Исповедю грех, батюшка - Мороз Алексий

Нередко люди, находящееся в духовной прелести, прикрывают свою гордыню ложным, словесным смирением. Потупленные глаза, черный платок, внешне покаянные слова - часто скрывают страшную духовную гордыню. Помню одну монахиню, которая любила повторять, что она грешная и всем своим видом выказывала воплощенное смирение, при этом, «естественно», окружающим полагалось восхищаться ее духовностью и убеждать ее, что она почти святая. Когда для проверки ее внутреннего состояния ей заметили: «Почему же она такая грешная? Неужели столько лет напрасно подвизается?» -вопрошающего покрыла такая буря гнева, что он и не рад был, что задал такой вопрос.

Состояние людей, находящихся в бесовской прелести, бывает очень разнообразно, соответствуя той страсти, которою человек обольщен, и соответствуя той степени, в которой человек порабощен этой страстью.

Часто прелесть возникает и от неправильного образа молитвы. Как пишет святитель Игнатий Брянчанинов: «Самый опасный неправильный образ молитвы заключается в том, когда молящийся сочиняет силою воображения своего мечты или картины, заимствуя их, по-видимому, из Священного Писания, в сущности же - из своего собственного состояния, из своего падения, из своей греховности, из своего самообольщения, - этими картинами льстит своему самомнению, своему тщеславию, своему высокоумию, своей гордости, обманывает себя…Мечтатель с первого шага на пути молитвенном, исходит из области истины, вступает в область лжи, в область сатаны, подчиняется произвольно влиянию сатаны».

Воображение, мечтательность, фантазия - это всегда поле деятельности падшего духа. Недаром имя фантазера было впервые присвоено дьяволу. Когда человек начинает надумывать и что-то воображать себе на молитве, он исходит из области Божественной реальности и впадает в фантазии, в ирреальный мир сатаны, где полностью подпадает в зависимость от сил зла. Святые отцы единогласно предупреждали: не воображайте ничего себе на молитве и не принимайте никаких чувственных или мысленных видений: «Никак не прими, - говорит преподобный Григорий Синаит, - если увидишь что-либо, чувственными очами или умом вне или внутри тебя, будет ли то образ Христа, или Ангела, или какого Святого, или если представится тебе свет… Будь внимателен и осторожен!».

Особенно внимательным и осторожным должен быть новоначальный, недавно обратившийся к молитвенному деланию христианин. Как указывает святитель Игнатий Брянчанинов: «Склоняется, влечется наше свободное произволение к прелести: потому что всякая прелесть льстит нашему самомнению, нашему тщеславию, нашей гордости. Бесы находятся вблизи и окружают новоначальных и самочинных, распростирая сети помыслов и пагубных мечтаний, устраивая пропасти падений». Надо всегда помнить, что началом прелести является гордость, а концом ее бывает еще большая гордость. Для гордецов не существует авторитетов, они никогда не прислушиваются к советам, а при обличении страшно раздражаются и гневаются. Это - явные признаки человека, находящегося в прелести. Также прелестью считается и поиск высоких духовных состояний и переживаний во время молитвы. Человек ищет не покаяния, испрашивает не прощения грехов, а жаждет переживаний наслаждения и восторга. Поиск подобных состояний постепенно становится целью молитвы. Как правило, человек, находящийся в прелести такого рода, бывает не только гневен и раздражителен в случае критики его «видений и переживаний», но и еще подвластен бесу сладострастия и различным тайным блудным грехам.

