйду. Какое ж то лечение без морского воздуха? Поплаваю, тресочкой свежей попитаюсь - вся хворь уйдет.

Сырую треску, к слову сказать, он умел есть замечательно, по-поморски: кусал от большого куска, отрезая острейшим ножом перед самыми губами...

И Василий Прокофьевич сумел добиться своего: командование оставило его на лодке. О лучшем командире для "К-2" было грешно мечтать. Северный театр был для него открытой книгой. Свою "катюшу" он знал до тонкостей. Управлением корабля овладел в совершенстве. Экипаж относился к своему командиру с глубоким уважением.

На подводные крейсера возлагались большие надежды. И Уткину не терпелось показать, на что способен этот превосходный корабль в умелых руках.

Однако первый поход не принес "катюше" успеха. Уткин настойчиво искал вражеские корабли, несколько раз стрелял по ним торпедами, но попаданий не достиг. С тем большим нетерпением ожидали подводники второго боевого похода. Лодка вышла в море 7 сентября.

Для нас, подводников, этот поход "К-2" имел особое значение. За три месяца войны это был первый случай артиллерийской атаки неприятельского судна подводной лодкой. Не имели такого опыта ни черноморцы, ни балтийцы. Конечно, мы учились использовать артиллерию подводных кораблей и по морским и по воздушным целям - ведь не зря же на лодках стояли пушки. Но насколько эффективным может оказаться артиллерийский бой - об этом лишь строили предположения. Магомед Гаджиев первым среди нас показал пример тактически обоснованного применения лодочной артиллерии.

* * *

Вечером 8 июля 1942 года Совинформбюро сообщило: "В Баренцевом море одна из наших подводных лодок атаковала новейший немецкий линкор "Тирпиц", попала в него двумя торпедами и нанесла линкору серьезные повреждения".

Всего пять скупых газетных строк. Но нам, североморцам, они говорили очень о многом.

У нас, на Севере, после весенних боев на сухопутье вновь наступило затишье. Зато на море фашисты заметно активизировались. В северных портах Норвегии скапливались крупные корабельные силы: эскадра в составе линейного корабля "Тирпиц", "карманных" линкоров "Адмирал Шеер" и "Лютцов", тяжелого крейсера "Адмирал Хиппер", легких крейсеров "Кёльн" и "Нюрнберг" и свыше десятка эсминцев, флотилия миноносцев, до тридцати сторожевых кораблей и тральщиков. Количество подводных лодок возросло до сорока, а морских бомбардировщиков и торпедоносцев - до трехсот. И вся эта армада была нацелена на наши внешние коммуникации. Усилилась и противолодочная оборона гитлеровцев - это мы уже почувствовали на себе.

К трем нашим боевым потерям прибавилось еще две. В конце июня вышли в море и не вернулись "М-176" и "Д-3". Совсем недавно все мы восхищались героической "малюткой" Бондаревича, одержавшей замечательную победу в подводном поединке. Трудно поверить, что отважного экипажа нет в живых. Не менее трудно свыкнуться с мыслью, что больше никогда не увидим мы и славную команду североморской "старушки" "Д-3" - первого на флоте гвардейского и Краснознаменного корабля. А ведь это был, без преувеличения, лучший экипаж бригады: все до единого коммунисты, все до единого - великолепные мастера своего дела...