Ромеи и франки в Антиохии, Сирии и Киликии XI–XIII вв. - Брюн Сергей Павлович

Передача Торса князю Боэмунду III Антиохийскому (1177–1183 гг.)

Одним из последних благодеяний императора Мануила з отношении его франкских вассалов стала передача Тарса — столицы византийской Киликии — князю Боэмунду III Антиохийскому. В связи с этим «даром» василевса нельзя не вспомнить о той напряженной войне, которую князья Антиохии вели с ромеями за города Равнинной Киликии в правление Танкреда и Раймонда де Пуатье. При этом, война, инициированная отцом Боэмунда III — князем Раймондом де Пуатье, закончилась его сокрушительным поражением; антиохийские франки были наголову разбиты ромейской армией, посланной в Левант молодым императором Мануилом I Комниным. Однако, на закате своего правления, Мануил передал князю Антиохийскому — как своему вассалу и родственнику — не просто отдаленную часть Киликии, но ее столицу. Возможно, что одной из причин этой передачи был тот факт, что Таре вернулся от армян к ромеям, во многом благодаря походу короля Амори I и князя Боэмунда III в Киликию в 1173 г.

Единственным текстом, где зафиксирован факт передачи Тарса князю Боэмунду III, является хроника Гильома Тирского — источник, безусловно, надежный. Архиепископ Гильом, во время своего путешествия из Константинополя (в 1179–1180 гг.), посещал Антиохию, так что он был отлично осведомлен и о положении княжества, и о его отношениях с империей. И он ясно говорит о том, что Боэмунд III «получил Таре, первый среди метрополий Киликии, от греков»[1594]. Бернард Гамильтон считает, что Таре был передан Боэмунду III по прямому приказу императора Мануила, как часть приданого новой супруги князя — Феодоры Комниной[1595]. Рансимен выдвигает намного более сложную версию, согласно которой дука Киликии — Исаак Комнин, будучи не в силах бороться с киликийскими армянами, доверил свою столицу Боэмунду III; тот взял Исаака в плен, подчинил Таре, а впоследствии продал город Рубену III[1596]. На наш взгляд, версия Рансимена является достаточно сложной и запутанной, и, к тому же, она не находит прямых документальных подтверждений. Если же отталкиваться от единственного первоисточника — хроники Гильома, то можно с полным основанием прийти к выводу, что Таре был действительно передан князю Антиохийскому либо самим Мануилом (в 1177–1180 гг.), либо его вдовой и фактической регентшей империи Марией Антиохийской (1180–1182 гг.). Влияние Марии Антиохийской здесь, с одной стороны, недоказуемо, с другой — несомненно. Города и земли Равнинной Киликии были вожделенной целью князей Антиохийских, в том числе и Раймонда де Пуатье. И очевидно, что дети Раймонда — Боэмунд III и императрица Мария — смогли, за счет своей родственной близости к василевсу, добиться, на поприще присоединения киликийских территорий, гораздо больших успехов, нежели их яростно воевавший с ромеями отец.

Вопрос о том, был ли Таре передан как неотъемлемый, наследственный фьеф, или, все же, как прония — остается открытым. Но все же второе (т. е. передача Тарса как пронии) более вероятно. Помимо Тарса, владения князя Антиохийского вновь расширились и за счет некоторых территорий восточной Киликии. Сохранилась хартия Боэмунда III, в которой Антиохийский князь предоставляет латинской обители Нотр-Дам де Иосафат богатые земельные надели и насади близ Тиля (Тель-Хамдуна) и Мамистры[1597]. Вполне возможно, что эти земли князь Боэмунд III Антиохийский удерживал с момента своего похода против Млеха Рубенида в 1173 г., или же впоследствии получил при помощи ромеев. Так или иначе, владычество князя Боэмунда III Антиохийского в преподнесенном ромеями Тарсе оказалось недолговечным. В 1183 г. Салах-ад-Дин взял Алеппо и его владения соприкоснулись с границами Антиохийского княжества. Тогда же Боэмунд III вынужден был продать Таре армянскому князю Рубену III, дабы перебросить все возможные силы к обороне своих восточных рубежей[1598]. Передачу Тарса можно по праву считать одним из величайших даров василевса Мануила, предназначавшихся его франкскому вассалу — князю Антиохийскому.

Укрепление положения князя Боэмунда III Антиохийского — как вассала и родственника Ромейского василевса.

