Творения - Лактанций

4. И в другом месте у той же:

Небо сверну Я как свиток, открою недра земные, Мертвых в тот день воскрешу и судьбы людские разрушу, Жало смерти я вырву, и суд последний устрою: Стану жизни судить и праведных, и нечестивых.[746]

5. И все же не все тогда будут преданы суду Божьему, но лишь те, которые пребывали в религии Божией. Ибо те, кто не признали Бога, так как [по их нежеланию] не может быть в полной мере принято в их отношении решение, уже осуждены и обречены на наказание. Как свидетельствуют Священные Писания, не будут нечестивцы воскрешены для суда.[747]6. Будут, стало быть, подвергнуты суду лишь те, кто признали Бога, и будут взвешены поступки их, т. е. дурные и добрые дела вместе, чтобы, если больше окажется добрых и праведных поступков, достигли они блаженной жизни, а если перевесят дурные поступки, были бы осуждены на казнь.

7. Возможно, кто‑нибудь спросит: «Если душа бессмертна, каким образом на нее может возлагаться наказание? Ведь если она заслужит наказание, стало быть, должна будет чувствовать боль и даже смерть; но если душа не подвластна смерти и даже боли, стало быть, она не способна и ощущать». 8. На этот вопрос или довод есть следующее возражение стоиков. Хотя души людей сохраняются и с наступлением смерти не обращаются в ничто, все же души тех, кто были праведны, чистыми, нечувствительными [к страстям] и блаженными, те вернутся в небесную обитель, откуда взяли свое начало, или будут уведены в некие счастливые луга, где будут предаваться восхитительным усладам. 9. Нечестивые же души, поскольку осквернили себя дурными страстями, несут в [самих] себе некую среднюю между смертной и бессмертной природу и имеют нечто от общения со слабой плотью. Преданные страстям и желаниям плоти, они несут некую несмываемую печать и [как бы] земное пятно. Поскольку же за продолжительное время оно прочно пристало, души воспринимают его природу и, хотя полностью не уничтожаются, ибо имеют начало от Бога, все же становятся подверженными страданиям через эту печать тела, которая, наложенная за грехи, дает способность чувствовать боль. 10. Это суждение поэт высказал таким образом:

Даже тогда, когда жизнь их в последний час покидает,

Им не дано до конца от зла, от скверны телесной[748]

Освободиться: ведь то, что глубоко в них вкоренилось, С ними прочно срослось — не остаться надолго не может. Кару нести потому и должны все они — чтобы мукой Прошлое зло искупить

11. Это почти верно. Ибо душа, когда отторгается от тела, становится, как говорит тот же поэт,

Словно дыханье, легка, сновиденьям крылатым подобна,[749]

ибо дух из‑за своей тонкости неосязаем; но неосязаем он нами, которые телесны, Богом же, Которому подвластно все, он осязаем.

21.1. Итак, сначала мы сказали, что таково могущество Божие, что Он воспринимает и воздействует как хочет даже на бестелесное. Ведь и ангелы боятся Бога, ибо могут быть Им наказаны некоторым образом, и демоны Его страшатся, ибо терзаются и караются Им. 2. Так что же удивительного в том, что хотя души и бессмертны, все же осязаемы Богом? Ведь поскольку души не имеют в себе ничего плотного и осязаемого, то они не могут ничего претерпеть от плотных и телесных [вещей]. Но поскольку души [animae] живут в одних лишь духах [spiritibus], то осязаемы одним лишь Богом, Которому принадлежит и доблесть, и сущность духовная [substantia spiritalis]. 3. Однако Священные Писания учат нас также тому, каким образом будут преданы наказанию нечестивцы. Ведь поскольку прегрешения они совершали, будучи в телах, они вновь будут облачены в плоть, чтобы понести и кару в телах. И все же это будет не та плоть, которой Бог наделяет человека. Она подобна этой плоти, но является неразрушимой и сохраняющейся вечно, чтобы могла претерпевать мучения и вечный огонь, природа которого отлична от природы того огня, которым мы пользуемся для жизни, и существует он без питательной поддержки какой‑либо материи. 4. Тот божественный огонь вечно живет и поддерживается сам по себе без какой‑либо подпитки и не имеет дыма, но является чистым, [как бы] жидким и, по образу воды, [словно] текущим. Ведь он не поднимается какой‑то силой вверх, как наш, которого заставляет подниматься вверх влияние земного тела, которым питается он и сопровождающий его дым, и вынуждает с дрожанием возноситься к небесной природе. 5. Тот же божественный огонь одной и той же силой и тем же могуществом будет и жечь нечестивцев, и укреплять их, и настолько же будет истязать тела, насколько восстанавливать их, и сам себе будет доставлять вечную пишу, что поэты относили к коршуну Тития. И вот так, без всякого умаления вновь укрепляющихся тел, он будет лишь обжигать и причинять боль. 6. Но и тогда, когда Бог будет судить праведных, Он испытает также и их огнем. Тогда чьи прегрешения или по [своей] тяжести, или по [своему] числу будут перевешивать [добрые дела], те будут поражаться и опаляться огнем. Те же, кого украшает совершенная справедливость и зрелость добродетели, не почувствуют огня, ибо они имеют в себе нечто Божие, что сдержит и оттолкнет силу пламени. 7. Такова сила невинности, что от нее бежит тот огонь, не причиняя вреда, ибо он получил от Бога возможность жечь [только] нечестивцев и щадить [одних] праведников.[750] И все же пусть не подумает никто, что души предаются суду сразу же после смерти. Все они будут удерживаться под одной общей охраной, пока не наступит время, когда великий Судия будет взвешивать заслуги каждой. 8. Тогда те из них, чья справедливость будет признана [совершенной], получат в награду бессмертие, те же, у кого будут открыты преступления и грехи, не воскреснут, но с нечестивыми будут упрятаны в ту же тьму, обреченные на настоящие муки.

