Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Проза » Историческая проза » На задворках Великой империи. Книга вторая: Белая ворона - Валентин Пикуль

На задворках Великой империи. Книга вторая: Белая ворона - Валентин Пикуль

Читать онлайн На задворках Великой империи. Книга вторая: Белая ворона - Валентин Пикуль

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 107 108 109 110 111 112 113 114 115 ... 135
Перейти на страницу:

Подгоричани (это был он) в самый разгар штурма сказал:

– Ну-ка, жандарм, подумайте о парламентере. Подыщите человека! А то у нас уже четверо убитых, да и депо тоже денег стоит. Не оставлять же одни дырки!

Дремлюга навестил удрученного Иконникова-младшего:

– Геннадий Лукич, как общественный деятель, как вполне благонамеренное лицо, выручите… Горюете? Ну, ничего. Не князь, так я, – мы вас в думу подсадим за милую душу. Да и разве могут быть у вас соперники? Назовите мне, кто авторитетнее вас в Уренске?

Иконников оживился: в самом деле, еще не все потеряно.

– Князь – хлюпик, интеллигент. Мне нравится в вас, капитан, ваша простонародная прямота и убежденность…

– Не надо льстить мне, Геннадий Лукич, – ответил Дремлюга. – Я ведь достаточно умен и все понимаю…

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Все казалось дурным сном… Тюремный вагон, заброшенный на запасные пути, не топили. Железо промерзло, князь едва добился, чтобы принесли из присутствия шубу. Завернувшись в нее, Сергей Яковлевич топал ногами, обутыми в легкие туфли, стараясь отогреть стылые пальцы. Через замазанное белилами окно, в узоре решетки, виднелось зарево пожара. И все время стучали выстрелы, что-то ухало и перекатывалось над крышей вагона.

«Кто бы мог подумать, что все так кончится? Так ­стыдно…»

Было слышно, как, снедаемый позором, бьется в соседней камере головою об стенку полковник Алябьев. Да и было отчего биться – Мышецкий видел, как его проводили, арестованного: погоны полковника были вырваны с мясом. Зря, зря… Алябьев манифеста не ценил и вполне был бы сейчас пригоден! Своя своих не познаша.

А в другой камере, подальше, сидел Бобр, которого взяли следом за губернатором прямо с избирательного участка.

– Вас-то за что? – успел крикнуть ему Мышецкий. – Вы же миролюбец, хоругви таскали…

Холод забирался под шубу. Сергей Яковлевич напрасно барабанил в стенку, стараясь вызвать на разговор полковника, – Алябьев вдруг затихал, не отвечал, и это затишье буйного воина казалось опасным. Зато с конца вагонного коридора вовсю заливался Бобр:

– Солдати-и-ики… где же вы?.. Лю-у-уди!

Наконец эти вопли Мышецкому надоели.

– Перестаньте! – крикнул он, выставив губы в дверной «глазок». – Перестаньте унижать себя. Ведите себя с достоинством, как положено «патер фамилиас»!

– Переат мундус эт фиат юстиция! – взмолился Бобр.

Мышецкий не сразу сообразил: «Да свершится правосудие, хотя бы погиб весь мир!» И, сообразив, рассердился:

– Мир не погибнет, а правосудие свершится. Вам-то что? Вы легкая закуска на пиру общественных раздоров…

– Я боюсь, что отвезут в Тургай, а там вешают!

– Мы не те с вами люди, которых вешают… Успокойтесь.

Князь завернулся в шубу, прилег на железную лавку и, за­крыв глаза, перебрал в памяти все этапы своей карьеры: Плеве – Мясоедов – Лопухин – Ивонна Бурже – Фредерике – Дурново… Да, немало людей он втянул в свою орбиту! «Господи, дай бог, чтобы Дурново ушел в отставку, тогда еще можно спастись…» Сергей Яковлевич машинально стал сортировать все кары небесные – какая может угрожать ему? Но мысли все время сбивались на Борисяка, побуждаемые к тому раскатами выстрелов…

Борисяку, вспомнил Мышецкий, часть первая статьи сотой: «Виновный в насильственном посягательстве…» и так далее. «Наказуется смертной казнью». Так? Да, кажется, так… А тем, которые сидят с ним в депо, тем статья сто двадцать третья. Восемь лет каторжных работ! «Участие в скопище, оказавшем насильственное противодействие вооруженной силе, призванной для рассеяния этого скопища…» Так? Да, память еще не изменяет мне…

Было очень холодно, но все-таки он умудрился заснуть. И спал крепко, отмечая во сне краешком сознания пулеметные очереди и буханье пушки. Его разбудил яркий свет фонаря. Луч бил прямо в лицо, беспощадно слепя глаза, но кто светил – видно не было…

– Уберите фонарь, – сказал, морщась, – разве так можно?

Чья-то рука властно взяла его за воротник шубы.

– Тихо, – послышался шепот Ениколопова, и фонарь загас…

Возле тамбура эсер долго бренчал ключами (вернее – отмычками). Дверь, тихо взвизгнув, отворилась. Качнулись над головой уренские звезды, запахло дымом, и Ениколопов, спрыгнув первым на снег, протянул князю руку:

– Теперь сообразили? Так прыгайте!

Путаясь в полах тяжелой шубы, Мышецкий отчаянно прыгнул. Из-под вагона, меж колес, выбрались они под занавес ночи.

– Куда мы? – спросил Сергей Яковлевич, потерянный.

