Лэя - Виктор Кувшинов

— Вполне может быть. Ведь реал, наверно, слабеет по мере приближения к капсуле.

Все, потом поговорим, а то мокнуть надоело. Давай так: попробуй «придумать» металлический лист. Ты помнишь что-нибудь из астрала?

— Да, я помню такие очень прочные и легкие серебристые пластины.

— Тогда смотри: представь себе такой железный полог над этой полянкой, на высоте чуть выше наших голов, наклоненный в одну сторону, чтобы туда скатывался дождь.

Потом «закрепи» этот лист на деревьях, чтобы он не упал нам на голову. И еще, постарайся сделать его тонким, чтобы не расходовать лишней энергии, — Женька отвернулся, а Лэя закрыла глаза, представляя себе их ночной шатер. Звук дождя изменился. Открыв глаза, путешественники увидели серебристый полог, укрывший маленькую полянку и прошивший насквозь несколько окружающих деревьев.

— Да-а! — восхищенно воскликнул Женька. — Деревьям теперь точно конец!

— Необязательно, может завтра все рассосется, — возразила юная зодчая и, расхрабрившись, предложила. — А давай, я еще слой земли с сухой травой "настелю"?!

— Погоди, давай, настели его ближе к этому краю. А тот край оставь для лошадок, пусть они под навесом настоящей травки пощиплют.

Так и сделали — провели лошадей в дальний угол навеса, и Лэя наколдовала сухую подстилку в стороне, ближе к предполагаемому костру, который Женька решил развести в паре метров от настила, чтобы дым не затягивало прямо под полог.

Вы когда-нибудь разводили костер под проливным дождем? — И хорошо, что не занимались этим, почти, что цирковым ремеслом. Женька принялся за заранее облюбованный пень. Тот, как и выглядел, оказался смолистым. Женька, еще по земной привычке, обрубил все трухлявые места и добрался до набитого смолой ядра.

Пришлось немного попотеть, но скоро у него была целая охапка смолистых щепок. В принципе, зажечь их он мог и без помощи Лэи, но как поддерживать костер в условиях постоянно текущей изо всех мест воды, он не знал. Пока он так раздумывал, склонившись над сооруженным очагом, дождь вдруг перестал лить на него сверху. Он удивленно задрал очи небу, и увидел над собой, закрепленный высоко в деревьях небольшой серебристый полог. Оглянувшись, он увидел довольную, но немного устало улыбающуюся, Лэю.

— Спасибо, волшебница! Но побереги силы, полежи немножко, пока я со всем разберусь. Не стоит тратить их на разжигание костра, если это и так можно сделать, — Женька с удвоенной энергией принялся за дело, чуть не силком уложив Лэю — но это было не трудно, так как волшебница все-таки перетрудилась. К тому же они и так измотались за день.

Остальные дела были ему знакомы. Он извел под корень смолистый пень, и пристроил сверху на костер пару сырых бревен, чтобы они горели всю ночь. Наконец, пламя поднялось на метр и он отступился от костра. Теперь в свете огня надо было просушить Лэю и подмокшие вещи, а также заняться лошадьми. Через час они, с несколько ожившей и просохшей Лэей, ужинали и водили беседы. Женька, при всех своих порывах, имел все-таки совесть и дал девушке просто отдохнуть, а его быструю терапию перекачивания душевной энергии отвергла сама волшебница, сказав, что она не энергетический вампир. Это сравнение заинтересовало Женьку. При всем том, что на Сэйларе были почти все аналоги земным домашним животным, что Женька вполне допускал, исходя из правил рациональности природы, упоминание о вампирах его озадачило. Знакомое слово никак не увязывалось с земными представлениями, и он переспросил:

— А что, у вас есть вампиры?

— А это такие большие ночные бабочки. Они сосут кровь у животных, пока те спят.

— Тогда все понятно. На земле это один вид летучих мышей вытворяет, хотя и насекомые порядочные кровососы, но они не бабочки, а мелкие комары и больно кусаются. Слушай, меня тут заинтересовала одна вещь. Смотри, я тебе нарисую, — Женька расстелил кусок кожи, которым они прикрывали седельные сумки, и стал выцарапывать кончиком ножа на гладкой поверхности схему, поясняя. — Вот смотри, это круг, как мы видим впадину сверху, а вот так она выглядит сбоку в разрезе.

Что мы о ней знаем? Ее заполняет гравитационная линза, исходящая из капсулы, которая где-то на вершине гигантской горы. С космоса видно, как вся впадина затянута сплошными тучами, и мы попали сейчас в зону, где эти тучи выливаются на землю. Если лонки правильно называют эту зону поясом дождей, то он должен ровно по кругу охватывать всю страну. А дальше вглубь страны тучи поднимаются все выше, вернее это мы будем опускаться все ниже, а тучи занимают ровно центральную плоскость линзы, так как, скорее всего, там самая слабая гравитация. Пар просто поднимается вверх со всей впадины и дрейфует к периферии, выпадая здесь ливнями.

— Так получается, что в центральных районах засуха? — прониклась идеей Лэя.

— Нет, я думаю дело несколько сложнее. Ты заметила, что тот ручей, вдоль которого мы шли, исчез и появился другой, встречный ему?

— Да, я даже усомнилась, не повернули ли мы обратно.

— В том то и дело, что не повернули! Смотри, сначала был ручей, стекающий с гор, и он окончился здесь, в предгорьях, и туда же устремился встречный. До меня только сейчас дошло, что это вода выдавливается потихоньку гравитационной линзой через старые разломы коры, под горами наружу, на поверхность планеты.

— Да, Венла начинается именно так, прямо из земли под горами!

— Значит, вполне может быть, мы как раз находимся у ее настоящих истоков. Давай, теперь дальше посмотрим, что получается. Я думаю, что поверхность впадины более-менее ровная, но искусственная гравитация создает эффект кольцевого водораздела. То есть мы будем некоторое время, как будто подниматься навстречу ручью, хотя на самом деле будем все время снижаться.

— Ой, мудрено! — сказала, внимательно всматриваясь в схему Лэя.

— Да нет, все просто, — Женька нарисовал несколько человечков наклоненных то в яму, то в обратную сторону. — Смотри, здесь мы спускались с «гор», и наклона внутрь почти не было, а теперь мы сильно наклонились вперед из-за смещения вектора притяжения, и нам будет казаться, что мы чуть-чуть подымаемся. Но это не будет все время длиться.

— Почему?

— Потому что в центре страны большое внутреннее море. Значит, где-то по пути к нему будет аридный пояс водораздела.

— Какой пояс?

— Аридный, то есть засушливый. Ну, может, пустыни и не будет, но вполне может быть сухая степь. А потом вода потечет опять нам по пути в море. Там дожди должны будут идти из нижних облаков, так как эти поднимутся на пару десятков миль. Если бы не было нижнего круговорота воды, то за миллиард лет внутреннее море высохло бы. Кстати, даже затрудняюсь сказать, какое там атмосферное давление. Атмосферы три может достигнуть, а мы станем легче раза в полтора — два.