"Фантастика 2024-31". Компиляция. Книги 1-18 (СИ) - Гришанин Дмитрий Анатольевич

Что ж, она немного посидит. До Малого зала можно добраться всего за три минуты, если бегом, а пока можно сидеть, глубоко вздыхать, смотреть в окно, разглядывать книги на полках, а потом как бы ненарочно опустить взгляд… И упасть на колени, и выхватить из-под шкафа ещё три потерянные страницы, и ощутить весь спектр полагающихся эмоций, от вины до страха. Это из-за неё документы выпали из папки, из-за неё у наставницы могут быть проблемы, нужно отнести, скорее, бежим!..

Вихрем пронестись по подземному коридору – она ведь спешит, значит, можно открывать двери перстнем. Взлететь по ступеням. Ворваться в приёмную…

Охраны сегодня было больше обычного – двое в синей орденской форме, двое в тёмно-серой. Кеара знала, что на этот Совет должен явиться представитель Тайной канцелярии, и, видимо, это была большая шишка. К счастью, сестра Мирта, дежурившая в приёмной, тут же её узнала и замахала руками, веля бдительным стражам опустить оружие.

– Кеа, милая, там же Совет, туда нельзя!..

Кеара выдавила из себя робкую улыбку и прижала к груди ладонь, пытаясь отдышаться, а заодно пряча повёрнутый камнем внутрь перстень. Порыв ветра из распахнутого окна обжёг прохладой разгорячённое лицо, документы в поднятой руке забились, как крылья пойманной птички.

– Извините… Наставница… Забыла… Вы же передадите?

Озабоченные морщинки на лице сестры Мирты разгладились, и она принялась выбираться из-за стола.

– Ну конечно, солнышко, давай сюда…

Охранники не спускали с неё глаз, хотя оружие убрали. Кеара попыталась улыбнуться шире, сделала шаг вперёд, другой, третий, она наивная дурочка, просто принесла документы, а если её сейчас пристрелят…

Что ж, тоже неплохой вариант.

«Ты что задумала?!»

Сестра Мирта блаженно улыбнулась, прикрыла глаза и плавно опустилась на пол. Следом повалились охранники – если усыпляющее заклинание, которое использовала Джания в Диких землях, пробило защиту самого Магистра, что уж говорить о стандартных амулетах.

«Ах ты... не смей!»

Поздно.

Джания попыталась перехватить контроль, но на несколько секунд защиты хватило – и как хорошо, что она надела перстень заранее, а его прикосновение открывает вообще все двери в резиденции! Да, она обещала Матери-Настоятельнице не злоупотреблять магией, но…

Двойные двери распахнулись внутрь. Кеара по инерции сделала ещё шаг, споткнулась о порог и полетела головой вперёд, уже не чувствуя тела. Кажется, где-то сверху сверкнула вспышка парализатора – впрочем, она не была уверена. Растерянная тишина сменилась неодобрительным шумом и недоумённым шуршанием. Да уж, не на каждый Совет бессовестно вламываются с применением магии…

– Кеара. В чём дело?

Голос Матери-Настоятельницы, сидевшей за высоким столом напротив входа, звучал строго и холодно. Губы вздрогнули в попытке улыбнуться – Кеара отлично знала, что при Совете Джания не посмеет ни лгать, ни влиять на носителя. Та всё же попыталась пролепетать что-то про срочные документы, и нервы, и «они не хотели меня впускать» – но тела в приёмной уже не вписывались в концепцию «девочка просто перенервничала».

Досада ведьмы отозвалась горечью в горле, а потом пришли ощущения: холодные плиты пола под ссадиной на щеке, боль в ушибленном локте, сквозняк… Появившаяся рядом Алтина помогла ей подняться и вытянула из сжатого кулака измятые документы.