Для второго рода прелести, называемого у святых отцов «мнением», характерно, как пишет святитель Игнатий Брянчанинов то, что: «Одержимый этой прелестью мнит о себе, сочинил о себе «мнение», что он имеет многие добродетели и достоинства, даже, что обилует дарами Святого Духа». Само мнение составляется из ложных понятий и ложных ощущений. Молящийся, стремясь раскрыть в сердце ощущения нового человека и не имея на это никакой возможности, заменяет их ощущениями своего сочинения, поддельными, к которым не замедляет присоединиться действие падших духов. Признав неправильные ощущения за истинные и благодатные, впавший в прелесть получает соответствующие ощущениям ложные понятия. То есть он начинает чувствовать, мыслить и совершать поступки, неадекватные раздражителям окружающей среды. Зачастую он начинает воображать себя как бы центром всей вселенной, фактором, который, безусловно, влияет на весь окружающий мир. По его молитве обязательно «совершаются чудеса», даже если они на самом деле и не совершаются. Все животные непременно его любят и к нему тянутся, ему часто являются святые и ангелы, бесы трепещут при его появлении. Прельщенный начинает жить в своем особом мире, реально не существующем и не видимом ни для кого другого. Причем переубедить его или объяснить гибельность данного состояния практически невозможно. Священник, попытавшийся это сделать, объявляется или мало духовным или орудием бесов, давящим на «святого» (имеется в виду сам прельщенный). Как это ни удивительно и ни печально, но часто находятся люди, которые верят в «святость» прельщенного, становятся его духовными детьми и следуют за ним по пути к верной гибели. Подчеркну еще раз, наш современник, воспитанный на идеалах гордости и самомнения, часто, даже придя к вере, продолжает искать того, что тешит его самость. И, конечно же, для такого человека быть чадом «святого» очень заманчиво. Не раз мне приходилось видеть, как за подобными младостарцами и младостарицами тянулись сотни поклонников и поклонниц, готовых расправиться со всяким, кто усомнится в «святости» их идола.

Еще в XIX веке святитель Игнатий Брянчанинов писал: «Зараженные прелестью «мнения» встречаются очень часто. Всякий, не имеющий сокрушенного духа, признающий за собой какие бы то ни было заслуги, всякий не держащийся неуклонно учения Православной Церкви, но рассуждающий о каком-либо догмате или предании произвольно, по своему усмотрению или по учению инославному, находится в этой прелести. Степенью уклонения и упорства в уклонении определяется степень прелести». Отсюда различные ереси, расколы в православии и на сегодняшний день. Отсюда и такое количество маленьких групп, признающих авторитет только своих «старцев». Но самое страшное, что на таком роде верующих сбываются слова Христа: «Если слепой ведет слепого, то не оба ли упадут в яму?». А яма эта имеет конкретное название - ад.

Люди, зараженные прелестью мнения, часто бывают внешне смиренномудры, строго придерживаются православного обряда, несут определенный молитвенный подвиг. Но все это внешнее, показное. Неоднократно мне приходилось наблюдать женщин, которые, придя к кому-либо в гости, вдруг вскакивают и начинают «долбить» какой-нибудь акафист, взятый ими самочинно себе в правило. Или, не считаясь с общим настроем и собравшейся публикой, предлагают немедленно начать молиться, при этом первыми воздевают руки к небу, вздыхают и издают подобие плача. Из разговоров с такими людьми нередко узнаешь, что святые у них без дела не сидят. Одни помогают им найти утерянные вещи, другие решают семейные проблемы, третьи - лечат болезни. В общем - все при деле. За это «молитвенница» периодически расплачивается с ними акафистами и канонами. Объяснить безумие и ложность такого подхода к духовной жизни прельщенным бывает практически невозможно.

Основные психологические типы людей встречающихся на исповеди

Для облегчения самопознания и лучшей подготовки к исповеди мы приведем основные психологические типы кающихся людей, пропуская размышления о человеке со здоровой совестью, сразу переходим к области патологии.

Человек с самодовольной совестью. Для людей этого типа независимо от их интеллектуального уровня характерна духовная малосознательность и как следствие ее, - религиозное самодовольство, ложное ощущение своего духовного благополучия. Эти люди не стараются задумываться над духовными проблемами и вообще их мало что тревожит, помимо ежедневных мирских дел. В храм они приходят по традиции, а не по зову своего сердца. Их моральный кругозор весьма узок. Потребности в духовной жизни у них нет, а все свое внимание они сосредотачивают обычно на внешнем и при том второстепенном. Например, во время центрального места Литургии, евхаристического канона, когда требуется наибольшая молитвенная сосредоточенность, люди подобного типа, ставят или передают свечи, стремятся приложиться к иконам, расталкивая и отвлекая других молящихся. На исповеди такой человек обычно перечисляет свои мнимые достоинства и добрые дела; легко «кается» в грехах своих ближних, но чаще всего настаивает на том, что у него никаких особых грехов нет: «Не крал, не убивал, не воровал, живу честно, а вот меня многие обижают», -и за тем следует перечисление грехов всех знаемых. На всякое обличение духовника он отвечает самооправданием, общими формулами вроде: «Живу как все; Господь милосерд, Он всех простит». Такое состояние свидетельствует о полной духовной непросвещенности и чуждости евангельскому духу.