Тишина и Покой - Артемис Мантикор

Опыта за участие в бою капнуло немало, хотя до следующего уровня на сей раз не хватило.

Вор стоял над телом поверженного волка, а на его лицо наползала гримаса блаженства.

— Ты поглотил его? — удивился я.

— Зачем добру пропадать? — подмигнул вор. — И тебе советую. Парочка таких красавцев, и можешь ложиться спать со спокойным сердцем.

— Откуда такая уверенность?

Отвечать мой друг не стал. Это и было причиной агрессивности пустотников. Жажда скрыться от проклятой стихии за принесенными в жертву душами поглощенных врагов хорошо известна мне и на собственной шкуре. Но когда к этому успел пристраститься он?

На четвертом враге случилась первая осечка. Все пошло по сценарию плана б, который считался последним козырным аргументом. На нас вышли сразу два волка-сотки, и если по началу наша стратегия принесла те же плоды, то потом ваарги вдруг решили разделиться. Ожидаемо, если бы мы считали их разумными, но до этого ни один пустотный волк ни разу не заставлял нас задумываться о наличии у них интеллекта.

Спрятавшийся на лишенном ветвей дереве, вор изо всех сил старался не упасть вниз на ожидавшего его ваарга. Второй же несся к нам во весь опор. Филин наивно попыталась выстрелить снова, но желанного критического попаданияч так и не случилось.

— Сион, нет!!

Длань пустоты.

Последнее, чего ожидал враг, так это того, что добыча сама прыгнет к ней в рот, словно в прорубь. Огромные размеры чудовища позволили покрытой зубами рукой залезть ей в горло, и проклятая стихия принялась за свое любимое дело.

Воздух в груди перехватило. В пасти чудовища было нечем дышать. Но прежде чем я окончательно задохнулся, тварь захлопнула пасть, перекусывая меня пополам.

Игрок Механический Филин оскверняет вашу душу. Откликнуться на зов отчаянья?

Выходит, вот как это выглядит со стороны. Не знал, что здесь дается какой-то выбор. От этого маленького факта с моей души свалился немалых размеров камень. И у Терми и у Фил был шанс отказаться.

Я плыл в спокойной черной мгле. Уютной мгле. Знаю, многие бы испугались до чертиков, окажись они тут. Но я был само умиротворение. Может быть, все это с самого начала было зря, и жизнь — это проклятие, а не благо?

Возможно, так и есть. Но я никогда не находил в себе таких мыслей — даже в самые жуткие моменты, когда мною овладевало проклятие бога-чудовища, я отчаянно не желал сдаваться. Не стану делать я этого и сейчас. До тех пор, пока вновь не загляну в глаза Ласке, я не имею права на смерть.

Синхронизация с пустотой повышена до уровня сопряжение 72%

Семьдесят два…

Мой акт самопожертвования принес свои плоды и оба волка были уничтожены. Но товарищам такой тактический ход категорически не понравился.

— Ты не должен жертвовать собой ради нас! — решительно заявила Фил.

Добрая наивная Филин. Я делаю это не ради вас, а лишь ради себя. Жертвовать собой намного легче, чем смотреть на страдания товарищей. Тем более, что часть вины лежит и на мне самом. Наши сложности вызваны моей спешкой.

Но один и без силы я не доберусь до перехода. У меня просто нет выбора. И я говорил им не следовать за мной.

23. Природа погибели

Узловатые крючья изломанных жизнью древ казались зачерненными скелетами неведомых бестий, а редкие угольные травы вызывали скорее закономерные опасения, чем желание любоваться природой. Все вокруг сквозило угрозой, будто каждый крохотный росточек поблизости не то чтобы хотел, но как минимум, пару раз серьезно задумывался о возможности полакомиться нашей тушкой.

Не редкостью стали небольшие и не особенно опасные неприятности, которые сильно подрывали наш дух. Дважды Филин попадалась в ловушку внимания — один раз решила сорвать небольшой чуть подсвеченный гриб, а гриб встал из-под земли и попытался сорвать ее. Мне едва не пришлось применять реставрацию, но обошлось — у фрезии нашлась какая-то простенькая способность, замораживающая при чрезмерно активных обнимашках со стороны неугодных. Затем среагировал Терми, метнув в обледенелую тушу, похожую на связку покрытых грибами корней, кинжал, а затем добив пустотной дланью.

Судя по его ругани, фокус бесследно для него не прошел и сопряжение с проклятой стихией поднялось на один-два пункта.

Второй раз она засмотрелась на дерево, и как бы странно это не звучало, темный лес опять нас удивил удивительной осмысленной агрессией — деревце открыло глазки и уставилось на фрезию. Но в этот раз мы не стали вступать в бой, а просто помчались прочь. Благо выкапываться из земли и преследовать нас никто не стал.

Затем случился третий эксцесс. На сей раз едва не попался вор, и в отличии от двух случаев с Фил, это было уже действительно жутко. Сначала друг начал чаще обычного озираться по сторонам, но прежде чем я его спросил об этом, тот сам вышел вперед, сказав, что желает отправиться на разведку. Я был против, но это не было вопросом — он ставил нас перед фактом.

Может, я бы и махнул рукой, но в последний момент ухватил от него эманацию чувств надежды и радости. Тех эмоций, что первыми должны отмирать у пустотников, да еще и в не самом уместном месте.

— За ним, быстро, — скомандовал я Фил.

Вор ускорялся с каждой минутой, и будучи самым физически выносливым из нашей тройки, легко мог оставить нас позади.

— Постой, — крикнула вслед ему фрезия, но я жестом остановил ее, тихо пояснив:

— Бесполезно, морок. Не зови хоть к нам других гостей.

Иней.

Прости, друг, придется немного уравнять шансы в нашем гоночном забеге.

Заклинание не сильно помогло, но он хотя бы перестал от нас удаляться. Однако первыми все равно выдохнемся мы с Филин.

Перед лицом мерцали деревья, высокие, напоминавшие болезненный ельник с черными иглами. Мы давно сбились с тропы и не смотрели на карту. Агрессивная флора тянулась со всех сторон, словно обладала злобным разумом и невероятной волей.

Пустотное чутьё, темная эмпатия, перестало работать. Теперь пытаясь почувствовать окружающий мир, я отовсюду ощущал лишь его враждебность. Злобное желание дотянуться, чтобы хоть одной иголочкой царапнуть. Хоть каким-то возможным образом навредить нам.

Толстые и подгнивающие необычной фиолетовой гнилью корни выгибались при виде нас, норовя уцепить за ноги, ветки тянулись к лицам, а один раз нам на голову едва не обвалился тяжелый прогнивший насквозь ствол, чуть не задавив Филин.

Запаса выносливости осталось едва ли не четверть, равно как и надежды