Город священного огня (др. перевод) (ЛП) - Кассандра Клэр

– Хорошо, – сказал Магнус, и Клэри почувствовала, как он пытался приободриться, собраться с силами, будто он собирался броситься в костер. – Хорошо, забирай меня. Я отдаю тебе свою жизнь. Я …

Саймон – Саймон, который до сих пор молчал, Саймон, о котором Клэри практически забыла, что он вообще там находился, – вышел вперед.

– Я хочу.

Асмодей резко вскинул брови.

– Это что?

Кажется, Изабель поняла быстрее всех. Она побледнела и сказала:

– Нет, Саймон, нет!

Но Саймон продолжил, держа спину прямо и вздернув подбородок.

– Я тоже бессмертен, – сказал он. – Магнус не единственный такой. Возьми мою. Возьми мое бессмертие.

– Аааааа, – выдохнул Асмодей. Вдруг его глаза засветились. – Азазель мне о тебе рассказывал. Вампир мне не интересен, а вот Светолюб! В твоих венах власть и сила мирового солнца. Солнечный свет и вечная жизнь, – вот это мощь.

– Да, – сказал Саймон. – Если ты возьмешь мое бессмертие вместо Магнуса, тогда я тебе его отдам. Я…

– Саймон! – воскликнула Клэри, но было уже слишком поздно.

– …Я хочу, – закончил он, и обернувшись к остальным, стиснул зубы. В его взгляде читалось, Я так сказал. Дело сделано.

– Боже, Саймон, нет, – сказал Магнус с ужасной печалью в голосе, и закрыл глаза.

– Мне всего семнадцать, – сказал Саймон. – Если он заберет мое бессмертие, я вернусь к своей жизни. Я не умру здесь. Я никогда не хотел быть бессмертным, никогда не хотел быть вампиром, ничего этого не хотел.

– Ты не сможешь вернуться к своей жизни! – в глазах Изабель стояли слезы. – Если Асмодей заберет твое бессмертие, ты будешь трупом, Саймон. Ты нежить.

Асмодей издал грубый звук.

– Ты такая глупая девчонка, – сказал он. – Я – Принц Ада. Я могу разрушить стены между мирами. Могу построить новые миры и разрушить их. Думаешь, я не могу обратить вспять превращение человека в вампира? Думаешь, я не смогу заставить его сердце забиться снова? Детский лепет.

– Но зачем тебе это? – удивленно спросила Клэри. – Почему ты сделаешь так, чтобы он жил? Ты – демон. Тебе плевать …

– Мне плевать. Но я хочу, – сказал Асмодей. – Есть еще кое-что нужное мне от вас. Еще одна вещь, чтобы подсластить сделку. – Он улыбнулся, и его зубы сверкали, как острые кристаллы.

– Что? – Магнус звучал потрясенно. – Чего ты хочешь?

– Его воспоминания, – сказал Асмодей.

– Азазель забрал от каждого из нас по воспоминанию, как плату за его услугу, – сказал Алек. – Что в этом такого, что вам, демонам, это так нужно?

– Человеческая память, отданная по доброй воле, для нас как пища, – сказал Асмодей. – Демоны живут за счет криков и агонии проклятых в мучениях. Вот представьте, как приятно для разнообразия получить счастливые воспоминания. Смешанные вместе они восхитительны, кисло-сладкие. Он огляделся вокруг, его кошачьи глаза сверкали. – И я уже могу сказать, что у тебя полно счастливых воспоминаний, маленький вампир, потому что тебя очень сильно любят, не так ли?

Саймон выглядел напряженным.

– Но если ты отберешь у меня воспоминания, кем я стану? Я не …

– Что ж, – сказал Асмодей. – Я могу забрать у тебя всю память, и оставить тебя идиотом, пускающим слюни, но, я считаю, кому нужны воспоминания маленького ребенка? Это скучно. Вопрос в том, что будет самым веселым? Воспоминания вкусны, но и боль тоже. Что причинит твоим друзьям больше всего боли? Что напомнит им о страхе власти и остроумия демонов?

Он сцепил руки у себя за спиной. Каждая пуговица на его белом пиджаке была в форме мухи.

– Я обещал свое бессмертие, – сказал Саймон. – А не свои воспоминания. Ты сказал «отданные добровольно»…

– Боже, что за банальность, – сказал Асмодей, и двинулся так быстро, как языки пламени, чтобы схватить Саймона за плечо. Изабель бросилась вперед, будто хотела поймать Саймона, но затем, ахнув, отшатнулась. На ее щеке появился красный рубец. Шокированная, она дотронулась до него рукой.

– Оставьте ее в покое, – отрезал Саймон и вырвал руку из хватки демона.

– Нежить, – выдохнул демон и протянул свои длинные паучьи пальцы к щеке Саймона. – Должно быть, твое сердце билось очень сильно, когда оно билось.

– Отпусти его,– сказал Джейс, доставая свой меч. – Он наш, а не твой. Нефилимы защищают то, что принадлежит нам …

– Нет, – сказал Саймон. Он весь дрожал, но спину держал ровно. – Джейс, не надо. Это единственный способ.

