Иной разум. Тетралогия (СИ) - Ливадный Андрей Львович

– Докладывайте каждые пятнадцать минут. – Лозин встал. – Офицерам штаба собраться на оперативное совещание к шестнадцати ноль–ноль.

Никто не поздравлял друг друга с первой победой, впечатление от титанической схватки оставалось неопределенным, все без исключения понимали, что главный итог столкновения будет озвучен после обработки всех данных телеметрии, полученных от сотен датчиков, расположенных в непосредственной близости от места основного события.

Лозин едва успел спуститься на уровень, где располагался его личный кабинет, как заработал мобильный коммуникатор.

– Адмирал, мы получаем новые данные непосредственно с поверхности Плутона. Вам необходимо взглянуть на это.

– Соединитесь с терминалом моего кабинета. Я буду там через минуту.

Войдя в свой кабинет, Лозин сразу же направился к компьютерному терминалу.

Тускло светилась фантомная сфера воспроизводящего голографического устройства.

Поверхность Плутона выглядела серо‑коричневатой – этот мир, диаметр которого составлял всего 1280 километров, долгое время оставался загадкой для астрономов – слишком далекий для эффективного исследования при помощи традиционных средств наблюдения, он хранил свои тайны, представляясь то глыбой замерзшего льда, то крупным астероидом; однако, несмотря на малые размеры, планета имела свой спутник – небольшую луну, чей радиус составлял всего 650 километров – именно на ней сейчас были сосредоточены основные системы наблюдения.

С момента разрушения сферы прошло не более десяти минут, и сейчас далекий холодный мир выглядел совершенно несвойственным для него образом: энергия десяти термоядерных взрывов раскалила поверхность планетоида, заставив светиться его отдельные участки. Во многих местах, подтверждая наидревнейшие теории о химическом составе планеты, в чернь космического пространства извергались гейзеры газа, выбрасывающие в космос небольшие обломки каменных пород.

На фоне призрачного сияния, среди столбов газа и облаков пыли, поднятых тектоническими возмущениями планетной коры, двигались чужеродные объекты.

Октаэдры скользили параллельно поверхности Плутона, образуя рассеянное шарообразное скопление, из которого то и дело появлялись направленные вниз выросты, словно дымчатый шар на миг вытягивал щупальце…

Они сканируют структуру залегающих внизу пород, – мгновенно догадался Иван, занимая кресло подле голографического монитора.

По химическому составу Плутон, расположенный на задворках Солнечной системы, за орбитами газовых планет‑гигантов, как ни странно, относился к небесным телам земной группы…

Напряженное созерцание Лозина нарушил голос, прозвучавший из коммуникационного устройства громкой связи:

– Адмирал, они разделились.

– Я не вижу.

– Это произошло в космосе, на большом удалении от планеты. Группа октаэдров отпочковалась от основной массы мы вели параллельное наблюдение, сейчас дадим визуальное изображение.

Голографический монитор разделился на две объемные доли.

Малая группа октаэдров двигалась еще ниже, скользя всего в сотне метров над поверхностью Плутона.

Образовав плоскость, они в точности повторяли все особенности рельефа, словно над планетой скользила моментально изменяющаяся проекция.

– Это данные реального времени? – осведомился Лозин.

– Минус десять минут, адмирал. Система ретрансляции сильно повреждена.

– Что они ищут?

– В этой части Плутона много радиоактивных пятен. Несмотря на повышенный радиационный фон, образовавшийся после взрывов, октаэдры различают зоны залегания тяжелых элементов.

– Они ищут источники активного вещества?

– Именно так.

В этот момент малая группа октаэдров внезапно остановилась.

Под ними располагался небольшой кратер – обычный для лишенных атмосферы планет шрам, образовавшийся в результате столкновения с метеоритом или небольшим астероидом.

– Они обнаружили наивысшее значение естественного радиационного фона. По нашим данным, на глубине ста пятидесяти метров присутствуют залежи урановых руд.

Лозин не успел задать встречный вопрос: октаэдры, неподвижно висевшие над кратером, внезапно образовали подобие воронки, которая тут же пришла во вращательное движение, одновременно опускаясь к поверхности.

– Мы не смогли отреагировать и помешать им из‑за естественного запаздывания сигнала.

– Этого и не следовало делать. Наша задача – сбор информации.

Пока он говорил с оператором дальней связи, острие конического вихря коснулось дна кратера, подняв небольшое облачко реголитной пыли.

– Они производят бурение.

– Несомненно.

Облако пыли начато разрастаться, скрывая от глаз происходящее, и сенсорные системы автоматически переключились на проникающие формы излучения, используя их для компенсации помех.

Теперь Лозин видел, как мерцающая темно‑зеленая воронка, продолжая вращаться, углубляется в поверхность планеты.

Спустя четырнадцать минут скопление октаэдров пробурило скважину глубиной в двести метров. Ствол «шахты» постоянно засыпало грунтом, картинка, снятая сканирующими системами, постепенно тускнела, становилась нечеткой, размазанной, пока не исчезла вовсе.

– Мы используем датчики сейсмолокации, чтобы отследить их дальнейшие действия.

– Одобряю. Действуйте. – Лозин перевел взгляд на ту часть голографического монитора, где над поверхностью Плутона по‑прежнему двигалось рассеянное сферическое скопление инопланетных модулей.

Прошло несколько минут, прежде чем дымчатый шар, состоящий из нескольких сот элементов, повторил действия предыдущей группы: остановившись над избранным участком поверхности, октаэдры разделились, образовав пять воронок, которые разошлись в стороны, начав бурение в различных точках поверхности.

– Определите точный химический анализ пород, залегающих на данном участке планетарной коры, – распорядился Лозин, понимая, что теперь остается лишь ждать дальнейших действий, наблюдая за участками, в которые углубились скопления октаэдров.

Отключив голографический монитор, он повернулся к терминалу компьютерной системы.

– Запрос на обработку данных телеметрии, – отдал он голосовую команду.

Разведка боем.

В прошлом, которое отлично помнил лейтенант Лозин, данный термин обозначал действие небольшого подразделения, намеренно атакующего превосходящие силы противника с целью выявления его численности, огневой мощи и конкретного расположения опорных пунктов, для последующего упреждающего удара по очагам обороны либо скоплениям техники и живой силы противника.

Теперь это понятие, не утратив своего семантического смысла, несло иную нагрузку: никто не мог с уверенностью прогнозировать, отреагирует ли инопланетный корабль на появление небольших разведывательных аппаратов, – в своей первой фазе оценка действий АРК проходила на зыбкой грани между попыткой установить контакт и провокацией.

Имел ли для ИНЫХ какое‑то значение тот факт, что они первыми нанесли удар, уничтожив приближающиеся к ним автоматические корабли?

Скорее всего, нет, – подумал Лозин. – Это важно для нас, а если уж быть точным и откровенным – для миллионов людей, которым предстоит вступить в схватку с ИНЫМИ, жертвуя своими жизнями ради существования цивилизации.

Мысли адмирала были отнюдь не высокопарны, в них заключался практический смысл, понимание психологии большинства людей, основанное на личном жизненном опыте.

Вы не муравейник, – вспомнились ему слова Дрога.

Это действительно так. Среди нас найдутся как сторонники, так и противники войны, более того, обязательно отыщется категория граждан, которые не примкнут ни к тем. ни к другим, по‑своему трактуя факт появления в границах Солнечной системы инопланетной армады.

ИНЫЕ, сами того не подозревая, вложили в руки адмирала неоспоримый аргумент, козырь в борьбе за единство цивилизации.