Ночь закончится пламенем - К. С. Сун

закованная в кандалы, больше не могла призвать его. И он не имел возможности пробиться в мой разум.

Тело Симы содрогнулось, и, словно вырванная из его груди, вверх взмыла гигантская тень огненной птицы, устремившись к окну. Птица неустанно издавала звонкие крики, но ей вторил второй, хоть и едва слышный голос – голос Симы.

«Осталось ли еще хоть что-то от тебя самого?» – задалась я вопросом, ощутив жалость к этому человеку.

Словно почувствовав мое сожаление, он подошел к стене, у которой я сжалась в комок. Взглянув на него, я заметила, как помолодело и посвежело его лицо. Сероватый оттенок исчез, а глаза, ранее казавшиеся тусклыми, теперь лихорадочно блестели в свете лампы.

– Я чувствую твою ненависть, – тихо произнес он, – но ты единственная, кто понимает меня. Знаешь, величайшая несправедливость главнокомандующего заключалась не в том, что он убил мою семью. А в том, что он позволил мне остаться в живых. – Пальцы его крепче сжали печать Чжу-Цюэ. – Ты хоть понимаешь, какая это мука – жить за счет жизней других? Нет? Так я покажу тебе.

Я забилась в своих оковах, глядя на то, как Сима удаляется. Он собрался сжечь Чуан Нин! Дракон предупреждал, что это произойдет. Все, кто мне дорог, погибнут. И только я останусь в живых, потому что моя судьба – это клетка.

Мысли лихорадочно метались в голове. Получится ли у меня покончить с собой? Смогу ли я последовать примеру матери?

И тут двери распахнулись, и в покои канцлера ворвался Лэй. Волосы растрепались от ветра, одежда испачкана после езды верхом. Два изогнутых стальных клинка были пристегнуты к ножнам за его спиной. Острый взгляд Лэя метнулся к Симе, замершему на террасе, затем перескочил на стражников и наконец остановился на мне.

Он бросился в мою сторону, и я забилась в угол, ожидая от него чего угодно. Но он снял с себя плащ и накинул его на мои обнаженные плечи.

– Глупая, – процедил он, присев на корточки рядом со мной и вытаскивая кляп из моего рта.

Поднявшись и отступив в сторону, он крикнул:

– Канцлер!

Однако Сима даже не обернулся. Я впилась взглядом в его замершую на террасе фигуру, окруженную стражниками, и поняла, что он задумал. Сима перенесся в мир духов, чтобы посоветоваться с Чжу-Цюэ.

Отчаявшись дозваться канцлера, Лэй подошел к одному из своих стражников – Дянь Вэю – и что-то тихо ему зашептал. Я взволнованно сглотнула и тут же согнулась от приступа кашля.

– Дайте ей воды, – взмолилась Дяочань. – Пожалуйста!

Неожиданно один из стражников подошел к деревянному столику и действительно плеснул мне вина в стакан. Я избегала крепких напитков, но сейчас как никогда в нем нуждалась. Когда я уже поднесла стакан к губам, Лэй молниеносно обернулся, и в его расширившихся глазах вспыхнула тревога. За какие-то мгновения он пересек комнату и резко выбил стакан из моих рук. Лиловая жидкость растеклась по ковру, а стекло разлетелось на множество острых осколков.

– Это нельзя пить! – прорычал он, отчего-то жутко злясь на меня. Словно я подвела его в некой игре, в которой принимала участие, даже не подозревая об этом.

Он выдохнул и сдавленно, будто бы в отчаянии, пробормотал:

– В вино было добавлено расплавленное железо.

Я изумленно уставилась на него. Никогда прежде не видела Лэя таким… Выражение его лица было точь-в-точь, как у Ская, когда стражники уводили меня из тюремной башни. А в глазах плескалась такая же тоска, как у Сюин, когда она прощалась со мной.

Безнадежность. Вот что я видела. Полнейшая безнадежность.

И вот тогда я наконец все поняла. Воспоминания Симы вспыхнули в сознании, принося с собой тонкий аромат кедра и жасмина, оставшийся после того, как вор побывал в покоях канцлера. Неужели несколько месяцев назад именно Цао Мин Лэй украл печать феникса? Неужели он пытался уничтожить ее все это время?

Мне вспомнился человек, которого я видела на вершине горы Юнь в ночь полной луны. Высокий, широкоплечий мужчина с клинками за спиной. Он уже тогда преследовал канцлера Симу. Ждал подходящего момента. Был готов совершить нападение.

Все это время я считала, что Лэй искал нефрит, чтобы единолично завладеть им и мощью лися, дарованной канцлеру. Иначе зачем бы ему вообще охотиться за нефритом?

А ведь он намекнул мне об этом еще в Нью Цюане: «Все это случилось из-за власти. Из-за того, что власть была в руках тех злобных людей, и они не собирались отдавать ее. Или же они не имели власти, но до исступления желали ее заполучить. И именно благодаря власти мой отец, самый глупый и безответственный мужчина из всех, кого я знаю, может определять судьбы тысяч человек и будущее нашего царства. Так спроси у меня снова, действительно ли я думаю, что власть должна принадлежать лишь небольшой группе людей? Мне все равно, кто эти люди, и я не настолько наивен, чтобы полагать, что и сам хоть сколько-нибудь отличаюсь от них».

Лэй пытался по-своему признаться мне, но тогда я отказывалась его понимать.

Мысли испуганными птицами метались в голове, но я нашла в себе силы хрипло позвать:

– Лэй…

Я наконец осознала, что он не желал победы царству Симин в этой войне. Он не хотел, чтобы его отец одержал верх над Аньлаем.

– Сними цепи, – попросила его я. – У меня получится уничтожить печать Симы.

– Ты уже проиграла, – резко сказал он.

Я упрямо уставилась на него и процедила:

– Все будет кончено только тогда, когда я так скажу.

Едва заметная ухмылка всего на пару мгновений тронула его губы.

– Просто поверь мне. Единственный раз, – тихо попросила я, лихорадочно соображая, как бы его убедить. – Ради… ради Жэа.

Я понятия не имела, кто она такая, но вспомнила, как наследный принц угрожал Лэю тем, что сорвет ее грядущую свадьбу.

Лицо Лэя посуровело, и я решила, что у меня ничего не вышло. Однако спустя пару секунд он тяжело выдохнул и достал из рукава небольшой ключ. Пока он молча возился с замком, я подняла голову и посмотрела на Дяочань, замершую у противоположной стены, а затем указала взглядом на платье, которое лежало недалеко от нее, и она едва заметно кивнула.

Предвкушение и возбуждение захлестнули меня, стоило железным оковам соскользнуть с моих рук. Не успели они упасть на пол, как я уже вскочила и бросилась в сторону террасы. Одновременно с этим Дяочань извернулась и ударила своего стражника коленом в пах, а затем схватила мое платье и перебросила его ко мне. И я успела схватить