Дворец ветров - Мэри Маргарет Кей

Последние слова смутно напомнили Ашу о чем-то, и он нахмурился, пытаясь вспомнить, о чем именно, а потом резко спросил:

– Здесь была женщина как-то ночью?

– Конечно. Дай. Это одна из служанок раджкумари. Она приходила каждую ночь и будет приходить еще не раз, ибо знает толк в массаже и искусно лечит порванные связки и растянутые мышцы. Вы многим ей обязаны, а хакиму Гобинду – еще большим.

– А… – разочарованно промолвил Аш и закрыл глаза, утомленные светом предзакатного солнца.

С учетом всех обстоятельств он оправился на удивление быстро, столько же благодаря собственному крепкому здоровью, сколько заботливому уходу хакима Гобинда. Два трудных года, проведенных в горах за северо-западной границей, наконец-то принесли дивиденды, потому что они закалили Аша, как не закалило бы ничто на свете. Нетрадиционные методы ухода и антисанитарные условия в лагере – пыль, мухи, беспечное пренебрежение элементарными правилами гигиены и полное отсутствие тишины и покоя, – которые привели бы в ужас любого европейского врача, казались Ашу почти роскошью в сравнении со страшными мучениями и тяготами, какие терпели раненые на территории пограничных племен. Он считал, что ему повезло, – и правильно считал, поскольку, как не преминул заметить Кака-джи, он запросто мог умереть или остаться калекой на всю жизнь.

– Чистой воды безрассудство! – сурово выговаривал Ашу Кака-джи. – Разве не лучше было бы дать одному коню погибнуть, чем погубить обоих и самому лишь чудом избежать смерти? Но вы, молодые люди, все одинаковы: не думаете головой. Тем не менее вы проявили завидную храбрость, сахиб, и я охотно обменял бы всю осторожность и мудрость, приобретенную с годами, на малую долю такой опрометчивости и отваги.

Кака-джи был далеко не единственным, кто навещал Аша. К нему наведывались и другие, например члены лагерного панчаята Марак Нат, Джабар Сингх и старый Малдео Рай, приходившийся четвероюродным братом Кака-джи, – слишком много других, по мнению Махду и Гул База, которые не одобряли столь частых визитов и всячески старались не подпускать посетителей к больному. Гобинд поначалу тоже настойчиво рекомендовал покой, но потом передумал, заметив, что пациент успокаивается, когда слушает всякие сплетни о Каридкоте и любые разговоры о повседневных делах в лагере.

Чаще всех Аша навещал Джхоти. Обычно мальчик сидел по-турецки на полу и без умолку болтал часами, и именно от него Аш получил подтверждение смутной догадки, ранее пришедшей ему в голову: для Биджу Рама, который на протяжении многих лет пользовался покровительством Джану-рани и успел скопить значительное состояние из взяток, подарков и денег за некие неуточненные услуги, настали черные дни.

После смерти нотч придворные, пользовавшиеся наибольшим ее расположением, внезапно были переведены ее сыном Нанду на относительно незначительные должности и лишены прежнего влияния и почти всех привилегий, и это привело в ярость Биджу Рама, чье самомнение и самонадеянность непомерно выросли за годы служения рани. По глупости он выразил свое возмущение, и в результате произошла открытая ссора, в ходе которой Нанду пригрозил ему арестом и конфискацией всего состояния, и Биджу Рам спасся лишь тем, что обратился к полковнику Пайкрофту, британскому резиденту, с просьбой о заступничестве.

Полковник Пайкрофт поговорил с Нанду, который высказался самым оскорбительным образом об осведомителе своей покойной матери, но в конце концов согласился принять от него раболепные извинения вкупе с большим штрафом и забыть о случившемся. Но Биджу Рам явно сомневался в способности Нанду забыть подобную размолвку, и, когда всего через неделю после унизительных публичных извинений Нанду отказал своему прямому наследнику в просьбе сопровождать сестер в Бхитхор, Биджу Рам моментально принялся подстрекать мальчика к бунту и планировать побег Джхоти – и свой собственный.

И здесь Аш тоже оказался прав. Идея принадлежала Биджу Раму, и он вместе с двумя своими друзьями, тоже состоявшими на службе у покойной рани и теперь впавшими в немилость, составил и осуществил план побега.

– Он говорил, что просто сочувствует мне, – сказал Джхоти, – и что он, Мохун и Пран Кришна всегда хранили верность моей матери и знают, что она охотно отпустила бы меня на свадьбу Шу-шу. Но конечно, он помогал мне вовсе не поэтому.

– Да? Тогда почему же? – спросил Аш, проникаясь к своему юному гостю все большим уважением.

Несмотря на юный возраст, Джхоти определенно не был легковерен.

– О, да все из-за той ссоры. Мой брат Нанду не терпит противоречий, и, хотя он сделал вид, будто простил Биджу Рама, на самом деле он и не думал прощать. Поэтому Биджу Рам решил, что для него лучше убраться из Каридкота поскорее и не возвращаться как можно дольше. Наверное, он надеется, что в конце концов гнев Нанду остынет, но я так не думаю. Пран и Мохун поехали со мной, поскольку сейчас Нанду не жалует людей, назначенных на должность моей матерью, и тоже чувствуют себя здесь в большей безопасности. Они забрали с собой все свои деньги на случай, если вообще никогда не смогут вернуться. Я тоже не хочу возвращаться. Думаю, я останусь в Бхитхоре с Каири и Шушу. А может, снова убегу и стану атаманом разбойников, как Кале-хан.

– Кале-хана поймали и повесили, – заметил Аш, остужая пыл мальчика.

Он не собирался поощрять Джхоти к новым формам неповиновения. Так или иначе, ему было ясно, что Биджу Рам и его друзья приложат все усилия к тому, чтобы Джхоти оставался в Бхитхоре так долго, как позволит рана. Конечно, если только известие о безвременной кончине Нанду не придет в Бхитхор еще до их прибытия туда, и тогда они сразу поспешат обратно домой с новым махараджей.

Но Джхоти редко разговаривал о Каридкоте. Он предпочитал слушать рассказы о жизни на северо-западной границе, а еще лучше – в Англии. Обуреваемый жаждой знаний, он здорово утомлял Аша, поскольку вынуждал его много говорить, когда говорить все еще было трудновато. Но хотя Аш с удовольствием обошелся бы без бесконечных вопросов Джхоти, общение с ним являлось одним из способов удержать юного принца от разных проказ, а после одного неприятного разговора с Мулраджем Аш стал тревожиться о безопасности мальчика…

Мулрадж не собирался затрагивать этот предмет, пока Аш не оправится и не окрепнет настолько, чтобы обсуждать подобные вопросы, но, несмотря на все свои попытки переменить тему, он в конце концов был вынужден уступить настойчивому желанию Аша поговорить о происшествии на охоте и поразмыслить над его причинами.

– Я все-таки не понимаю, почему седло свалилось, – сказал Аш, уставившись на шест палаточного каркаса и нахмурив брови. – Наверное, виноват Джхоти, не затянувший подпругу должным образом. Если только коня для него не седлал Биджу Рам или один из конюхов. Кто седлал Балбала? Вы знаете?