Территория души. Книга 2 - Наталья Батракова

— В машине, на улице, — вступила в разговор Катя. — Я видела, как он подъехал, а Джесси с ним целовалась.

— Он такой стеснительный! Он тебя боится, — взглянула Джессика на отца.

— Катя, некрасиво подглядывать, — заметила Анна. — А Володя не боится, он вообще ничего не боится. Просто он уважает заслуги твоего отца, а потому немного робеет. Я сбегаю и позову его.

— Мамочка, я сама его позову! — Катя вскочила со стула и, перепрыгивая через ступеньку, побежала вниз к воротам.

— Он будет хорошим отцом, — посмотрела ей вслед Анна. — Катя в нем души не чает.

— Пап, ну скажи хоть слово, — попросила Джессика отца. Роберт сидел в плетеном кресле, и на его выцветших за годы жизни глазах показались слезы умиления.

— Я рад за тебя, доченька, — тихо произнесон. — И думаю, как была бы рада мама слышать весть о том, чтоее беспокойное дитя выходит замуж.

После этих слов пришел черед встать с места Джессике и, склонив голову ему на плечо, крепко обнять. Наблюдая за трогательной картиной, Анна допила из своего бокала вино и решилась:

— Я тоже выхожу замуж!

— Как? — захлопала глазами Джесси. — И ты?!

— И я, — подтвердила Анна. — И мне кажется, вы знаете, кто он.

— Крылов?! — ахнула подружка.

— Крылов. Костя Крылов.

— Но ведь он там? Он приедет сюда? — продолжала недоумевать Джесси.

— Нет, дорогая, — грустно ответила Анна. — Я поеду к нему. Вместе с Катей.

— Но почему?!

— Потому что она его любит, — вместо Анны ответил Роберт. — Я знал, что это произойдет. Я знал, — покачал он головой. — И нам будет так не хватать вас здесь, — глаза Роберта снова повлажнели. — Так не хватать! — повторил он.

Неожиданно на его седых ресницах показались слезы:

— Папочка! Папочка, не плачь! Тебе нельзя расстраиваться! — наперебой принялись утешать его Анна с Джессикой.

— Я плачу оттого, что я — самый счастливый отец на свете! Мои дочери выходят замуж, они родят мне внуков… — неожиданно его голова мелко затряслась. — Вот и пришло время… Я выполнил свой долг и останусь один.

Растерянно переглянувшись и продолжая поглаживать его с двух сторон, как ребенка, они стали наперебой его успокаивать.

— Папочка, ну почему же один? Я никуда не собираюсь от тебя уезжать! И Анна будет часто прилетать, правда? — Анна машинально кивнула головой. — А Катя будет проводить у нас все каникулы, как дети Джона. Подумаешь, расстояние! Какой-то океан! Это же ерунда… Не плачь, пожалуйста.

— Не плачь, Роберт. Не плачь, дорогой мой отец, — вторила ей Анна.

— Я от радости плачу, милые мои, от счастья, — обнял их обеих Балайзер. — И имею на это полное отцовское право…

— Милый, славный Володька! — по-дружески склонив Смыслову голову на плечо, нежно произнесла Анна, когда они вышли на террасу покурить. Почти не курившая в последнее время Джессика после известия о беременности бросила это дело окончательно. — Как я за тебя рада! Как я рада за вас с Джесси, ты себе даже представить не можешь!

— Знаешь, что самое удивительное?

— То, что ты женишься на дочери миллиардера? — шутливо спросила она.

— Да это ерунда! — досадливо махнул он рукой. — Ну, неерунда, конечно, но для меня это не столь важно. Главное, что у меня будет ребенок! Я даже представить себе до конца не могу, что это значит! Как? Откуда? Мы есть, это понятно, но откуда возьмется он? Я за две недели все, что мог, прочитал в Интернете о вопросах зачатия, развития… На Катю твою посмотрю и не могу представить, что и у меня будет вот такая же дочь или сын! Но откуда он придет в этот мир? Ведь это самое настоящее волшебство!

— Волшебство, — с улыбкой согласилась Анна, наблюдая за возбужденным Смысловым. — А появится он от любви. Дети рождаются от любви, и это не просто физиология.

— Я помню эту фразу, — кивнул он головой. — Еще с Минска помню… Ты его простила? — настороженно уточнил он.

— Мы оба простили друг друга, — успокоила его Анна. — Я ведь тоже была не права, когда, скрыв беременность, улетела. Ведь сердцем чувствовала, что любит, только никак не может преодолеть все ваши мужские комплексы и признаться. А я не стерпела… Но это уже в прошлом, — успокоила она его.

— Тогда передавай ему привет. Вот уж чего не ожидал, так это того, что мы женимся на сестрах! Мы ведь даже подраться из-за тебя успели! Но, если честно, хороший он мужик, — вздохнул Владимир. — Надежный. И шеф — от Бога! За ним, как за стеной. Я это после понял, когда полтора года слонялся по разным фирмам. То, что нервный бывает, так это от личной неустроенности, поверь. Пригреешь, приласкаешь, он твой любой каприз выполнит. Такие, как он, если уж любят, то на всю жизнь…

— Ты словно сватаешь его! — расхохоталась Анна. — Сватаешь, а я не соглашаюсь. Слышал бы тебя Крылов, дар речи потерял бы! Ну, кажусь я теперь тебе бледной поганкой? — напомнила она разговор в аэропорту более чем трехлетней давности.

— А ты не обидишься? — смущенно посмотрел на нее Смыслов. — Ты — самая прекрасная из всех бледных поганок на свете! Потому что как ни крути, если бы не ты, я бы не был сейчас счастлив!

— Это твоя судьба, — Анна загасила сигарету. — Может, и мне завязать с этим делом? — кивнула она головой на пепельницу.

— Никуда не денешься, придется и тебе бросить, — загадочно заметил он. — Одно могу сказать, лучше это сделать до того, как…

— До чего как? — не поняла она.

— До того, как поймешь, что беременна, — как само собой разумеющееся ответил он и, поймав ее взгляд, насмешливо добавил: — Bот только не надо меня убеждать, что ты этого не хочешь!

— Хочу, — кивнула она головой. — Особенно после сегодняшнего известия о беременности Джессики. Огромная белая зависть затмила мое сознание! Ну что, бросаем прямо сейчас?

— А я здесь при чем?

— Как при чем? За компанию! Тебе просто необходимо меня поддержать, да и твоему ребенку нужен здоровый отец!

— Ну, если так, — Владимир глубоко затянулся, посмотрел на сигарету и с силой вдавил в пепельницу. — Ну, и черт с ней!

Расхохотавшись, они вернулись в столовую, где разраставшееся семейство собиралось продолжить вечер за чашкой чая…

…«Спасибо, что выполнила мою просьбу и повторно отправила письмо почти четырехмесячной давности. Наконец-то я его прочел. Но ответить сразу не смог, и не потому, что была поздняя ночь, не было времени. Все это ерунда. Тяжело признавать ошибки, но еще тяжелее признать свое полное поражение. Как говорил когда-то Павка Корчагин, стало безумно жаль бесцельно прожитые годы! Мне уже за сорок, а я только сейчас начинаю умнеть.

После того как отвез тебя в аэропорт, вернулся домой и объявил новость Саше с Олегом. Можешь себе представить, что творилось! Наше с тобой состояние ничто по сравнению с той бурей восторга, отголоски которой и спустя почти сутки витают между этажами…