Прогулка по висячему мостику - Екатерина Трубицина

— Блин! Я же джинсы разрезала! — вспомнила вдруг Ира.

— Да-а! Это грандиозная проблема! — усмехнулся Радный. — Теперь я понимаю, откуда столько крови натекло!

— А что, много натекло? — спросила Ира.

— Много… Метко ножи роняешь!

Ира вдруг скривилась.

— Больно? — поинтересовался Радный.

— Угу…

— Потерпи. Вообще-то, это хорошо, что чувствуешь, а то, когда шили, даже не дернулась. Напугала, однако — шили-то на живую!

В этот момент в палату влетел, на ходу напяливая светло-салатного цвета халат, немолодой мужчина.

— Станислав Андреевич! Что стряслось? Я у матушки в деревне гостил, так что раньше прибыть ну никак не мог.

— Да вроде уже все нормально, Петр Иванович. Одному дивлюсь, где ты весь этот даун-хаус набрал? Все, как один — полные идиоты.

— Ох, Станислав Андреевич, сам мучаюсь, но других бог не дал, — прослушав Ирин пульс, а затем пульс Радного, сказал Петр Иванович.

Затем он померил Ире давление. Удовлетворенно кивнул головой и избавил Радного с Ирой от связывавшей их трубки. Потом он осмотрел Ирину рану.

— Странно… очень странно… из-за такой ерунды такая потеря крови, — он заглянул в лежащие на тумбочке бумажки, — притом, что свертываемость в полной норме. Как Вас угораздило-то?

— Сама не знаю. Случайно смахнула нож с тумбочки и поранилась.

— И что дальше?

— Тут же схватилась за ранку и чувствую, что джинсы уже мокрые. Как ни пыталась остановить сама, не смогла и позвонила знакомому.

— А скорую сразу вызвать не вариант было?

— Знаете, я как-то не подумала, что это настолько серьезно. Ранка-то маленькая совсем. По сути — царапина.

— Станислав Андреевич, а Вы, как себя чувствуете?

— Мне-то что?

— Как что? Кровушкой-то с барышней поделились по-царски!

— Вы ж знаете — от меня не убудет.

— Знаю-знаю, но все ж предлагаю Вам ночь провести у нас. На всякий случай.

— Ни к чему. Я в полном порядке.

— Как скажете, — рассеянно проговорил Петр Иванович, еще раз пробегая глазами бумажки лежавшие на тумбочке. — Препараты все хорошо переносите? — спросил он у Иры, поднимая глаза.

— Вроде да.

Он ненадолго вышел и вернулся со шприцем и ампулой.

— Что это? — спросила Ира.

— Ничего сверхъестественного. Рана ныть перестанет, и выспитесь, как следует, — ответил он и ввел ей в вену лекарство.

Утром на удивление самой себе Ира чувствовала себя замечательно. Она встала с кровати и прошлась. Рана немного ныла, но особого беспокойства не причиняла. Особое беспокойство причиняло то, что ее разрезанные и окровавленные джинсы использованию по назначению более не подлежали. Однако, вопрос Чернышевского «что делать?» стоял лишь до того, как Ира, к своей неописуемой радости, обнаружила, что ее родной мобильник на счастье с ней, и тут же набрала Генку.

— Доброе утро, Геночка!

— Ирчик! Ты жива! — завопил он.

— А ты что, надеялся от меня раз и навсегда отделаться?

— Во! И даже шутишь — значит, всё в порядке!

— Нет, Генка, не всё.

— Ирчик! В чем проблемы?

— Приезжай сюда — узнаешь. Надеюсь, ты в курсе, где я? А то для меня самой это тайна, покрытая мраком.

— В курсе, Ирчик, в курсе. Скоро буду.

Появился он на пороге палаты уже через пятнадцать минут.

— Ирчик! Как ты!

— Ген, все нормально за исключением того, что из палаты я выходить, к сожалению, не могу.

Она села и вытащила из-под кровати свои изуродованные джинсы.

— Мама дорогая! — воскликнул Генка.

— Вот именно.

— Что же ты сразу-то не сказала?

— Видишь ли, с собой у меня других нет, так что придется покупать новые.

— Так что же ты сразу не сказала?

— Ну сказала бы я тебе сразу, и что?

— Что-что — купил бы по дороге сюда!

— Ген, дамские джинсы — это не мужская рубашка. Тут знаешь сколько тонкостей?

— Ирчик, ты что забыла, что я на глаз целый кордебалет одевал?

— Чего их там одевать! Они все одинаковые!

— Так, Ирчик, зря ты сомневаешься в моих способностях, — отчеканил Генка и мигом исчез.

— Ген, подожди, дай я расскажу тебе, что мне нужно! — крикнула ему вслед Ира.

Генка просунул в дверь голову и, состроив гротескную рожу, сказал:

— Ни к чему!

Он вернулся через полчаса, протягивая Ире пакет:

— Меряй! — торжественно продекламировал он.

