Стратегии счастливых пар - Валентин Бадрак

Наиболее любопытным эпизодом из двусмысленной жизни Софи Лорен до ее замужества стали отношения с известным американским актером Гэри Грантом. Можно с большой долей вероятности предположить, что именно они окончательно изменили настроения Карло Понти в пользу легального формата отношений с актрисой-любовницей. Грант не скрывал своих пламенных чувств к Софи, совершенно игнорируя Понти, ибо полагал, что навязанный им формат отношений с женщиной не позволяет тому претендовать на нее. Он же предлагал Софи более высокий уровень – супружество, и Софи Лорен, похоже, действительно колебалась в какой-то миг, ибо не ощущала серьезных намерений Понти. Искусно поддерживаемая со стороны Софи надежда в душе Гранта сыграла ключевую роль в том, что Карло Понти в конце концов определился в своих желаниях. В то время продюсер отдавал себе отчет в том, насколько дорога ему Софи Лорен – как женщина, как соратница по работе, как средство получения сверхприбылей и, наконец, как верная подруга. Поэтому можно утверждать: начало официальных отношений Карло Понти и Софи Лорен является целиком ее заслугой. Как, впрочем, и сохранение этого довольно шаткого, но с каждым годом совместной жизни набирающего силу брака. А удивительными отношения Софи Лорен с Гэри Грантом были потому, что много позже она призналась: она никогда не считала реальной возможность выйти замуж за Гранта, потому что «у них разные судьбы и прошлое». Ценность самого Гранта в судьбе Софи Лорен состояла в том, что он очень обстоятельно и аргументированно утвердил женщину в конечном рецепте ее счастья: чтобы сохранить Понти, ей нужно выйти за него замуж. Но еще большая ценность этого сумбурного и почти случайного человека, встретившегося на пути формирующейся пары, заключалась в том, чего он сам не ожидал и не знал, – своим присутствием Грант убедил Понти: для того чтобы сохранить Софи возле себя, он должен на ней жениться.

Итак, вышесказанное доказывает: для понимания того, что тот или иной человек не способен стать твоей «половинкой» в жизни, вовсе нет необходимости становиться психологом или аналитиком. Достаточно элементарной наблюдательности при чутком отношении к собственной интуиции. Что касается Софи, она умело сочетала эти качества с тихим, едва улавливаемым напором. Например, как раз в это время она перестала особенно скрывать от публики и журналистов свою связь с женатым продюсером. Однажды, встречая его в аэропорту, она нарочно позволила себе почти интимное поведение, о чем тут же растрезвонили по миру те, кто зарабатывает деньги на личной жизни знаменитостей.

И все-таки сила денег пронизывает этот брак насквозь. С одной стороны, сформировавшаяся взаимная материальная зависимость связывала его участников дополнительными узами невиданной прочности. Дело тут даже не в страсти к бюргерским ценностям, а скорее в тщательно скрываемом намерении затонировать прибылями пробелы в духовном. Мысли о бедности были одинаково ненавистны и Карло Понти, и Софи Лорен, у обоих они часто становились доминирующим стимулом к активной деятельности и поискам новых форм «продажи» блестящей вещички по имени Софи Лорен. В том-то и дело, что продающееся всецело принадлежало женщине, а лучшим продавцом оказался мужчина. Карло Понти фанатично заботился о славе Софи Лорен, и эта слава не только продавалась, но и делала женщину сильнее в мутном море дельцов-муж-чин. Но в то же время утробная привязанность к деньгам, недвижимости, драгоценностям порождала и его потенциальную уязвимость. Но скорее всего, слишком долгий период взаимной зависимости в финансовых делах, а также потенциальная способность Софи Лорен обходиться без услуг мужа создали во второй половине их совместной жизни ситуацию, когда женщина получила возможность куда больше влиять на позиции семьи, чем престарелый, правда не теряющий хватки, баловень судьбы. И вот тут-то и сработал главный предохранитель семейного благополучия: она была до гроба предана делу семьи, звучание этого магического слова имело для нее намного большее значение, чем физическая привлекательность мужчин. И уж тем более семья была для нее важнее, чем материальные эквиваленты успеха.

