Великие тайны океанов. Средиземное море. Полярные моря. Флибустьерское море - Жорж Блон

Рассказ о кампании капитана «Пуркуа па?» в Гренландии может носить такое название: «Шестидесятилетний моряк в дозорной бочке». Надо хоть раз побывать на этом крохотном наблюдательном посту на верхушке мачты, чтобы оценить все трудности вахты. В бурную погоду взобраться наверх совсем не просто, а потом надо сидеть на ледяном ветру, превратившись в микроскопическую планетку, описывающую эллипсы над пенящимся морем. Однако Шарко выбрал именно такое времяпровождение.

В 1926 году, встретив сплошные льды в ста милях от берега, он двое суток не покидает бочки, высматривая разводья. Двадцать восемь часов из этих двух суток ему даже не удается поесть, а ведь Шарко уже исполнилось пятьдесят девять лет. В 1931 году он пишет: «Мой шестьдесят четвертый год я провел в бочке на ветру, но себя не насиловал». В 1934 году, пытаясь войти в порт Ангмагссалик, расположенный южнее залива Скорсби, «Пуркуа па?» борется с разгневанным морем более двадцати одного часа. Шарко писал: «Уже не счесть, сколько раз я карабкался на верх мачты. Я хожу по реям с той же легкостью, что и прежде, и сижу в бочке, не чувствуя ни головокружения, ни усталости». Сколько же ему лет? Шестьдесят семь.

Первые признаки усталости можно заметить, читая письмо, датированное июнем 1936 года и адресованное молодому исследователю Фреду Маттеру: «Через три недели снова отправляюсь в путь на своем стареньком судне… По-видимому, это будет мое последнее путешествие. „Пуркуа па?“ стареет, старею и я. К тому же всем на все наплевать, а я истратил последние деньги».

На деле усталость носит временный характер, а письмо написано под влиянием разочарования, которым всегда сопровождаются попытки Шарко найти нужную сумму для выполнения порученных ему миссий. Каждый раз одни и те же мытарства. Но когда 16 июля 1936 года «Пуркуа па?» отплывает, от горького разочарования не остается и малейшего следа.

Напротив, у мореплавателя бодрое настроение, хотя 1936 год прославился своими бурями. Старый морской волк словно молодеет, попадая в район яростных ветров и туманов. Радость омрачена лишь одним: Шарко достиг возрастного предела для морских офицеров в его звании. И потому, хотя он по-прежнему первое после Бога лицо на судне, официальное командование поручено капитану Ле Конньа, офицеру, вышедшему из матросов. Ле Конньа, вначале относившийся к полярным плаваниям с недоверием, набирал опыт под руководством Шарко и стал умелым капитаном-полярником. В июле 1936 года радио сообщило, что для членов Института Франции (Французская академия наук) назначен предельный возраст отставки – семьдесят лет. «Долго ли еще мне будут разрешать участие в экспедициях, даже при номинальном руководстве?» – спрашивает себя Шарко. У него объявился единственный враг, которого он всегда страшился, – отставка.

Итак, 16 июля 1936 года «Пуркуа па?» отплыл на Гренландию за членами экспедиции Поль-Эмиля Виктора. Шарко сопровождает группа ученых, специалистов по Арктике.

Шарко (ему уже шестьдесят девять) командует судном и работает над книгой, в которой собраны лекции о полярных льдах, прочитанные в прошлом году в Океанографическом институте: «Голова моя занята научной работой на мостике и на палубе, а когда тезисы готовы, я спускаюсь вниз и наспех записываю их карандашом». Спать капитан ложится в полночь, а к пяти-шести часам утра он уже на ногах. Плавание проходит нормально. Шарко все так же любуется полярными пейзажами, открывает неизвестные фьорды и методично одно за другим стирает «белые пятна» с карты.

В Ангмагссалике он встречает экспедицию Поль-Эмиля Виктора и пять супружеских пар эскимосов со всем их имуществом – каяками, собаками, багажом. Виктор просит Шарко перевезти его вместе с эскимосами в местечко, расположенное в 150 километрах к северу. Вслушайтесь, как красиво звучит его название на эскимосском языке – Кангердлугсуатсиак. Виктор отправляется туда, поскольку намерен прожить год вместе с эскимосами.

– А мы решили, – сообщают Шарко два других члена экспедиции (доктор Жессен и Перес), – отправиться в залив Скорсби на датском судне. Просим вас зайти за нами после доставки на место Поль-Эмиля Виктора.

Миссия усложняется: надо пересечь гренландские прибрежные льды дважды, а кроме того, заправиться углем в Исландии, чтобы не остаться без топлива.

– Хорошо, – соглашается Шарко.

Поль-Эмиль Виктор доставлен на место назначения. «Пуркуа па?» берет курс на Ис-фьорд (северо-запад Исландии). Грузится уголь. Шарко без удовольствия смотрит на этот бурый уголь, который сыплется в трюмы. Это плохое топливо окажется одной из причин драмы.

21 августа «Пуркуа па?» покинул Ис-фьорд, где задержался на несколько дней из-за бурь, поскольку выход в море из порта был запрещен. «Милях в двадцати от Исландии нам встретился громадный айсберг – явление совершенно необычное в этих районах в это время года. Мы сообщили о нем по радио, чтобы поставить в известность капитанов других судов».

22 августа «Пуркуа па?» добирается до входа в залив Скорсби, и тут Шарко получает телеграмму от двух этнологов, за которыми зашел. Их уже здесь нет. Они остались в Ангмагссалике и ждут датское судно, которое доставит их в Копенгаген.

– Прекрасно, – говорит Шарко.

Ученые, находящиеся на борту, делают фотографии и составляют карты. 26 августа судно отплывает к югу, чтобы продолжать эхолотирование. «Полный штиль, абсолютная видимость, теплое, не причиняющее беспокойства солнце; богатейшие цвета нежно сияют, радуя глаз совершенным сочетанием». Гренландия будто решила показать Шарко свое доброе лицо в последний раз.

И животные, которых он так любит, словно прощаются с ним. 26 августа на мачту села чайка и отказывается улетать. Шарко кормит ее консервированной семгой. Птица позволяет гладить себя. Ей дают имя Рита.

30 августа. Судно удаляется от гренландского побережья и берет курс на Исландию. Все уверены, что опасная часть путешествия завершена.

Двадцать два тридцать. Взрыв метана в угле, который погрузили в Ис-фьорде. Котел вышел из строя.

Драма? Пока нет. Может, этот несчастный случай так и останется небольшим происшествием в ряду тех, что всегда подстерегали Шарко в опасных для плавания районах. Французский консул в Рейкьявике, предупрежденный по радио, сообщает, что датский сторожевой корабль на всех парах спешит к «Пуркуа па?». Встреча благополучно состоялась. «Пуркуа па?» взят на буксир. Все хорошо.

31 августа. Утром погода начинает портиться. Из-за сильного волнения и встречного ветра «Эвадбьорнан» с трудом ведет «Пуркуа па?» на буксире. Вскоре разыгрывается настоящий шторм. В тринадцать часов в 50 милях от Рейкьявика лопнул буксирный трос. После нескольких часов борьбы с морем его снова удается завести на сторожевик.