Послушание змеи - Xxcoy

Позади что-то зашевелилось. Резко крутанувшись на месте, я бросился к Гарретту, который медленно открыл глаза. Его почти совершенно зажившая стрелянная рана опять полностью открылась и кровь за несколько секунд пропитала рукав. Быстро оторвав широкую полосу ткани от своего плаща, я как можно туже обвязал это место. Больше открытых ран не оказалось и это меня немного порадовало. Вздохнув, Гарретт попытался сесть. Он был очень бледен. На лице вора появилось облегчение, когда он увидел меня в целости и сохранности, но затем ему снова пришлось собирать все силы, чтобы не опрокинуться навзничь. Я удержал его от падения.

Его убежище стало небезопасным местом и мне не было известно, когда Маг снова встанет на нашем пути. Я помог Гарретту подняться, и, поддерживая его, пошел обратно к Хранителям. Тут мне на глаза попался мой валявшийся на снегу кинжал. Он лежал как раз на том месте, где стоял Аристайдес и ни на его лезвии, ни на снегу не было крови. Не раздумывая, я вложил магическое оружие в обычные ножны и поднял свой кинжал. Я хотел поменять клинки местами, но Гарретт остановил меня. Он без лишних слов взял бывшее оружие покойного Крысюка, а зачарованный кинжал Аристайдеса так и остался у меня.

Потом, борясь со снегом и ветром, мы брели к Обители. Гарретт из последних сил старался идти сам, однако я не позволил ему пренебречь моей помощью. Ведь он явно чувствовал себя плохо. После столкновения с Аристайдесом он не произнес ни единого слова и с каждой минутой все больше бледнел. Лишь когда мы добрались до тайного входа, я отпустил его, чтобы не вызвать ни у кого подозрения. По пути к Артемусу Гарретт не проявлял никаких признаков слабости, но ноги еле держали его, когда он наконец оказался в комнате.

Хранитель перепуганно вскочил, когда я без всякого стука открыл дверь. Заметив бледное как мел лицо Гарретта, он бросился мне на помощь и мы вместе дотащили раненого до стула.

– Что стряслось?

– Да так, случайное знакомство, – ответил мой спутник сдавленным голосом.

Я уже стаскивал с него плащ и жилет и с неудовольствием обнаружил, что они насквозь пропитаны кровью. Наложенная мной аварийная повязка ослабла и совсем не помогла.

– Кто это сделал? – Артемус уже доставал из специального ящика все необходимые для перевязки ран принадлежности.

– Друг из давно минувших дней, – с горечью ответил я и взял медикаменты из рук Хранителя, чувствуя, что сам должен позаботиться об этой ране. Не потому, что недели назад стал невольной причиной для нее, а прежде всего из-за сегодняшних событий – она снова открылась, когда Гарретт пытался защитить меня. Вскипятив воду, я начал готовить свою мазь. * опять двадцать пять

– Как ты себя чувствуешь? – тихо спросил Хранитель. Взгляд, посланный ему в качестве ответа, говорил больше чем слова.

– Аристайдес атаковал его с помощью какого-то волшебства, не знаю, единственная ли это рана. – настойчиво проговорил я. – Пожалуйста, пошлите за Езекилом или, еще лучше, за Абсаломом!

– Ты полагаешь, что старший Маг, услышав о моей просьбе, примчится сюда исцелять раны вора, который пару лет назад увел у него из-под носа столь тщательно оберегаемую реликвию? – в голосе Артемуса не чувствовалось иронии.

– Да, я так считаю.

Быстро посмотрев на своего друга, который закрыл глаза и неестественно затих, Артемус быстрыми шагами вышел из комнаты.

Я прочищал рану, а вода над огнем уже кипела. К моему облегчению кровь не текла так сильно. Когда я наложил мазь, вернулся Артемус и помог мне положить его на кровать. Гарретт почти тут же впал в забытье.

Теперь нам оставалось тольк ождать. Подвинув стул к кровати, я уселся на него, молясь про себя, чтобы мои опасения оказались ложными и чтобы волшебство не нанесло других ранений, которые мы не смогли заметить. А в душе клокотал безудержный гнев.

Если Аристайдес полагал, что и на сей раз ему позволено безнаказанно убивать близких мне людей, то я докажу ему обратное. Больше ему не удастся загнать меня в западню опустошительного самооотречения. На этот раз я не сдамся без сопротивления, он еще пожалеет о том зле, что причинил мне в давно минувшие времена и только что причинил Гарретту.

Вид бледного застывшего лица моего друга только подстегнул мою ярость. Я так погрузился в собственные мысли, что испуганно вздрогнул, когда Артемус протянул мне кружку горячего чая.

– Выпей. Тебе от этого полегчает.

Сев рядом, он молчал какое-то время, пока я тихо не произнес:

– Я хочу, чтобы он заплатил за это.

Мрачный тон моего голоса почти напугал самого меня. Никогда в жизни я еще не испытывал подобной ненависти, но теперь всем сердцем ненавидел Аристайдеса.

Снаружи раздавался многоголосый трезвон бьющих тревогу колоколов, а тусклый день уползал с улиц, уступая место темноте ночи. Я знал, почему звонят во всех концах Города: Аристайдес собирал свою армию и каждый труп, способный выкопать себя из промерзшей почвы, откликнулся на его зов. Осталось недолго ждать, когда он начнет охоту за мной, сопровождаемый многочисленными помощниками, как и восемь веков назад. Разница лишь в том, что теперь под рукой этого мерзавца будут находиться те, кто защищал меня от его предыдущей охоты на ведьм.

Я знал, что мне суждено стать пятой жертвой и ему не подойдет никто кроме меня. Тем лучше – не нужно будет его разыскивать, он сам придет. У меня в голове не было никаких идей, каким способом с ним бороться, но сейчас это абсолютно не играло роли. Только бы встретиться с ним, а там уж я отыщу какой-нибудь способ.

Он заплатит за все.

– Тим, Гарретт сталкивался и с более крупными неприятностями, – приглушенно произнес Артемус. – Он очень вынослив.

Я поймал себя на том, что все это время гляжу, не отрываясь, на лицо вора и отвел взгляд. Что можно было ответить на это? Мне ситуация не казалась такой радужной, какой она виделась Артемусу. Я опасался худшего, а странное спокойствие больного лишь усугубляло это чувство. Мне было известно, что у раненых, скрежетавших от боли зубами, дела в основном шли намного лучше чем у тех, кто вел себя абсолютно тихо. Каким-то образом, порывшись в глубинах собственной памяти и заглянув в новообретенное „тихое место“ души, я осознал, что подобное состояние от раны или болезни являлось более чем тяжелым. В последний раз мне довелось видеть его у своей младшей сестренки, которая скончалась спустя несколько часов. Я надеялся, что Абсалом откликнется на нашу просьбу, желал, чтобы он сию секунду оказался здесь. * интересный вопрос – как Артемус дал знать Магам о своей просьбе?

Когда в дверь наконец постучали, я быстро вскочил на ноги. В комнату вошел Езекил и снял свой плащ. Мне с трудом удавалось подавить свое разочарование. Он приветствовал нас коротким кивком и подошел к кровати, чтобы сразу же заняться осмотром раненого. Я озабоченно наблюдал за Езекилом, совершенно не понимая, чем он занят, но его хладнокровие и уверенность поражали. Мне и в голову не приходило, что Маги Воздуха что-то смыслят в лечении.