Эхо войны. - Ольга Шумилова

— Сомневаюсь, что вам это сейчас полезно, — отрезала я, но поднялась следом. Подхватила под локоть: — Будете себя так вести, пойду и скажу Ремо.

— Если не ошибаюсь, он сейчас очень занят, — с нескрываемым сарказмом сообщил комендант. — От пары шагов я не развалюсь, Птар поводил меня тут немного.

— И далеко вы ушли, фарр Торрили? — ядовито поинтересовалась я.

— Достаточно. Так что… пойдемте, фарра Морровер, — чужая рука тяжело опустилась мне на плечо. — И, Орие… — он криво улыбнулся, — смею надеяться, ты прекрасно знаешь, как меня зовут. «Раз мы так долго и продуктивно знакомы».

Я вздохнула и придержала его за пояс, когда мужчина неловко качнулся, делая первый шаг.

— Ну и зараза же ты… Этан, — я сжала губы. В конце–то концов, он сам этого хотел. Сам, сам виноват. — Хорошо, я знаю одно место, где, похоже, свидания устраивает половина форта.

Мы медленно пошли к выходу, провожаемые удивленными взглядами. Странная из нас была пара — я хромала, комендант и вовсе шатался, как лист на ветру, спасаемый от падения только тем, что намертво вцепился мне в плечо. У меня было огромное подозрение, что, если бы не приличия, собственное мужское эго и наши сложные отношения, он бы с удовольствием повис на мне окончательно. А с еще большим удовольствием вообще остался бы под одеялом.

Мы медленно доковыляли до выхода из пещеры и начали спускаться к озеру. В середине пути, чувствуя, как напрягается под пальцами его спина, я все же поняла, что кого–то переоценила — его, себя или дорогу. Судя по ругательствам, которые комендант бормотал под нос каждый раз, как спотыкался или поскальзывался — то есть постоянно, так и было.

— Ну? — прервал он наконец затянувшееся молчание.

— Что «ну»? — угрюмо поинтересовалась я, в очередной раз ловя его сзади за ремень.

— Чем ты себя изводишь до такой степени? — требовательно произнес он. В тоне привычно прорезались приказные нотки. Я сжала губы в нитку. А то я не знаю, что вы скажете, фарр комендант… что ты скажешь, учитель мой.

— … А вы… ты думаешь осчастливить меня мудрым советом? — у меня вырвался нервный смешок. — Тогда скажи: как предавать лучше — по уму или по сердцу? Потому что я не знаю.

Странно, но он задумался. Мы наконец дошли до лабиринта и я завернула в ближайшую же пещеру. Ну и куда ему, боги мои, вообще ходить? Дубина упертая.

Только начав расстегивать куртку, я увидела, что он делает то же самое.

— Не надо, я свою постелю. Еще простуды вам… тебе не хватало для полного комплекта.

— Кто из нас здесь мужчина? — он криво усмехнулся и сбросил куртку на каменный пол. Наклонился, на ощупь расправляя складки. — Бросай свою сверху, если так хочешь.

Я постелила и уселась сверху. Комендант медленно, все еще неуверенно, опустился рядом. И неожиданно серьезно сказал:

— Не предавай. Если сможешь — не предавай никогда. Даже если это меньшее зло.

— Вопрос, к сожалению, стоит не так, — я скривила губы. — Вопрос стоит — что именно предать. Кого предать… Всех или одного.

— Одного… кого? — тихо спросил он. Я сказала. Он внезапно улыбнулся — по–настоящему, как улыбаются те, кто уверен, что все в их жизни идет прекрасно. — У нас с тобой все традиционно — ты опять меня убьешь. Только опосредованно и с кучей народа заодно.

— Что?…

— Скажи честно, ты ведь все уже решила? — я кивнула, забыв, что он меня не видит. — Я не умею переубеждать. Но скажи хотя бы, в чем дело.

Я поколебалась, но все рассказала. В глухой надежде, что чего–то не знаю…

Он замолчал надолго. Из–за повязки не так просто понять, что выражает его лицо, но когда он не хочет, чтобы это увидели, это сделать невозможно вовсе.

— Это очень странный вопрос… И я не хочу, чтобы ты шла на самоубийство. Не говоря уже обо всех прочих доводах, — его пальцы переплелись. — Но… Один раз, один–единственный раз, я, как ты выражаешься, «предал доверившегося», потому что так нужно было моей богине. То самое меньшее зло. Я сделал то, что она хотела, но после этого отвернулся от нее — навсегда. Иначе сошел бы, наверное, с ума. Поэтому… — он замолчал. — Тебе решать.

— Кого?… — тихо спросила я.

Дрогнули губы, и тут же застыли, сжавшись.

— Тебе не нужно это знать. Совсем не нужно.

Укололо сердце, болезненно и тягуче. Руки дернулись, схватили мужчину за воротник, тряхнули в странном, нелепом порыве:

— Кого?!

— … Сыновей, — наконец тихо шепнул он. — Наших сыновей.

Он гладит мои руки, судорожно сжавшиеся на воротнике рубашки:

— За это ты меня и убила. И была, в общем–то, права. Еще раз хочешь?

— С тебя хватит и того, что все–таки пошел к ней на поклон, из–за меня. Во искупление вины, так ведь?… Вот уж ирония судьбы… — я выдернула руки, сложила на коленях. — Чего еще я не знаю?… Да, кстати, и куда внезапно делся мой энергодефицит?

— Не внезапно, а уже давно, — комендант пожал плечами. — Еще когда в первый раз…лечили. Дефектные энергетические потоки мешают при передаче, так что это исправили… бесплатно.

— Бесплатно, значит, — сощурившись, я посмотрела на него. — Скажите–ка, фарр, вы знали, чем это мне грозило?

— Скажем так… — он помолчал. — Единственной альтернативой было бы тебя убить — закономерная участь тех, кто слишком много знает. В СБ из тебя бы все вытрясли в течение суток. И — да, я знаю, что несколько последних лет она собирает вампиров под любыми предлогами. Не знаю, правда, зачем, но… скажем так, я имел неосторожность не слишком корректно выразиться, когда пять лет назад мне предложили предоставить форт под некоторые нужды правительства.

— И поэтому…

— И поэтому, — твердо проговорил он. — Больше в своей жизни — ни в одной из них — я не собираюсь участвовать ни в каких предприятиях, даже правительственных, которые потом будут камнем висеть на моей совести. Лучше каторга.

Опять, как и много раз до этого, я ощущаю себя дурой. И снова понимаю, что не знаю ни этого мужчину, ни себя. И — да, я решила. И если это будет самоубийство, то кое–кого я утащу за собой, даже если придется разрывать чужое чешуйчатое горло зубами.

Мы просидели в сырой пещере еще час. Просто потому, что я не хотела оставаться одна. Говорили о ерунде, и он действительно не пытался отговаривать, хотя — и это было видно — хотелось. Обжегшись один раз так, что хватило с верхом, он зарекся советовать вообще что бы то ни было.

За полчаса до срока я пришла прощаться. Кто кого — уже, в общем–то, не важно, ведь с тобой, Тайл, мы не увидимся больше никогда.

И поэтому, когда мне навстречу вылетает радостно улыбающийся Отшельник, я просто улыбаюсь в ответ.

— Фарра, фарра, — теребит меня за рукав мальчик. — Получилось!

— Что?…

— У меня — получилось! Он очнулся!