22.1. Некоторые считают, что это вымыслы поэтов, не зная, откуда поэты взяли все это, и отрицают, что такое вообще может случиться. Нет ничего удивительного в том, что им так кажется. 2. Ведь дело обстоит иначе, нежели передают поэты. Хотя поэты гораздо древнее, чем историки, ораторы и писатели прочего рода, все же, поскольку они не ведали тайну божественного обета, упоминание о будущем воскрешении дошло до них в виде смутного слуха. Узнав о нем по случайности, они сообщили о нем в виде вымышленной басни. 3. И все же они свидетельствовали о нем, даже следуя не прочному авторитету, но слухам, как Марон, который говорит:

Дайте мне право сказать обо всем, что я слышал.[751]

4. И вот хотя поэты отчасти искажали истину, все же сама суть оставалась верной, потому что отчасти они были согласны с пророками, чего нам достаточно для рассмотрения вопроса. 5. Все же в вымысле их нет никакого смысла. Ведь когда пророки усердными речами предвещали, что Сын Божий будет судить мертвых, и поскольку это пророчество не было тайной, поэты, поскольку считали, что правителем неба является не какой‑то иной Бог, а Юпитер, сообщали, что в преисподней суд вершит сын Юпитера, но не Аполлон или Либер, или Меркурий, которые считаются небожителями, но тот, который был смертным и справедливым: или Минос, или Эак, или Радамант. 6. И вот поэтической вольностью они искажали то, что слышали, или же истину, прошедшую через различные уста и разные толки, изменяли догадкой. 7. Например, они предвещали, что после пребывания в течение тысячи лет в преисподней мертвые вновь вернутся к жизни, о чем так сказано у Марона:

Времени бег круговой отмерит десять столетий, — Души тогда к Летейским волнам божество призывает, Чтобы, забыв обо всем, они вернулись под своды Светлого неба и вновь захотели в тело вселиться.[752]

8. То ввело поэтов в заблуждение, что мертвые не воскреснут спустя тысячу лет после своей смерти, а что вернувшиеся вновь к жизни будут править с Богом тысячу лет. Ибо Бог придет, чтобы, очистив этот мир от всякой скверны, воскрешенные души праведных наделить новыми телами для вечного блаженства. 9. Итак, кроме воды забвения[753] — все остальное верно. Эту воду они для того выдумали, чтобы никто им не возразил: «Почему же они не помнят ни того, что когда‑то были живы, ни того, кем были, ни того, что делали?» Тем не менее, и это не считается правдоподобным и отвергается, словно своевольно выдуманное и баснословное. 10. Нам же, рассуждающим о воскресении и обосновывающим то, что души в иной жизни не забудут себя, но вернутся с тем же чувством и в том же облике, могут возразить такое: «Уже столько веков минуло, но вернулся ли хоть кто‑нибудь из преисподней, чтобы мог послужить примером того, во что мы должны поверить?» 11. Однако же воскрешение не может произойти, пока царит несправедливость. Ведь в этом веке люди лишаются жизни и силой, и мечом, и кознями, и ядами, изнуряются несправедливостями, нуждой, тюрьмами, оковами, проскрипциями. 12. Из этого понятно, что справедливость ненавистна, что все, кто хотят следовать за Богом, не только живут в ненависти, но и предаются всевозможным унижениям, истязаются разного рода пытками и не разумом или истиной, а ужасным терзанием тел принуждаются к нечестивому поклонению богам, созданным [человеческими же] руками. 13. Так неужели нужно, чтобы для этого самого воскресали люди и возвращались к жизни, в которой они не могут чувствовать себя в безопасности? Поскольку же праведные считаются столь ничтожными, столь легко предаются смерти, для чего мы должны видеть пример будущего, если бы вдруг кто‑нибудь, вернувшись из преисподней, вновь обрел жизнь? 14. В самом деле, будущее удаляется с глаз людей, чтобы, увидев его или услышав о нем, не оставили все богов и не обратились к почитанию одного — единствен — ного Бога и [единой истинной] религии. 15. Стало быть, необходимо, чтобы воскрешение случилось один раз — когда будет уничтожено зло. Ибо определено, чтобы те, кто воскреснут, больше не умирали и никоим образом не истязались, дабы те, чья смерть попрана, могли вести блаженную жизнь. 16. Поэты же, поскольку знали, что этот век изобилует всякими злодеяниями, придумали реку забвения, чтобы [объяснить, почему] души, помнящие о злодеяниях и тяготах, не отказывались вернуться в вышний мир. 17. Отчего Вергилий и сказал: