Ангел и демон (СИ) - Вихарева Анастасия

— Раз плюнуть! — Анна вернулась. — Попробуй ты! — попросила она Дая.

Карсад следил за нею с повышенным интересом.

— Ты… смогла достать Бездну? — ошеломленно спросил он.

— А ты разве нет? — удивилась она.

— Ну, я! Я перворожденный! Мне сам Бог велел, — выпутался он, но выглядел он озадаченным. — Но так далеко… С бабкой вы, пожалуй, могли бы и новую вселенную состряпать, — он самодовольно расплылся в улыбке. — Меч у тебя от матери. А что же от меня? Перкар, чистый перкар! То-то я смотрю, не тянет тебя к огородам! Без вдохновения творишь, — пожурил он ее. — Трудно разве поставить запятую, где ее нет?!

Перед ним завис образ треугольника, который обратился в цветную красивую ракушку, потом из нее вылезла сине-зеленая нога, потом голова с рожками. На рожках выросли глаза, а ног стало четыре, ракушка обратилась в панцирь, — и образ пополз рядом с дедом, то обрастая конечностями, хвостами, рогами, копытами, то отбрасывая их, и через множество форм, в конце концов, перед глазами уже шагал человек с тростью, поменяв теплый мех на одежду из миркса. Образы деда были безупречными, совершенными, в большом и малом сохраняя грацию, легкость и законченность.

— А почему ты на бабушке женился? Он же такая… — Анна поморщилась, обозвать бабку гадиной в присутствии деда не повернулся язык. — Такая бессовестная!

— Богиням совестливыми быть ни к чему, — осудил ее Карсад. — Она и добрая, и злая, вулкан страсти и хитросплетение мысли. Редкостное сочетание несочетаемых качеств, — он остановился, с блуждающей улыбкой уставившись вдаль. — Бессмертие — тяжкое бремя. Жар и холод, фингалы и любовь… — дед покачал головой. — Как бы я еще удержался на краю? Она мое вдохновение, мой творческий потенциал. В боли и в радости — творю!

Анна почесала макушку, в том месте, где ее чувствовала.

— Бьет, значит, любит, — скептически хмыкнула она. — Но тебе бы подошла мягкая, тихая и спокойная Правительница, а не эта… интриганка! Обычно на вулкан взбираются, чтобы получить порцию адреналина, но никто не строит там дом.

Это еще как сказать, кто из них был сентиментальней. Пожалуй, сухая Катрин как раз просчитывала каждый шаг деда, спотыкаясь о непредсказуемость его эмоциональности. Чтобы думать наперед против гения, надо быть гениальнее гениального комбинатора. То же самое, что угадать картину художника, в совершенстве владеющего всеми видами живописи, пока художник ее не написал.

— Это что еще за разговоры?! — сердито остановился Карсад. — Да где еще найдешь такую Правительницу, которая трижды выносила семя? Она матери твоей подарила жизнь! Внуки, вон, пошли, а благодарности не дождалась! Интриганки это там, где хвостом крутят, — дед тяжело вздохнул. — И рад бы помянуть молодость, ну а как? А если в позу встанет? От любви до ненависти — один шаг. Жалко, не сообразили двойню. Я и не знал, что у двойников одинаковая сила и меч. Нет, умереть за такую женщину — счастье!

— Ага, она только того и ждет! — бросила Анна. — Белены надо обожраться, чтобы думать о смерти, имея бессмертие. С таким настроем к медузам лучше не соваться. Пока мы тут сильно ее любим, она, наверное, не хуже медуз морока доедает империю. Девять месяцев не такой большой срок, чтобы за те миллиарды лет, которые вы топчете вселенную, считать ее матерью-героиней, — возмутилась она.

— Я запрещаю так говорить о бабушке! — Карсад угрожающе раздался в стороны.

— Не можешь запретить, она мать мою Совету сдала! — Анна приобрела те же размеры, упершись в Карсада. Места в туннеле для двоих оказалось мало.

— На то были свои причины, — сдулся дед, примирительно пощекотав ее щупальцем. — Совет объявил бы нам войну, — он вдруг резко остановился, запнувшись на полуслове, рассматривая Анну с нездоровым интересом. — Так ты еще и сильно недоношенная! — изумился он.

— Что значит, недоношенная?

— Правительницы вынашивают семя Правителя миллионы лет! В твоем появлении на свет есть что-то мистическое и зловещее, — пошутил он. — Хотя, ничего удивительного, мать вынашивала тебя как человек человеческое дитя. Она и сама родилась много раньше положенного срока. Но я предпочел бы миллионы лет качать тебя в люльке и строить козу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Да ты что! — споткнулась Анна на ровном месте, пропустив последние слова Карсада мимо ушей. — Это ж… уму непостижимо! — она тут же мысленно поклялась себе никогда ни с кем не вступать в союз. — Вас не поймешь, — проворчала она, продолжив путь. — Вы бы уж как-то договаривались, прежде чем водить меня за нос!

Какое-то время летели молча. Теперь темная материя неизвестного свойства в пространстве имела такую высокую концентрацию, что чувствовалась и в подпространстве, заметно воздействуя на него. В пространстве были еще заметни галактики, светившие как звезды, но в подпространстве стало темно, как на Черной Дыре. Но демоны Кара и Дай приободрились, почувствовав себя лучше. Проеденный тоннель быстро заполнялся проматерией и угадывался лишь по рыхлости еще не распределившейся ровно подпространственной структуры, а при движении начал оставаться след силы. Скорость пришлось сбавить, чтобы не сбиться с пути и не привлечь медуз.

Наконец, Карсад остановился, выглянув в пространство.

— Ты остаешься с демонами, а я попробую проникнуть на Мета-Прокс. Если не разбрызгивать силу, можно проскользнуть. А вы выманите медуз, чтобы я смог выбраться со стелой. Запомни, — он с серьезным и строгим видом обратился к Анне, — медузы хищники! Нельзя стоять на пути, нельзя бежать. А если обнаружила, уходи в Бездну. Полязгают зубами и успокоятся. Медузы и Бездна имеют одинаково заряженное поле, Бездна их отталкивает.

Он тяжело вздохнул. Выглядел Карсад неважно, видимо, оставлять ее ему было так же тяжело, как взять с собой.

— А как их взорвать?

— Когда есть такая материя, между ними при движении создается сильное трение. Медузы начинают разогреваться и гореть. Начинается цепная реакция, преобразование в материю происходит почти мгновенно. Взрыв бывает такой силы, что все своды мешает в кашу. Тогда начнут гореть остальные, а когда начинается образование частиц, весь этот разлом превращается в звездную материю. Из разлома еще долго выходит эта субстанция, и медузы тоже, но вылезти с черных дыр они уже не могут. Они-то и питают ее массой и той материей, которая сразу делает ее пространство десятимерным. Ваша задача — оставить побольше силы, когда я буду на Мета-Прокс, и сразу уходите. Порыскают тут и вернутся. Они всегда возвращаются туда, где было что пожрать. Но мы с Карой в это время будем уже далеко. Дай, пообещай мне, вы здесь не задержитесь!

— Ну… — развел щупальцами Дай. — Пусть остается Кара, я пойду с тобой.

— А почему это ты отправишься за стелой? Я тоже мужественно иду с тобой, — Анна решительно тряхнула головой. — Мы пока не знаем, как далеко до Мета-Прокс.

Оставить Карсада с мечом и силой матери было то же самое, как пустить козла на грядку с капустой. У нее было достаточно времени убедиться, что Правителям доверять не стоит. Пока выгодно — будет с совестью, невыгодно — плюнет на совесть и перешагнет через мать. Однажды он уже это сделал, бросив меч и силу матери к ногам бабки, которая тут же этим воспользовалась. И она не понимала деда, который легко простил Катрин. Значит, и сам был не лучше.

— Нет уж! Ты мне нравишься, но там, в империи, а здесь… — здесь каждый сам за себя, — заявила Анна. — Давай так, ты займись тем, что ты уже делал, а я тем, что у меня лучше получается. Кстати, а как ты собираешься выбраться из глубин вселенной со столбом, который, возможно, дырявый, как стела Мерта? Предположим, ты добрался со стелой до галактики, за тобой бегут медузы, а дальше что? Скормишь им стелу, а заодно галактику? А мы, если уж поймем, что нам от них не уйти, забуримся со стелой на Черную Дыру. Демоны потом как-нибудь ее достанут.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— У тебя не хватит силенок! Посмотри на себя! — Карсад зашипел, как змея, глаза его сузились в щелки. — А до чего ты довела демона?! До Аэльлои восемь мегапарсек!