Охотники на «кидал», или кооператив сыщиков - Владимир Митрофанов

Оставались на своей территории, готовили позиции. Были и другие идеи.

Ловушкой вполне мог стать карьер, где когда-то закопали двух громил с Васильевского острова. Сначала съездили туда. Скатились по песчаному откосу, вышли, не закрывая дверей машины и не выключая мотора.

Ванечка, оглядев карьер, даже облизнулся: место для засады было просто идеальное. Взять бы МОНКу, заранее установить и накрыть всех разом. Разлета и сильного шума здесь практически не будет: низина и противоположный склон поглотит осколки. Все сметается в секторе пятидесяти метров. Ух!

Возможна была тактика двойного взрыва. Можно было убить или, лучше, ранить одного-двух на растяжке, а когда они вокруг него соберутся в кучу, тогда и срабатывает мина направленного действия. Очень модная и современная тактика. И все. Ванечка даже распереживался, что такая возможность упускается.

— Было бы здорово вот сюда установить МОНку, ветками ее закидать, а вот тут поставить растяжку. Они все здесь непременно соберутся, и в этот самый момент рвануть уже МОНКу: их всех сметет, а осколки уйдут прямехонько в обрыв. Потом еще одну «монку» поставить вот сюда и снести остальных, кто остался. — Ванечка даже застонал, представив себе возможный прекрасный результат.

— Размечтался! — буркнул Кот. — Это тебе не война…

— Какая разница? Потом подогнать экскаватор или бульдозер и всех тут и закопать метра на четыре в глубину, и хрен кто их когда найдет. Выработка тут давно закончена. Кто их будет искать? В милицию бандиты уж всяко не пойдут. Всего два взрыва и проблема решена.

Но этот проект имел много уязвимых мест: слишком открытая местность возможность разностороннего доступа, появление случайных лиц.

— Они, скорее всего, заранее прочешут местность и проверят всю округу с собаками. Могут поставить за сутки и контрнаблюдение.

— Лучше, когда это ожидаешь и находишься в готовности. Бетонный завод — это точное место, там можно иметь укрепленную базу. Если они об этом узнают, они вышлют туда команду. По периметру реально поставить скрытые камеры и датчики движения.

Поехали на завод. Глеб Глебович, как обычно, лежал пьяный, что-то промычал. Полдня устанавливали аппаратуру, готовили позиции.

Ванечка постоянно бурчал чего-то себе под нос, тихо матерился.

— Чего ругаешься-то? — полюбопытствовал Кот.

— Патронов мало. Оружие — говно! Двоих еще смогу снять из «взломщика», хорошо бы забрать у них что-нибудь типа «калашей» и тогда мы получим хоть какой-то шанс.

Потом еще добавил:

— Не разговаривай, не предупреждай — вали сразу. Помни: бронник в какой-то степени спасает только от рикошета и от осколков на излете, это если они начнут кидать гранаты или долбанут из подствольника. От обычной пистолетной пули из «макарыча» он еще защитит, как тогда, на дороге, но под «калаш» лучше не попадать — пробьет.

Сигнализация сработала ровно в семь вечера. Первые двое действительно появились с «калашами». С виду парни были обученные, прошедшие армию, передвигались, как на занятиях по зачистке, но что-то было в них не так — они явно не имели боевого опыта. Ванечка из «взломщика» выстрелил в первого: боевика отбросило на забор; затем тут же, без паузы, стрельнул во второго — тому просто оторвало правую руку. Парень пронзительно закричал, брызгая кровью. При этом пытался куда-то бежать, хотя рука болталась буквально на ошметке, но через несколько шагов, запнувшись, упал. Подбежав, Ванечка пару раз выстрелил в него в упор из пистолета. Забрал автоматы и к ним шесть магазинов, скрепленных синей изолентой по два.

Автоматы оказались старые АК-47, сильно потертые, однако ухоженные и вполне в боеспособном состоянии. Боевой дух у Ванечки тут же существенно укрепился.

— Делаем, как тогда в игре с профессорами. Ты здесь, а я здесь, — начертил он на пыли схему. — Симулируешь две позиции, будто нас там двое.

— Понял.

В этот момент автоматная очередь прошла поверх их голов, вышибив стекла.

Кот побледнел и затрясся, глаза его остекленели.

— Эй, Андрюха, не напрягайся так! — прикрикнул на него Ванечка. — Они вслепую бьют. Не вздумай отвечать. Жди. Если выстрелишь — тут же перебегай в другую комнату, а то жахнут из подствольника и пиздец… — Сам Ванечка, пригнувшись, выбежал на улицу, упал, перекатился, лег на живот, выстрелил короткой очередью, потом снова перекатился и уже в следующее мгновение оказался за земляной кучей. Пара пуль тут шлепнула в нее.

— Ни хера они воевать не могут! Не ссы! Вот чего он бегает? — прошептал Ванечка сам себе, выстрелил и видимо попал перебегавшему боевику в ногу, потому что тот, споткнувшись на бегу, упал и теперь шебуршился на земле, подвывая и царапая землю. Кот безуспешно пытался в него попасть короткими очередями, чтобы тот хотя бы так страшно не кричал. Руки у Кота тряслись, ствол автомата тоже, и попасть он долго не мог: фонтанчики песка взметались вблизи бьющегося тела, пока, наконец, оно не застыло.

Вторую группу из трех человек взяли в клещи и расстреляли с двух точек буквально в десять секунд. Те в панике палили в белый свет, не понимая, откуда по ним ведется огонь.

От ворот донесся зычный мат Глеба Глебовича, потом вдруг замолк на полфразы.

«Глебычу пиздец! — подумал Ванечка. — Ну, и на фига он вылез?» — и направился туда.

Оказалось, еще двое боевиков сидели позади цеха в засаде. Ванечка обнаружил их буквально метрах в двадцати от себя и, выпустив очередь, отпрянул за угол. Полез за гранатой. Граната и отдельно запал лежали у него в кармашке разгрузки. Ванечка ввернул запал и разогнул усики на предохранительной чеке. Протрещала очередь. Пули ударили в стену, со звоном вылетело стекло, с визгом куда-то в сторону ушел рикошет. Ванечка перекатился на другое место и снова открыл огонь, пустив веером длинную очередь. И в кого-то попал, поскольку послышался матерный крик, напоминающий вой раненого животного. Потом Ванечка швырнул туда гранату, подождал разрыва и немедленно, пока не осела пыль, бросился бегом обратно за угол. Больше стрельбы из той точки не было.

Потом Ванечка вернулся в цех за мешки с цементом, где оставался «взломщик».

Появились еще двое. Те шли вообще один за другим по тропинке вдоль бетонного забора. Этих двоих Ванечка свалил одним выстрелом из «взломщика», причем обоих пробило насквозь так, что ошметки брызнули на стену. Следующий выстрел попал в ногу еще одному боевику. Парень рухнул на месте. Ванечка подошел к нему, отшвырнул ногой его помповое ружье, выстрелил в лицо из пистолета. Тот, дернувшись, замер. Еще какое-то время раздавалось хлюпанье утекающей из него жизни.

Был еще один проход на завод — где поваленная плита забора. Там стояли замаскированные камеры наружного наблюдения. На экране было видно, как крадутся еще двое. Смотреть на это было довольно смешно: когда люди считают, что их не видят, происходит что-то вроде пантомимы. Бесшумно рванула МОНка, лишь через секунду долетел звук взрыва, задребезжав стеклами и качнув дом. Камеры тоже дрогнули, и пошатнулись изображения на экранах.

Ванечка взял «взломщика», проверил наличие патронов. Один выстрел еще оставался.

Сосчитали и нападавших.

— Сколько их было всего?

— Одиннадцать.

— Значит, остался только один. И где он?

Из-за угла послышался какой-то шум, затем раздался сдавленный крик, потом оттуда появился Глеб Глебович с окровавленным ломом в руках. Вид у Глебыча был совершенно дикий — чисто кроманьонский человек!

— Пошли таскать! — просипел он.

Трупы брали за ноги, волочили к забору. Всего убитых оказалось одиннадцать человек. Счет сошелся.

— Куда их девать-то? — спросил Ванечка, почесав в затылке.

— Я сейчас самосвал пригоню, — прохрипел Глеб Глебович, глядя на Ванечку одним глазом. Второй глаз даже неизвестно, был ли у него цел: какой-то мясистый комок образовался на этом месте — жутко даже было смотреть, Ванечка с Котом взгляд от него отводили. Да и нос у Глебыча точно был сломан, явно перекосился вбок. Но мужик соображал, хотя и дышал ртом, говорил гугниво:

— Я у себя в Петергофе в больницу сегодня же лягу: скажу, что отхуярили на улице. Вы меня только дотуда довезите. Где-нибудь там недалеко высадите. Выпью немного перед этим.

Скоро подогнал самосвал. Самосвал периодически с шипением выпускал воздух из своих механизмов и казался живым. В кузов с кряхтениями закинули трупы. Сверху навалили песка.

— И куда их? — кивнул на кузов Ванечка.

— В дамбу! Поехали со мной.

Ехать было недалеко. Охранник на въезде даже ничего не спросил — поднял шлагбаум и ушел к себе в будку. Он явно был пьяный.

Трупы скинули и засыпали песком в глубокой щели рядом с бетонной стенкой водопропускного сооружения.

— Прах к праху, — Кот туда еще и ногой сбросил комок глины, поежился. — Весь Петербург стоит на костях.