Щепетильные описатели жизни пары твердили, что Карло Понти с самого начала контролировал счета своей жены, фактически никогда не выпуская бразды правления из своих цепких рук. Уоррен Харрис подчеркивает, что даже в те времена, когда у них было двое общих детей, муж держал от нее финансовые дела в секрете. Любопытно, что права не только на фильмы, но даже на биографию актрисы частично принадлежали ее мужу, а частично – третьим лицам или финансовым структурам. Небезынтересным фактом также можно считать то, что по достижению семидесятилетнего возраста продюсер решил передать основу своего дела жизни старшему сыну от первой жены. Почему он так поступал? Не доверял жене, опасаясь, что она может переметнуться к более молодому и не менее деловитому мужчине? Не исключено, что так оно и было. Склонный к адюльтеру как части всего кинематографического успеха и прилагающейся к нему шикарной жизни, он слишком долго не мог осознать ценности духовного взаимодействия, принять в сердце духовную доминанту существования. И потому собственная неуверенность подталкивала его к созданию дополнительных заслонов и преград от возможного предательства. Возможно, что мужская фобия Понти усиливалась вследствие несуразного впечатления от внешней близости с очаровательной женой. Одно дело иметь с такой женщиной тайные интимные контакты, и совсем другое – находиться рядом везде и всегда. Первое могло сделать его героем в глазах примитивных приятелей, второе – вызвать их же насмешки. Но сама Софи научила его не беспокоиться о преходящем – своей искренностью и преданностью.

Ко времени, когда Карло Понти и Софи Лорен отметили тридцатую годовщину их мексиканского брака, существовало устойчивое мнение, что их связывали вместе «только дети и общие вложения денег». Похоже, что такой точки зрения придерживается и Уоррен Харрис, один из их биографов, добавляя: «В любом случае, их профессиональные отношения казались очень прочными». Тут самое время попытаться смоделировать ситуацию, когда они оказались бы без гроша в кармане, отлученными от роскоши и стерильной чистоты среды обитания. Что произошло бы тогда? Они разбежались бы в разные стороны? Можно привести несколько аргументов в пользу того, что этого бы не случилось. Для начала стоит вспомнить, что их долгие годы связывали не только отношения «мужчина – женщина», но и отношения «партнер – партнерша», причем тут они феноменально подходили друг другу. Далее, Софи Лорен была совсем не той женщиной, которая могла относиться к семье как к чему-то преходящему; более того, изучение ее образа мыслей приводит к заключению, что семья с первого дня самоидентификации составляла главную ценность в ее жизни и годы не изменили ничего. Наконец, Карло Понти сам уже подошел к тому возрасту, когда мужчина начинает ценить не столько сексуальность, сколько преданность, благоразумие и долговременные взаимные интересы. Уже будучи в преклонном возрасте, он выдал на этот счет одно занимательное откровение, которое, хотя и не стоит принимать за чистую монету, все же несет в себе признаки существенных изменений в его мировосприятии. В частности, на вопрос, почему его брак с Софи Лорен все еще исполнен силы, старый хитрец ответил: «Потому что в некотором смысле мы оба пуритане, а настоящая любовь – немного пуританская. Она не связана ни с деньгами, ни с сексом». Можно предположить, что он не лукавил, просто его горячий итальянский темперамент до преклонных лет заслонял любовь деньгами и сексом, ведь даже в семьдесят три года он стремился завести роман. Но все-таки Софи Лорен можно было бы поздравить: она, благодаря своей недюжинной выдержке, дождалась-таки достижения своим партнером области духовного, реального взросления этого солидного мужчины.