Бешеная скорость - Ксения Мартьянова

Секунда, две… и тут она услышала хлопок, который резко оборвал что-то у неё внутри.

- Неееет, - слезы с силой брызнули из глаз, и она закричала изо всех сил. Алекс подлетел к ней как раз в тот самый момент, когда она обессилено упала на колени. Он обхватил её тело, отворачиваясь от горящего огня, и с болью прикрыл глаза и стиснул зубы, пока сердце Дженнифер разрывалось от невыносимой боли.

Сквозь собственные рыдания, она услышала пронзительный крик Сары и увидела, как Макс схватил жену, с силой прижимая к себе, пока она пыталась вырваться из его объятий.

Эпилог

Она никогда не забудет этого мгновения. Никогда не забудет визга шин и запаха бензина. Она не сможет выкинуть из памяти момент, когда вся её жизнь остановилась. Когда умерли её надежды и мечты. Когда умерла она сама. Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как она в последний раз смотрела в глаза человеку, который значил для неё так много. Который был её жизнью. Её дыханием. Её светом. Её маленьким миром. Или большим… да, скорее большим. Потому что с того самого дня иного мира для неё не существовало.

Дженнифер всегда будет помнить писк медицинских мониторов. То, как бежит строчка пульса, плавно подскакивая вверх. И его тяжелое дыхание. Да… его дыхание она вряд ли когда-то забудет. Она помнила крики врачей, которые борются за его жизнь. А затем тот страшный вердикт, который вынес один из них, выходя из дверей палаты – «Сожалеем, мы сделали все, что могли». В ту минуту она ощутила, как умирает. Словно… рука самой Смерти вытащила у неё из груди сердце. Забрала возможность дышать… возможность жить.

Она помнила, как Сара зарыдала. Сильно. В голос. Как Макс прижал жену к себе, стараясь скрывать слезы. Ведь мужчины не плачут. Она помнила, как Алекс опустился на стул, а затем, спустя несколько секунд, начал колотить кулаками в стенку больницы. Им всем было тяжело, и каждый проявлял эмоции, как мог. Но Дженнифер… она поступила иначе. Ноги сами понесли её к палате и, встав у окна, она осторожно приложила одну ладонь к прохладному стеклу, второй бережно накрывая свой живот.

«Это твой папочка, - шептала она, - и если бы он мог, он сказал бы, как сильно тебя любит».

По её щекам текли слезы, но она держалась, потому что так было нужно.

Ради их ребенка. Ради малыша, которого она носила под сердцем.

Она знала, что это лишь очередное испытание, через которое им нужно пройти, и знала, что настоящая любовь сможет вынести и его. Каким бы трудным оно ни было.

И вот сегодня, снова смотря в окно больничной палаты и вспоминая тот день, она ни на секунду не уставала повторять себе: «все наладится, нужно лишь верить».

Дженнифер сделала несколько шагов, а затем толкнула дверь. Доктор Коннорс стоял над койкой и что-то записывал в свою тетрадь. Заслышав шаги, он поднял свою голову вверх.

- Дженнифер, - поприветствовал он её.

- Как он сегодня? – Спросила она, незаметно стирая слезу с щеки.

- Без изменений, - тихо ответил он, - жизненные показатели в норме, но никаких признаков того, что он выйдет из комы в ближайшее время. – Дженнифер отвела свои глаза в сторону, а затем осторожно подошла ближе, прикасаясь к его прохладной ладони. – Вы и ваша семья уверены, что принимаете правильное решение? – Его слова звучали крайне осторожно. – Да, я не исключаю, что может случиться чудо, но так же, и не исключаю того, что он может не придти в сознание и через годы, и через десятки лет. А возможно, и вовсе не очнуться.

Дженнифер сильнее сжала любимую ладонь, и её губы тронула легкая, но счастливая улыбка.

- Пока его сердце бьется, я не потеряю надежду. И пусть пройдут годы, десятки лет, или даже целая жизнь… я всегда буду стоять здесь и держать его руку.

- Я понимаю, но… разве это не тяжело? Жить вот так… не имея возможности… все начать сначала?

Дженнифер посмотрела на Дилана, а затем легонько коснулась пальцами его щеки.

- Именно с ним я все начала с начала, доктор Коннорс, именно он перевернул страницу моей книги. Без него я не вижу иной жизни. И если для того, чтобы всегда чувствовать ту небольшую частичку счастья, которая появляется, когда я смотрю на него, нужно ждать, то я готова. Я готова ждать вечность. Но я справлюсь, только если он будет рядом.

- Я ещё никогда не видел, чтобы так сильно любили, - прошептал он. – Наверное, ваши чувства так сильны именно потому, что так редки.

- Нет, - покачала она головой, - наши чувства вовсе не редкость. Такая любовь существует в каждом сердце, просто не каждый имеет смелость за неё бороться.

- Но откуда эта смелость у вас? Откуда ей место в такой хрупкой женщине?

- Не важно, хрупкий человек или нет, – улыбнулась Дженнифер. - Важно лишь то, что у него внутри. Вот здесь, - она положила руку Дилана на место, где у неё билось сердце. – Я верю в то, что он слышит, как оно бьется. Верю, что моя жажда жизни поможет ему открыть глаза. Ведь если он будет знать, что я жду его здесь, то будет стараться вернуться обратно. – Когда доктор промолчал, Дженнифер подняла на него свои глаза, а затем уголки её губ слегка приподнялись. – Я знаю, что это звучит так, словно я пытаюсь зацепиться за малейшую ниточку. Но я верю, что если бороться, то возможно победить даже Смерть. Тем более, что не только я жду его так сильно, - с этими словами она положила вторую свою руку на уже достаточно округлившийся животик, а затем рядом положила и руку Дилана.

- Мальчик или девочка? – Тихо спросил Коннорс.

- Я не… - её улыбка слегка дрогнула, - я всегда думала, что мы вместе пойдем на ультразвук… но мне кажется, что мальчик. Не знаю, я просто… чувствую это.

Когда доктор ушел, Дженнифер опустилась в свое кресло, в котором проводила сутки напролет. Она почти не бывала дома, лишь изредка появлялась там и то потому, что её силком увозила мама, или почти сонную на руках забирал Макс. Поэтому кота на время взяла к себе Сара.

Эмма вернулась несколько дней назад. Антонио не стало лучше, но она так же, как и Дженнифер верила в то, что все наладится. Как только её тетя узнала о случившемся, то тут же приехала в больницу, не отходив от племянницы так долго, как только могла. Подумать только, насколько похожими были их истории, и насколько по-разному они могли закончиться…

Эмма провела в городе ещё несколько дней, а затем, разобравшись с делами, снова улетела к мужу. Она сказала Дженнифер, что оставить любимого человека в беде, это все равно, что собственными руками подписать ему смертный приговор, а согласиться на отключение аппарата жизнеобеспечения – значит предать те чувства, в которых они клялись перед Богом.

И она была права.

Дженнифер сидела в кресле, изредка и ненадолго проваливаясь в сон, но все остальное время она держала Дилана за руку и говорила с ним о будущем. Она рассказывала о том, что Меган родила девочку, и что они назвали её красивым именем – Дилейни. Смеялась над тем, как оно созвучно с его именем и знала, почему их друзья решили назвать дочку именно так. Она упомянула о том, что их малыш постоянно толкается, и что уже начинает разговаривать с мамой об окружающем мире. А сама Дженнифер, при этом, не забывает постоянно говорить с ним о папочке. Она не знала, будет ли Дилану приятна эта тема, но все же сказала, что Стенли начал принимать лекарства - он очень хочет дожить до того дня, когда его внук сделает свой первый вдох. И все это не может не вызывать у Дженнифер эмоции счастья. И все вроде бы хорошо, но лишь одного ей не хватает – дорогих серых глаз, смотрящих на неё с любовью и нежностью. Глаз, которые всегда в её памяти и снах. Глаз, которые, как она надеялась, унаследует их сын… она просто чувствовала, что носит под сердцем мальчика. Мальчика, который, если его папочка никогда не откроет глаза, будет напоминать ей его. Будет его маленькой копией. А затем и вовсе станет во всем на него походить. Ведь она не сможет жить без его улыбки, его самодовольного смеха, его умения рассмешить… без его преданности, ласки и желания всегда защищать и оберегать.