– Так и есть, – сказал Асмодей. – Никому из вас не по силам сражаться с Принцем Ада на территории его властвования. Даже тебе, Джейс Эрондейл, дитя ангела. Или тебе, Кларисса Фэйрчайльд, с твоими трюками и рунами.

Он слегка шевельнул своими пальцами. Меч Джейса с грохотом упал на землю, а Джейс дернул руку, морщась от боли, будто бы обжегся. Асмодей удостоил его лишь мимолетным взглядом, прежде чем снова поднять свою руку.

– Там ворота. Посмотрите.

Он показал в сторону стены, которая мерцала и становилась четче. Через нее Клэри увидела смутные очертания Зала Советов. Там были тела Омраченных, лежащие на земле красной кучей. Там были и Сумеречные Охотники, которые бегали по залу, спотыкались, обнимались, прижимались друг к другу – победа после сражения.

Там была и ее мать с Люком, которые удивленно оглядывались по сторонам. Они молчали, и были в той же позе, как на помосте: Люк стоял, а Джослин сидела на коленях с телом ее сына на руках. Другие Сумеречные Охотники только начали замечать их, смотря на них удивленно, будто они появились из ниоткуда – что так и было.

– Там все, что вы хотите, – сказал Асмодей, когда ворота сверкнули и потемнели. – И взамен я должен забрать бессмертие Светолюба, и вместе с этим его воспоминания о Сумеречном Мире – все его воспоминания о вас, обо всем, что он узнал, о том, кем он был. Вот мое желание.

Саймон выпучил глаза. Сердце Клэри сжалось от ужаса. Магнус выглядел так, будто его ударили ножом.

– Вот оно, – прошептал он. – Уловка, лежащая в основе этой игры. С демонами всегда так.

Изабель посмотрела с недоверием.

– То есть Вы хотите, чтобы он забыл нас?

– Все, что касается вас, и что он когда-то вас знал, – сказал Асмодей. – Я предлагаю вам такой обмен. Он будет жить. У него будет обычная жизнь примитивного. Он вернется к своей семье, матери, сестре. Друзья, школа, все атрибуты нормальной человеческой жизни.

Клэри отчаянно посмотрела на Саймона. Он дрожал, и то сжимал, то разжимал свои руки. И ничего не говорил.

– Определенно нет, – сказал Джейс.

– Хорошо. Тогда вы все здесь умрете. Тебе на самом деле больше ничего не остается, маленький Сумеречный Охотник. Что такое воспоминания по сравнению с огромной ценой жизни?

– Вы говорите о том, кто есть Саймон, – сказал Клэри. – Вы говорите о том, чтобы отнять его у нас навсегда.

– Да. Ну, разве не замечательно ли это? – улыбнулся Асмодей.

– Просто смешно, – сказала Изабель. – Говорите, Вы заберете его воспоминания. А что остановит нас выследить его и рассказать ему все о Сумеречном Мире? Познакомить его с магией? Мы уже делали это раньше, мы можем сделать это снова.

– Прежде чем узнать вас, он уже был знаком с Клэри, – сказал Асмодей. – Теперь он не будет знать никого из вас. Вы все будете незнакомцами для него, и почему он должен слушать каких-то ненормальных? Кроме того, вы знаете Закон Конклава так же, как и я. Вы его нарушите, если расскажете ему про Сумеречный Мир без всякой причины, тем самым подвергая опасности его жизнь. Раньше были особые обстоятельства. Теперь нет. Конклав сотрет все ваши руны, если вы только попытаетесь.

– Кстати, Конклав, – сказал Джейс. – Вряд ли им понравится, если Вы швырнете примитивного обратно в его жизнь, где все, кого он знает, думают, что он вампир. Все друзья Саймона в курсе! Его семья знает! Его сестра, его мать. Они расскажут ему, даже если мы этого не сделаем.

– Понимаю, – недовольно сказал Асмодей. – Это все усложняет. Наверно, мне стоит взять бессмертие Магнуса …

– Нет, – сказал Саймон. Он выглядел шокированным, у него подкашивались ноги, но голос звучал твердо. Асмодей посмотрел на него жадными глазами.

– Саймон, заткнись, – с отчаянием в голосе сказал Магнус. – Возьми меня вместо него, Отец …

– Я хочу Светолюба, – сказал Асмодей. – Магнус, Магнус. Ты так и не понял, какого это, быть демоном, так? Питаться болью? А что такое боль? Физические муки – это так скучно. Любой самый обычный демон может это сделать. Чтобы быть мастером боли, чтобы создавать агонию, очернить душу, превратить чистые побуждения в мерзость, а любовь в наваждение, а потом и в ненависть, превратить источник радости в источник пытки – вот для чего мы существуем! – прозвенел его голос. – Я отправлюсь в мир примитивных. Я сотру все воспоминания твоих знакомых о Светолюбе. Они будут помнить его только, как смертного. Клэри они не будут помнить вообще.