Падение с Земли - Александр Тюрин

— Веники, что ли, выращивают? — хмыкнул не особо унывающий Кравец.

Я пригляделся, мочало появлялось из гнезд еле заметными нитями. Те наливались соком и цветом, дорастали благополучно до потолка, и судя по их прыти, попадали снизу на пупырчатую дырчатую поверхность «огорода». Чтобы, в итоге, на верхнем ярусе образовывать разные полезные в хозяйстве вещи.

— А что за полимер? — попробовал выяснить я у сопровождающей нас неприятной персоны с приятным лицом.

— Широкомолекулярный, с поперечной гексагональностью. Но точнее сказать не могу, все-таки это секрет фирмы.

Мы сошли с дорожки — где-то очень глубоко, — мне даже показалось, что «яйцо» не держалось на платформе, а было основательно утоплено в почву Меркурия. Потом гид воткнулся прямо в серую стену тоннеля. Она же перед ним вначале боязливо подалась назад, образовав пузырь, который аккуратно лопнул без шума, ошметок и брызг.

Стена, значит, тоже полимерная, с чувствительными рецепторами и внутренними силовыми элементами. И нас она пропустила, кстати. Я слыхал, такие стеночки используются кое-где в психушках и тюрьмах.

Мы, оказавшись у подножья джунглей, протопали мимо прущей из дырок в полу полимерной массы, которая сразу прыгала на «ветки» и карабкалась вверх.

Путешествие продолжалось на лифте винтового типа, который опустил нас в цех, где там и сям торчали полупрозрачные стояки-колонны. Очевидно, через них полимерная масса и подавалась наверх, в «джунгли».

Нырнули еще на уровень вниз. Тут имелось что-то вроде аквариума, где наглядно и зримо плавал исходный полимерный студень, вызывая тошноту и законное омерзение. По своему поведению выглядел он квазиживым, потому что активно двигался (крутился, танцевал?) и, похоже, был способен к жратве и выделению. Этим меня не удивишь, внутреннюю оболочку скафандра из подобной дряни и мастерят, она даже дырки умеет заштопывать. У меня, кстати, имеется квазиживая мочалка, которая усердно съедает телесную грязь без всякой воды. Сажаешь ее на тело и она самостоятельно тебя моет. Но если задремлешь некстати, то она может уползти на кухню, почуяв запах пирога, и там беспощадно его сожрать вместо грязи. Да еще оставит кучку дерьма где-нибудь в углу. Как говорит один известный биолог — наличие кала есть первый признак жизни. Или: больше кала — больше жизни.

Кадровик завел нас в боковой зальчик, а может, и цех — там стояли аквариумы поменьше.

— Господа хорошие и дорогие, я думаю, небольшое развлечение нам всем не повредит. Смотрите сюда, оркестр — «туш».

Напряженные лучи упали на нас троих, а также подсветили три больших сосуда. В них вовсю резвилась эта самая слизь, которая при виде нас стала еще хлеще кружить и извиваться, будто обрадовалась. Почувствовала гостей, что ли?

— Сейчас какая-то чуда случится, — предвестил Кравец. Я тоже ощутил, произойдет нечто большое и гнусное.

Вправду, не прошло и жалкой минуты, как в аквариуме шустро навертелось то, что явно напоминало куски заспиртованных человеческих тел. То, что любят студенты-медики разглядывать. Одни члены еще не имели четкого образа, другие более-менее оформились. И продолжали оформляться с каждой секундой все лучше. В результате какого-то художественного творчества первым делом получились большие безволосые головы с закрытыми глазами, которые стали кое-что напоминать…

А именно — нас… Присутствующих здесь, всех троих по отдельности.

И тошнота, естественно. И спазмы желудка, добегающие вплоть до прямой КИШКИ;

— Какого хрена, сэр! — не удержался от воя Кравец, занося лазерный резак над головой кадровика.

— Не стоит беспокоиться. Это просто шутка, дружеский шарж, — по гадко-ласковой физиономии экскурсовода поплыло удовлетворение. — Наш, как вы выразились, полимер имеет способность к довольно глубокому копированию окружающих его предметов, в том числе и живых. Не обижайтесь, господа, на такое творчество, оно совершенно безыдейное и неконцептуальное. Считайте, что полимер просто приветствует вас.

— Я слыхал, один скульптор на Марсе, кажется, по фамилии Мудодеев, тоже пользуется самокопирующими веществами, — пытаясь успокоиться, произнес я. — Но они принимают определенную форму, когда на них направляют лазерный свет, отраженный от копируемого предмета.

— Как вы смогли убедиться, мы убежали вперед от нашего времени. Поэтому нам достаточно обычного света. — похвалился провожатый.

Собравшись, со всей суровостью в голосе я напомнил ему о правилах хорошего поведения.

— В любом случае надо предупреждать и испрашивать согласия. Ведь среди нас могут оказаться нервные, вспыльчивые и даже больные люди.

— Да, я такой, — подтвердил Кравец, — один скульптор на Марсе вообще скульптуры из своего дерьма лепит. Чтобы они разноцветные получались, он всякие краски жрет, свеклу, синьку… Вот такое самовыражение через задницу.

— Я полагал, что все вы в первую очередь весьма любознательны. Кроме того, для вас экскурсия характерна бесплатностью. А в конце, между прочим, угощение за счет фирмы. — Кадровик так искренне потешался, что даже не хотелось злиться. И вообще не до него стало.

Какого-то черта тот кусок в колбе, который был похож на меня, подрастал явно быстрее других. Вся наша тройка неприлично пялились на это срамное действо, будто попала в цирк.

И в самом деле. Оформлялись, переходя из состояния отростков в цивильный вид, руки, ноги, волосы. Причем не только внешний облик вырисовывался, но и внутренности. Подобия костей, мышц, сосудов вначале получались стекловидные, потом раскрашивались. Сплетались наружные ткани тела, они тоже наливались цветом и обрастали кожей. Определились и краски лица. Потом заимелась одежка. В сосуде образовался второй комплект моей парадной формы, совсем неотличимый от первого. Джинсура Кравца и Шошанин плащ (.который, кстати, я ей подарил) куда хуже получились. Похоже, что на копирующий полимер я производил самое благоприятное и неотразимое впечатление.

В общем, немного погодя в сосудах стояли наши дублики-двойнички, один к одному, только уже не крутящиеся, а совсем неподвижные.

— Все это действительно интересно, но где же обещанный Дыня?

— Да здесь же он, — радость кадровика была беспредельной. — Здесь он, мой кадр.

Свет залил еще один сосуд, в котором находился разыскиваемый Атилла-Дыня. Как бы находился.

— И это, надо полагать, скульптурный портрет. Однако, вы ошибаетесь, если посчитали, что мы торопились в художественную галерею. Ваши действия уже тянут на статеечку, — грозно напомнил я кадровику.