Особо опасная особь - Андрей Плеханов

Выход из скипа продолжался аж полчаса, и пилотов стоило поблагодарить за это. Если бы вышли из четверной скорости быстрее, все, кто находился в корабле, не то что зубов — голов бы недосчитались. Впрочем, и эти тридцать минут не показались раем — фюзеляж сотрясался в толчках, словно скипер не несся сквозь вакуум, а прыгал по ухабистой дороге. Людей, пристегнутых к креслам, кидало во все стороны. Низкий гул исходил отовсюду, пронзал кости, заставлял их вибрировать. Лина хотела надеть шлем, чтобы приглушить этот ужасный звук, но Юрий остановил ее. Она знала почему — могла пойти носом кровь, можно было потерять сознание и захлебнуться собственной рвотой, и никто не увидел бы этого. “Потерпи, милая”, — сказал он, беззвучно прошевелил губами в общем гуле. “Все нормально, не переживай”, — беззвучно ответила она.

Кончилось все резко. Тишина ударила по барабанным перепонкам, на мгновение люди взмыли в кратком приступе невесомости над креслами и рухнули обратно. Корабль тряхнуло в последний раз. Приехали, слава тебе господи.

“Выход из скипа закончен, — прогремело из-под потолка, — личному составу дается пять минут на проверку амуниции. Ладыгин и Горны, срочно пройдите в кабину пилотов”.

Лина встала на ватные ноги, едва не свалилась обратно — голова закружилась. Поковыляла по проходу между креслами. Умник заботливо придерживал ее за локоть, хотя и сам выглядел неважно — потный, вялый, бледно-зеленый. Большинство бойцов сидели с закрытыми глазами и дышали так, словно пробежали десятикилометровый кросс. Проверять амуницию личный состав явно не спешил — очухивался. В салоне ощутимо попахивало блевотинкой.

В кабине находились два пилота, оба бодрые и розовые — привычные, видать, к перегрузкам и перетряскам. Также присутствовали капитан Гришанин, эксперт Симонов и майор Голубеньких, все трое голубенькие от пережитого, но вполне в рабочем состоянии, сосредоточенные и хмурые. Командующий операцией подполковник Дабылов, как уже объяснили Лине, находился на головном крейсере — том самом, который уже почти час занимался исследованием входа в астероид. Лина подумала о том, что этот крейсер добирался даже не на четверной, а на пятерной скорости, представила, как он выходил из скипа, и ей стало дурно.

Весь лобовой экран занимал Слон-Эдефант собственной персоной — гигантский выщербленный камень, тускло освещенный солнцем. Воспоминания нахлынули на Лину. Их с Виктором скипер подходит к Слону на малой тяге... Лина передает управление автомату, улыбается, шутит: “Мы не перепутали каменюку, Вик? Они все такие одинаковые”... Вик зло молчит, застыл в недовольной гримасе, он плохо переносит скип-транспортировку... Так началась эта история. Закончится ли она сегодня?

Все возвращается на круги своя.

— Как там дела? — спросила Лина.

— Вроде бы нормально, — картаво сказал эксперт КБК Симонов, высокий молодой человек с нервным лицом, с длинными русыми волосами, стянутыми сзади в хвост и выдающими в нем гражданского. — Мы кинули на астероид зонд, он пробурил микротуннель рядом со шлюзом, запустил туда видеокабель и сейчас осматривается. Вот поглядите, — он показал на боковой экран. — Видите, он уже внутри шлюза. Встроенного оружия в стенах более чем достаточно, но пока все говорит о том, что оно не активировано. Что вы об этом думаете, Лина?

— А что, оно должно быть активировано? — в свою очередь спросила Лина.

— Теоретически — да. Когда хозяин покидает астероид, он ставит его на охрану. Чтобы никто чужой не сунулся. Мы произвели провокационные пробы, но оружие никак не реагирует. Совсем никак.

— Я не знаю, как Виктор уходил со Слона, — сказала Лина. — Кто его оттуда увез, и как спешно это произошло. Но внутри у него сидел червь, и, стало быть, это был уже не совсем Виктор. Этот червь любил поиздеваться над людьми. Он заставлял тех, в ком сидел, действовать наоборот. Ну, в смысле, вопреки их желаниям. Может быть, и здесь так же было? Например, Вик хотел поставить астероид на охрану, а червь ему не разрешил.

— Хорошая мысль, — заявил капитан Гришанин. — Во всяком случае, для нас такой вариант был бы очень желательным.

— Время, время идет! — раздался голос сзади, и все обернулись. Противоположный боковой экран показывал человека азиатской внешности — он сидел в кабине скиц-крейсера, поодаль виднелся экипаж, сосредоточенно колдующий над пультом управления. — Мы расшифровали код открытия шлюза. Похоже, что удастся войти без подрыва наружных створов. Капитан, объявляй готовность. Через десять минут начинаем захват объекта. Как там твои ребята, в порядке?

— Так точно, господин подполковник, — отозвался Гришанин. — Личный состав в порядке, объявляю десятиминутную боевую готовность.

— Юрий, — глаза подполковника Дабылова повернулись к Умнику, — сейчас начинаем. Не вздумай действовать без команды, соваться вперед. Здесь тебе не Земля, здесь все по-другому. И девушку при себе держи. Головой за нее отвечаешь.

— Все понятно, Вагиф, — Юрий кивнул. — Не беспокойся, не впервой.

— Потому и беспокоюсь, что не впервой. Знаю я тебя... И про Лину наслышан. Никаких подвигов, понял? Сидеть и не высовываться, пока не позовем.

— Так точно.

— Бегом на место!

— Есть.

Юрий подтолкнул Лину в спину, побежал вслед за ней по салону. Народец уже полностью пришел в себя — десантники надевали шлемы, проверяли рабочее состояние костюмов, помогая друг другу. Лина плюхнулась в кресло, взяла круглый шлем, опустила его на голову. Вокруг шеи раздалось тихое шипение — происходила автогерметизация шва. Прозрачное стекло шлема замутнилось на секунду, моргнуло, и в верхней правой его части появилась физиономия эксперта Симонова.

— Как вы там, коллега? — спросил он. — Не душно?

— Все путем, — Лина бодро улыбнулась, — дышится как в лесу. Как возле елки... под которой нагадили. Давайте на ты, а?

— Давай, — согласился Симонов. — Макс. Меня зовут Макс.

— Мы так ничего и не увидим, Макс? Будем сидеть здесь, пока все не закончится?

— Все мы увидим. Нам покажут захват шлюза во всех подробностях. И ты смотри внимательно, Лина. Ты единственная, кто была на Элефанте, если что-то покажется тебе не так, сразу говори, тебя услышат.

— Лина, какой длины коридор от шлюза? — в левом верхнем углу появилось лицо Гришанина.

— Ровно двести метров, по стандарту. Дальше — вторичный шлюз, там три усиленных двери. А дальше — еще триста метров, за ним обычная дверь, и дальше жилые и рабочие помещения.

— Как открывались двери?

— По голосу. Сперва они слушались и меня тоже, потом мой голос убрали из списка допуска, открывали их только Вик и Тутмес.

Лина уже рассказывала все это — еще на Земле, там ее допрашивали и составили видеореконструкцию внутренностей Слона, очень похожую на реальность. И у Гришанина эта запись, без сомнения, 4была. Но такой вот он был дотошный тип, этот Гришанин, готов был по сто раз задавать одни и те же вопросы. Все, что оставалось Лине, — в сотый раз давать на них одни и те же ответы.