– Не волнуйтесь. – Снова вспыхнул фонарь. – Вы же знаете, что моя специальность – как раз российские губернаторы!

– Не до шуток сейчас, – огрызнулся Мышецкий.

– Тихо! – велел Ениколопов.

Под высокими валенками эсера громко хрустел черный снег.

– Может, вернемся и захватим полковника Алябьева? – вдруг остановился князь. – С ним что-то неладное, он сильно подавлен…

Быстро шагая впереди, Ениколопов ответил так:

– Полковник мне не нужен. Их на Руси – как собак нерезаных. А вот губернаторов всего девяносто семь человек на всю мать-Россию!

– Уж не хотите ли вы сказать этим… – начал Мышецкий.

– Будем молчать оба, – придержал его Ениколопов.

Молча дошагали задворками города до какого-то притихшего дома. Мышецкий не узнал этого дома в темноте, Ениколопов постучал, и двери открыла Сана, громко плачущая.

– Сергей Яковлевич, что же будет-то? Хосподи, боже милосердный… Хоть вы-то живы!

– Вадим Аркадьевич, – обернулся Мышецкий, – вы куда?

– Сейчас, – был краткий ответ. Ениколопов вышел.

Сергей Яковлевич грелся у раскаленной печки, глотал чай с коньяком, слушал, как не смолкает перестрелка возле депо. Сана, плача, совала ему в саквояж куски мяса, вареные яйца:

– Уж я не знаю, какие вам, варила вкрутую, все лучше, в дороге не разобьются. Соль-то вы не забудете, куда я кладу?..

Вошел Ениколопов, весь заснеженный, с небольшим сундучком под локтем. С ним – незнакомый калмык в остроконечной шапке.

– Готово, – заявил мрачно эсер. – Сейчас поедем.

– Нисява, нисява, – добавил калмык, улыбаясь.

Сана повисла на шее Мышецкого, по-бабьи целуя его в щеки:

– Сергей Яковлевич, увидимся ли когда еще? Ой, горе… Да што это за жизнь такая проклятая? Нигде покою нет человеку…

Мышецкий похлопал ее по широкой, как мост, спине:

– Ничего, Сана, ничего милая.

– Сели! – приказал Ениколопов.

Все присели – на дорожку. Громко бабахнула пушка.

– Встали! – сказал Ениколопов.

Встали, и Мышецкий только сейчас заплакал. Ениколопов оторвал его от Саны, выволок снова под холодные звезды, пихнул в возок.

Сергей Яковлевич горько рыдал, глядя в небо. Бездонная пропасть неба и отчаяния нависла над ним. Ениколопов грузно свалился рядом с ним на мягкую волчью полсть, пихнул калмыка, чтобы ехал.

– Вы с ума сошли, – сказал сердито. – Теперь не время плакать, возьмите себя в руки… Надо спасаться!

– Вадим Аркадьевич, все кончено… Доверяюсь вам.

– Давно пора, князь.

– Скажите… честно: куда мы сейчас?

– У меня логово приготовлено на двоих… Только не волнуйтесь, я человек опытный, смелый, такие вещи для меня уже не внове!

Вот и проскочили улочки Петуховки, промаячили вдали жуткие силуэты обгорелых салганов. Это он спалил их – еще в прошлом году, заодно с Борисяком. Теперь граф Подгоричани, обуянный манией величия, палит весь Уренск, и Борисяк – в огне, где-то там…

Князь обернулся; темной жутью веяло от окраин Уренска.

«Лиза, Лизанька, – вспомнил, – почему вы меня разлюбили? Ведь все могло быть иначе в моей жизни… с вами!»

– Лежите, князь, – сказал Ениколопов. – Не крутитесь…

Ухнули сани за росстани шлагбаума, перечеркнули стылые рельсы переезда. Потекли мимо, как волны, темные сугробы снегов с шипящими гребнями. Не выдержал – снова обернулся.

– Прощай… прощай, Уренск, чтоб тебе ни дна, ни покрышки!

Ровно бежали кони, увозя его куда-то прочь от этого мира.

Так ехали они всю ночь, гикая, – через степь, в тартарары.

– Бивает, бивает, – говорил калмык, не отчаиваясь…

«Вот счастливый человек, – думал про него Мышецкий, – у него есть юрта, а степь – широка… Попробуй найди его!»

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

– Облеченный высшим доверием государя-императора, – возвестил Подгоричани, – я принимаю на себя власть урен­ского губернатора!

– Ради бога, примите, – хрипло кашляя, ответил Дремлюга и тут же побежал на телеграф, чтобы отправить срочную телеграмму.

Он сносился с Казанью, сообщая Рейнботу, что истинный губернатор пропал, а самозваный вступил в его должность. Что делать? Что делать, ему, капитану Дремлюге?..

Рейнбот, в свою очередь, сам не знал, что делать в таких случаях, и пересылал вопль Дремлюги далее – в Москву, где адмирал Дубасов, тоже не зная, что делать, отправлял все в Петербург…

Дремлюга не отходил от Вали. «Хоть бы его, дурака, убили деповские, – думал жандарм разумно. – А то ведь хлопот не оберешься, одних отписок сколько писать надо…»

1 ... 107 108 109 110 111 112 113 114 115 ... 135
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать На задворках Великой империи. Книга вторая: Белая ворона - Валентин Пикуль торрент бесплатно.
Комментарии