— Может, ты хоть отвернешься?

— Ой! Извини! — Генка жеманно отвернулся и добавил. — Если Гаров узнает, что ты в моем присутствии надевала штаны, он меня точно со свету сживет!

— Генка! Не паясничай!

— Как скажешь!

Ира влезла в джинсы и отметила, что сидят они идеально.

— Геночка! Ты гений! Дай я тебя обниму!

— Обнимай, только вот об этом Гарову ни за что не рассказывай!

— Договорились! Не расскажу!

Генка оглядел Иру со всех сторон.

— А ты классно выглядишь, Палладина! Так! Стой! — вдруг спохватился он. — А что ты собираешься делать?

— Как что? — удивилась Ира. — Лечить пораненную ножку.

— Это правда? — недоверчиво спросил Генка. — А то мне сейчас показалось — на одну минуту — что весь этот переполох с джинсами исключительно для того ты затеяла, чтобы удрать на фабрику. Тебе ж здесь вон халатик, я вижу, выдали!

— Генка! — воскликнула Ира. — Ты в своем уме? Какая фабрика? Я ж чуть не померла намедни!

— А джинсы тогда зачем? — подозрительно спросил Генка.

— Ген, ну не выношу я больничную одежду!

— Ладно… Смотри мне!

— Да, слушай, извини, ради бога…

— Что такое?

— Да что-то сразу не сообразила, может, ты мне кроссвордов каких принесешь, а то скучно.

— Ну конечно принесу!

Генка вмиг скрылся, и через пять минут Ирино желание было исполнено. Он уселся рядом с ней, и они немного поболтали, а потом Ира убедительно изобразила усталость, и Генка свалил. Ира немного выждала, повалявшись в постели, затем встала и выглянула в окно. Очень даже кстати выглянула — Генка стоял у центрального входа и курил.

— Не поверил… — задумчиво произнесла Ира, наблюдая за ним.

Генка ушел только минут через десять. Ира отвернулась от окна и тут же услышала доносящийся из коридора голос Петра Ивановича. Она быстро стянула с себя новые джинсы, спрятала их в тумбочку и легла в постель. Как раз вовремя — Петр Иванович зашел в палату. Он осмотрел ее ранку, поинтересовался самочувствием, измерил температуру, пульс и давление.

— Ну что ж, я думаю, дня через три Вы будете в полном порядке, — заключил он и, порекомендовав Ире все эти три дня сохранять полный покой, удалился.

«Как бы ни так», — подумала Ира и, лишь только его шаги растаяли в дебрях больничных коридоров, встала с кровати. Тут она обнаружила, что есть еще одна проблема с побегом — обувь. При ней были ее тапочки, которые своим внешним видом вполне сгодились бы в качестве уличной обуви в родном теплом Сочи. Здесь же столбик термометра вряд ли поднимался выше минус пяти, а всю поверхность тротуара покрывал утрамбованный слой снега. Ира извлекла из-под кровати свои старые джинсы и, порывшись в карманах, обнаружила четыре десятки и полтинник. «Хоть что-то», — заключила она, не имея понятия, как далеко от отеля она находится и сколько денег понадобится, чтобы добраться на такси. Тем не менее, она выскользнула из палаты и, стараясь не попадаться никому на глаза, покинула здание больницы. Расценки таксистов, по сравнению с родным Сочи, здесь оказались прямо пропорциональны температуре воздуха. Так что, когда Ира зашла в отель, четыре десятки продолжали покоиться в кармане. Она без проблем поднялась к себе в номер, оделась, как полагается, и на том же такси подъехала к новому, уже почти полноправному корпусу мебельной фабрики.

— Ира! — удивленно воскликнул Рауль.

— Тссс! Тише! — шепотом одернула его она. — Радный здесь?

— Вроде нет…

— Фух! — Ира перевела дух. — Будем надеяться, что мое появление останется незамеченным.

— Ира! Как ты себя чувствуешь?

— Все нормально.

— Нормально? Геннадий с утра такие ужасы рассказывал!

— Слушай его больше! Ничего страшного, просто поцарапалась случайно, да видно на какой-то сосуд попала.

— Как это случилось?

— Нож на тумбочке лежал, я его случайно задела, он упал и полосонул по ноге. В общем, простая нелепость. Честное слово, сама бы ни за что не поверила, что обычный нож, которым я до этого с трудом апельсин очистила, способен в свободном падении распороть джинсы и поранить кожу так чтоб кровь фонтаном хлестала. Ладно, что было — то было, а сейчас давай делом займемся.

Как Ира правильно поняла, до ее появления перепуганный Генкой Рауль пребывал в состоянии шока и абсолютной потерянности и, естественно, ничего путного сделать не успел. Она вновь изложила ему свои соображения, и они принялись воплощать их в жизнь. Деятельность полностью поглотила их, и Ира аж вздрогнула, когда за ее спиной послышался голос Радного: