Пловец Снов - Лев А. Наумов

больной, блаженной, на сносях, уничтожало какие бы то ни было шансы на обсуждение справедливости поступка Родиона Романовича. Георгий пытался понять, имело ли это отношение к нему. Что значило произошедшее для его миссии? Насколько ядовито и опасно жало показавшегося аспида? Он старательно делал вид, будто подобные вопросы, действительно, стоя́т. Словно здесь есть о чём говорить, что не всё однозначно. На самом же деле, змея, безусловно, укусила его, причём давно.

Когда Горенов вошёл в вестибюль метро, то сразу немного успокоился. Редко ему становилось лучше среди людей. Значит, было совсем плохо. Спускаясь на эскалаторе, Георгий обратил внимание не необычно яркие светящиеся рекламные плакаты. Мультипликационные картинки – девочка, кошка, а под ними фрагмент диалога:

– Как тебя понимать?

– Понимать меня необязательно. Обязательно любить и кормить вовремя.

Не сразу, но вскоре он сообразил, это из «Алисы в Стране чудес». Книги, книги, кругом книги… Зачем в метро такие слова? Что они рекламируют? Жизнь Горенова?

В вагоне ему стало душно, хотя в столь поздний час он ехал в полном одиночестве. Как же невыносимо медленно! На следующей станции возле открывшейся двери оказалась неприятная девица. Такие ему совсем не нравились. Молодящаяся, полненькая, в тщательной камуфляжной раскраске, с нагловатым взглядом…

Обычно Георгий считал, что для каждой барышни нужно выбрать ракурс. Как-то в метро – не сегодня, в другой раз – из вагона перед ним вышла пышка-коротышка, на которую он старался даже не смотреть. Однако по воле толпы незнакомка шла впереди довольно долго. Горенов не думал о ней, как о женщине, но когда эскалатор поднял её фигуристые икры выше к его глазам, дыхание участилось, и сердце стало биться чаще. Впрочем, встреченной сегодня девице ракурс бы не помог…

Нагловатый взгляд сменился опасливым. На лице отразились озабоченность и тревога. Она внимательно посмотрела на мужчину, с которым ей, быть может, предстояло оставаться несколько минут взаперти, да ещё и во мраке тоннеля. Слово «хабалка» звякнуло в голове Георгия давно не виданной, бессмысленной копеечной монетой, но девица будто услышала звон, и выражение глаз моментально стало таким же наглым, как до открытия дверей. Смерив самца полностью, она решительно внесла себя в вагон, поцокивая ботфортами. Отважно… Но обидно. Ведь он убийца, между прочим. Честно! А в этих сапогах, милочка, в тоннеле шансов нет вообще никаких! Пикнуть не успеете! Может, Вику попросить надеть ботфорты? У неё же наверняка имеются. Опыт подсказывал, что подобная чудовищная обувь есть в шкафу почти каждой женщины, будто с её помощью они утоляют тоску по мушкетёрам или принцам на белых скакунах.

Вообще это «принцессное» воспитание девочек как ничто другое мешает им быть счастливыми и любить жизнь. Они никогда не встретят того, кто мог бы соответствовать той детской сказке, которую рассказывала мама. Они ходят по улицам и мечтают о рыцарях. А навстречу им идут особи мужского пола и мечтают вдуть или хотя бы залезть руками в трусы. Последние – ещё хуже. Такое несоответствие неизбежно приводит каждую несостоявшуюся принцессу к драме разочарования. Но мужчин тоже понять немудрено: если давно не было, то настают моменты, когда не удаётся отыскать какой-то другой смысл бытия. Непонятно скорее, для чего битые жизнью тётки насаждают в своих дочерях собственную несбывшуюся мечту, обрекая новых женщин на несчастье в будущем. Это дурной конвейер.

Пропетляв через пересадочные станции, Горенов вышел на «Адмиралтейской» и побрёл в сторону дома. Стоп, туда же нельзя идти. То есть не нужно. Ещё было время подумать… А потом девочки отправят письмо. Тогда куда?

Он снова пришёл в себя на канале Грибоедова, в том же самом месте. Сколько бы Георгий ни шатался по городу, он всякий раз попадал сюда. В тёмное время суток Петербург особенно хорош. Горенов помнил об этом, но по ночам гулял редко, слишком уж любил спать. Сегодня было прекрасно, всё вокруг заполнила молочная пелена. Туман – это как море в воздухе. Вдруг женский абрис возник вдалеке… Нельзя сказать с уверенностью, но казалось, будто дама изящна, фигура много лучше, чем у той, в метро. Одета правда она как-то немодно, похоже на простое длинное пальто, едва ли не шинель. Впрочем, трудно судить в тумане да ещё и на таком расстоянии. Не страшно ей? Ведь поздно…

Женщина повернулась. У неё было что-то в руках. Пустое ведро? Откуда такая в центре города? Нет, конечно, не ведро. Да и молода она, судя по фигуре. Странные жесты. Словно хочет… Георгию показалось, будто незнакомка зовёт его. Хотя, наверное, любому мужчине мерещится нечто подобное одинокими вечерами. Но девушка определённо чем-то махала. Внезапно он похолодел. Горенов вспомнил городскую легенду: в этих местах по ночам можно встретить Софью Перовскую с синим лицом. В руках у неё непременно будет платок. Тот самый, которым она давала сигнал своим соратникам, бросившим бомбу в Александра II. Увидеть призрак Перовской – скверная примета… Считалось, что взмах её платка – к смерти.

23

И вновь он проснулся от ощущения неприятной шершавости. На этот раз Горенов вольготно раскинулся на кровати, а его руки были сомкнуты над головой в форме буквы D. Нет, сон скользил сквозь него, не задевая, почти не касаясь. Георгий находился в вагоне метро. Это был проверенный способ немного вздремнуть прямо в городе – занимаешь сидячее место, на колени ставишь сумку, сверху кладёшь руки, на них кладёшь голову. Никакой ноши с собой не было, все остатки инвентаря уже давно покоились на дне Невы, потому спал Горенов в крайне неудобной согбенной позе.

Нельзя сказать, что ему было некуда пойти, но сейчас лучше не показываться на глаза никому из знакомых… и особенно – любимых… Сначала нужно решить, как действовать дальше. Вокруг толпились люди, спешившие на работу и учёбу, а рядом с ними сидел он, ехавший неизвестно куда.

Разбудившей Георгия шершавостью оказалась внутренняя сторона его собственных джинсов, прижатых к стенке вагона. Москва прекрасно приспособлена к тому, чтобы спать в метро – там есть Кольцевая линия. В Петербурге же это крайне неудобно. Мало того, что приходится кататься туда-сюда, просыпаясь на конечных, но теперь ещё почти на всех ветках нужно совершать переход и снова платить за проезд. Без дополнительных трат и лишней суеты, которая вдобавок имеет шансы разбудить окончательно, удастся сновать только по оранжевой, но она совсем короткая. Задремал, а уже пора вставать. Кроме того, у неё конечная – в центре города, там всегда немало народа, может не достаться сидячего места.

Из-за протяженности Горенов всё равно предпочёл