Железная Империя (СИ) - Фрес Константин

— С чего ты решил, что я стану помогать тебе? — хохотнула Виро. — Пара веселых вечеров с выпивкой еще ничего не значат.

— Виро, умоляю! Тебе ведь не трудно?

— Что тебе нужно от Лоры? — тон Виро стал деловым, в ее веселых глазах промелькнуло какое-то беспощадное и даже злобное выражение, такое холодное и сосредоточенное, так несвойственное для нее.

Ничего внятного на этот вопрос Аугрусс сказать не мог. Он и сам еще не придумал, как и о чем он будет говорит с Лорой, скорее всего ему просто хотелось ухватиться за все рычаги влияния, до каких только возможно дотянуться.

Поэтому Виро вместо объяснений услышала только всхлипывания и невнятное горькое бормотание.

— Собирай свои сопли, — жестоко произнесла Виро, делая последнюю затяжку и небрежно разгоняя дым ладонью, — и иди отсюда. Но куда бы ты не пошел, — Виро сделала многозначительную паузу, — помни: к Аларии ты можешь приблизиться всего один раз, и в твоих интересах не снимать при этом штаны. Я передам Лоре, что ты хочешь с ней встретиться.

— Благодарю, благодарю!

Забрак упал на колени и буквально прополз в Виро, ухватил ее руки и начал покрывать их торопливыми поцелуями, несмотря на то, что лицо девушки исказилось от отвращения, и она практически силой отняла свою свою руку у задыхающегося от благодарности Аугрусса.

— Пошел вон, дурак!

Забрак подскочил на ноги так резво, как только ему позволил его солидный вес и перенесенные побои.

— Да, да, — бормотал он, пятясь задом к выходу. Его жалкая, униженная поза, частые поклоны вывели Виро из равновесия, и ее веселые обычно глаза полыхнули нестерпимой яростью, она схватила со стола какую-то безделушку, и запустила ею в забрака, попав ему точно в колышущееся пузо.

— Пошел вон!

Глава 26. Аугрусс. Путь к финалу

Прихрамывая, Аугрусс решительно шагал по длинной дорожке, мощеной камешками, вьющейся меж декоративных кустов. Райский сад с яркими цветами и экзотическими растениями, каждое из которых было экранировано от внешних воздействий и помещено в условия, максимально приближенные к привычным для него…

Алария нарочно выбрала это место; там она проводила практически все время, предпочитая и ночевать в беседке посередине этого экзотического сада, устроившись на широком мягком диване. В саду было тепло, время от времени оросительные системы поливали растения водой совершенно особенной температуры. Капли стучали по куполу над беседкой, похожему на полупрозрачную скорлупу гигантского яйца, украшенную искусной резьбой, и Алария, прислушиваясь к шепоту этого искусственного дождя, засыпала, успокоенная и умиротворенная, а на ее прекрасном лице застывало выражение безмятежного и абсолютного счастья.

Она ждала; она все же рассчитывала, что рано или поздно Вейдер лично придет, что его тяжелые шаги измерят светлую дорожку, густо опушенную зеленой, словно лакированной травой, его огромный силуэт вынырнет из серой дождливой пелены, и он вступит в сумрак беседки, где еле слышно дыхание спящей женщины…

Но время шло, а этого не происходило.

Капли воды скатывались по округлым камешкам, выбивали круги на глади искусственного пруда, и искусственные сумерки спускались на сад, а Вейдер так и не приходил. Алария в опускающейся темноте слушала темноту и стискивала свои плечи до боли, до синяков, гася охватывающую все ее существо злость, свет играл в ее золотых зрачках, и Темная Сила чернильной грязной лужей растекалась над белым куполом.

Когда пришел Аугрусс, Алария… нет, нет, она ни на миг не ошиблась, не спутала его шаркающую, неверную походку с тяжелой поступью императора, но все же, где-то в глубине ее души теплилась робкая надежда на то, что это он…

Забрак, которого сопровождала пара гвардейцев Люка Скайуокера, выглядел ужасно, очень ужасно. Его красная кожа на лице была иссечена чем-то острым и потускнела, залапанная неопрятными пятнами синяков. Побледневшие губы были разбиты и раздулись, испуганные глаза, обведенные темными кругами, воровато бегали, и все тело забрака просто вопило о бесконечной боли, которую мужчина испытывал при каждом своем движении.

Он отчаянно хромал, хромал так, будто одна его нога была или сломана, или заменена протезом, и с его лица исчезло обычное хитрое выражение.

На миг Аларии даже показалось, что его пытали, и что он выдал их общую тайну, и сейчас просто идет… идет для того, чтобы взять ее, Аларию, под стражу.

Она отшатнулась от этого видения, от этих страшных безмолвных людей.

Из тонкого нежного тумана вынырнула фигура Виро, и Алария безотчетно отступила назад, еще и еще, словно сама смерть пришла за нею.

Что бы это ни значило, а присутствие личного ординарца Вейдера было совсем не кстати. Яркие бессовестные глаза Виро смотрели прямо и, казалось, бесхитростно. Девушка переступила порог, сняла фуражку с рыжих кудрей и тряхнула волосами, стряхивая меленькие капельки воды, тумана, осевшего на блестящих крупных завитках.

— Доброго дня, — прощебетала Виро веселым и нежным голоском. Надев фуражку, она плечом оттеснила с дороги вставшую столбом Аларию и бесцеремонно, не дожидаясь приглашения, прошла дальше. — Миленько тут у вас!

В абсолютной тишине, которую не смели нарушить ни Алария, выглядевшая испуганной и отчасти разозленной, ни Аугрусс, неловко мнущийся на пороге, она неторопливо обошла беседку, заглядывая во все более-менее темные углы, поднимая пледы с кресел, зачем-то переворошив подушки на низкой широкой софе, заменяющей Аларии постель. Это бессовестное перетряхивание вещей было ничем иным, как обыском, и Алария вновь вспыхнула от гнева и стыда, когда Виро бесцеремонно копалась в ее тряпках, но самой Виро было плевать.

— Губернатор Аугрусс, — четко произнесла Виро, откидывая прочь какую-то роскошную накидку, — хочет кое-что сказать вам. Боюсь, больше у него не будет возможности с вами увидеться, чтобы… эээ… принести свои извинения и выразить вам свое почтение. Вы ведь не против?

Алария глянула на пол. Накидка, неловко кинутая Виро, не долетела до кресла, упала на пол, и Виро преспокойно наступила на нее, не особо заботясь о том, что своей обувью пачкает чужие вещи.

Она говорила очень вежливые вещи, очень дружелюбным и уважительным тоном, но все ее слова не стоили ровным счетом ничего, и Алария едва сумела справиться со своим лицом, которое вдруг начало складываться в жестокую безумную гримасу.

— Не против, — прохрипела она, и Виро просто издевательски усмехнулась, опустив глаза и отступив от взбешенной женщины.

Нет, Виро не ушла, и даже не отвернулась. Она всего лишь отступила на шаг в сторону и встала, заложив руки за спину и беззастенчиво рассматривая Аларию любопытным чистым взглядом, в котором непонятным образом читалось ее знание о том, что Аугрусс сотворил с Аларией, издевка и полнейшее неуважение. Казалось, что Виро вообще не рассматривает Аларию как живого человека, и что она испытывает по отношению к ней чувств и сожалений не больше, чем к кукле, к резиновому пупсу, которого чьи-то безжалостные руки истыкали острой спицей.

И мнущийся Аугрусс… Алария вдруг распробовала, поняла слова Виро — "никогда больше не сможет приблизится к вам", — и сердце ее замерло на миг и ухнуло вниз, в какую-то пустую черную бездну.

Это означало, что все ее планы рушились, и Гриуса она теперь вряд ли сможет увидеть, а это означало, что никогда и никто ей не принесет весточку от Повелителя…

Ее глаза моментально наполнились слезами, из груди вырвался какой-то звериный яростный рык, и Виро, бросившаяся к озверевшей Аларии, с трудом удержала ее руки с хищно согнутыми пальцами, рванувшие к перекошенному от страха лицу забрака.

— Тише, тише, милочка, — женщина скрутила тонкое тело Аларии, бьющейся в истерике, и бесцеремонно отшвырнула ее в ее постель, в груду подушек. — Раньше надо было брыкаться. Аугрусс, извиняйтесь побыстрее, и пошли отсюда! У меня эти кошачьи концерты вот где сидят!

Аугрусс, нервно вздрогнув, судорожно глотнул воздуха и шагнул вперед, словно все это время ожидал от Виро разрешения заговорить.