Князь Антиохии и дука Исаак Комнин

Поддержка Ромейской империей значительно упрочила положение Антиохийского княжества и его государя. О престиже Боэмунда III — князя Антиохии, брата византийской императрицы, повелителя Тарса — свидетельствует история передачи ему Исаака Комнина, племянника императора Мануила. Около 1177 г. Исаак Комнин, бывший дукой Тарса, был пленен во время одной из кампаний против тюрок и киликийских армян. Проведя несколько лет в плену у «властителя гор» Рубена III, он не позднее 1182 г. был передан князю Антиохии. Согласно латинскому хронисту Рожеру Ховеденскому, Рубен III «отправил Исаака к своему вышестоящему — Боэмунду, князю Антиохии, который принял его с радостью и потребовал от него выкуп в размере 60.000 безантов, которые тот обязался предоставить. Для этого он направил вестников к богатым мужам Кипра, прося их помощи в предоставлении выкупа. Следуя его пожеланиям, они отправили ему 30.000 безантов, которые он передал князю Антиохии; в качестве гарантии выплаты второй части выкупа он оставил у него в заложниках своего сына и свою дочь»[1599].

После этого Исаак был выпущен на свободу и, спустя несколько лет, при помощи части ромейских войск и флота, захватил власть на Кипре, объявив себя василевсом. Тогда же он направил к Боэмунду III оставшуюся часть выкупа. Однако, как повествует Рожер, «князь Антиохии направил к нему послов для получения оставшейся части выкупа, то есть 30.000 безантов, но император Кипра отказался доверять их посланникам князя и передал выкуп братьям Храма, дабы они доставили выкуп князю Антиохии. Когда же они отправились в путь, их встретили пираты, исторгнувшие у них эту сумму. Когда это стало известно императору Кипра, он усмотрел в этом хитрость князя Антиохии и сказал ему, что более не предоставит ему подобной суммы. Из-за этого его сын и дочь провели два года в качестве заложников в руках князя Антиохии; в итоге же, увидев, что император Кипра не станет выкупать заложников, князь Антиохии, движимый состраданием, предоставил им свободу и позволил им отбыть»[1600].

Эта история служит ярким подтверждением того особого положения, которым князь Антиохийский, вассал и шурин императора ромеев, пользовался на Востоке. Его определенное первенство среди государей Сирии и Киликии признал даже «властитель гор» Рубен III, передавший ему столь ценного пленника. Спустя три года, в 1185 г., к Антиохийскому князю вновь обратятся армянские князья Киликии, на этот раз — как арбитру в их междоусобице. Очевидно также, что в случае с плененным дукой Тарса, князь Боэмунд III беззастенчиво отстаивал собственные, а отнюдь не имперские интересы. Но, при этом, он смог достичь взаимопонимания со своим сородичем — Исааком Комниным и получить от него, по крайней мере, большую часть выкупа. Наконец, заслуживает внимание и то, что дети Исаака несколько лет провели при дворе князя Антиохии и, будучи брошенными отцом, получили свободу благодаря «чувству сострадания» своего дальнего родственника Боэмунда III.

V. Церковный вопрос в договорах и взаимоотношениях императоров династии Комнинов и франкских государей Заморской земли

Проблема Антиохийского патриаршества: Деволъский мир (1108 г.), восточный поход императора Иоанна II Комнина (1137–1138 гг.), договоры императора Мануила I Комнина с князем Рено и королем Бодуэном III (1158–1159 гг.)

Осмысление эпохи византийского сюзеренитета над Антиохией невозможно без рассмотрения проблемы Антиохийского патриаршества и ее места в восточной политике династии Комнинов. Как известно, на заре норманно-византийских войн в Сирии, в 1100 г., православный Патриарх Иоанн V Оксит принужден был покинуть Антиохию, а на его кафедру был возведен латинский Патриарх — Бернард Валенский[1601]. С тех пор вопрос об Антиохийском Патриархе возникал практически во всех ключевых соглашениях между Антиохией и Константинополем в XII в. Так, уже в тексте Девольского мира Боэмунд клятвенно обещал императору Алексею I Комнину, что «антиохийским патриархом не будет человек нашего племени (латинянин. — С. Б.), но тот, кого ваша царственность назначит из сынов великой Константинопольской Церкви»[1602]. Однако дает ли постоянное возникновение проблемы Антиохийского патриаршества в переговорах достаточное основание считать ее одним из действительных приоритетов василевсов династии Комнинов? Позволим себе не согласиться с распространенным утверждением о том, что одной из главных целей восточной политики Комнинов было стремление защитить права византийской церковной иерархии и восстановить на Антиохийском престоле православного патриарха. При внимательном рассмотрении восточной политики василевса Иоанна II и, в особенности, его сына Мануила I, нельзя не отметить, что вопрос о патриаршестве, несмотря на постоянное свое возникновение в перечне имперских притязаний, чаще всего становился «разменной картой» для Комнинов.