– Что ты вытворяешь?! Ты ведь…

Кеара глянула поверх головы наставницы. В Малом зале ей прежде бывать не приходилось, здесь обсуждали самые секретные вопросы и, судя по всему, принимали самых важных гостей, хотя сейчас помимо членов Совета здесь были только охранники. Просторное полукруглое помещение было наполнено светом и воздухом, за огромными панорамными окнами покачивались макушки сосен. Лёгкий ветерок перебирал тончайшие драпировки на стенах, белые, голубые и синие складки вздрагивали, словно за ними кто-то прятался.

– Всё в порядке, – Мать-Настоятельница, моложавая и всё ещё красивая женщина пятидесяти лет, подняла руку, успокаивая охрану.

Люди в серой и синей форме буквально растворились в воздухе. Кеара вспомнила, что в этой части здания нет окон – похоже, для оформления зала использовали голограммы, и самые качественные. Интересно, эмблема Ордена, лотос в ладонях, висящий над головой Матери-Настоятельницы, настоящий? А сложная мозаика в круговом орнаменте на полу? А расставленные полукольцом столы? А полтора десятка женщин в белых и голубых платьях?..

– Кеара, твоё поведение неуместно. Мы поговорим позже. Выйди. Немедленно.

Она покачала головой и облизала внезапно пересохшие губы.

– Белый…

– Что?

Кеара откашлялась и хлестнула яростью туда, где, по ощущениям, притаилась ведьма. Совету нельзя лгать – и мешать говорить правду нельзя тоже.

– Белый, – повторила она громче. – Сиреневый. Белый. Красный. Красный. Красный!

Цветовой код говорил о строжайшей секретности и смертельной опасности. Мать-Настоятельница, котрая лично продиктовала код и велела обращаться в любое время, если с Джанией будет что-то не так, досадливо поморщилась.

– Это настолько срочно? Учти, если…

– Очень срочно. Но я не отниму много времени.

Мать-Настоятельница поглядела направо, потом налево. Кеара тоже скользнула взглядом по Совету. Эмпатам не было нужды переглядываться, но на лицах преобладали недоумение и недовольство. Повинуясь повелительному жесту, несколько человек поднялись и покинули зал – видимо, их допуск к тайнам Ордена до сиреневого уровня не дотягивал.

Хлопнули двери.

Джания проявилась рядом и криво улыбнулась, признавая поражение – временное, по её мнению.

«Маленькая лгунья».

«Ты хорошо меня учила».

– Я надеюсь, у тебя была уважительная причина прерывать заседание Совета. Иначе…

– Я готова к Ритуалу Последнего прощания.

От Джании пришла вспышка ярости напополам с испугом, оставшиеся члены Совета заахали, но Кеара продолжала смотреть на Мать-Настоятельницу. Те, кто составлял договор с духом двести лет назад, боялись одержимости ничуть не меньше, чем те, кому пришлось жить с последствиями их решений. Джания не имела права перехватывать контроль и за этим строго следила сама магия перстня. Пара минут – не такая уж серьёзная проблема, глупая шутка – не повод для разбора на Совете, но…

– Договор нарушен. Она подвергла опасности жизни нескольких человек. И призналась в этом при свидетеле – правда, наставница?

Алтина прижала ладонь к губам, но не произнесла ни слова. Ритуал Последнего прощания развоплощал духа – но и убивал носителя. Кеара знала, что наставница ни за что не согласилась бы – но врать Совету не могла и она.

Мать-Настоятельница сощурилась.

– Кто-то умер?

– Нет, – быстро проговорила Джания, и Алтина эхом повторила:

– Нет.

– Мы не знаем, – мягко поправила Кеара. – Связь с Дикими землями отсутствует. Клятва, которая была завязана на жизнь Финеара Котара, разрушена. Вчерашние действия Джании… Вам ведь доложили, да? Она предвидела, что в результате её провокации он может погибнуть, и призналась в этом. Злонамеренность налицо. Я готова пожертвовать жизнью, чтобы предотвратить дальнейшие преступления.

Можно было собой гордиться – голос не дрожал. Конечно, и сама она не могла лгать Совету, состоящему из эмпатов высокого уровня. Но стоило представить, что Фин и впрямь мёртв, а Ильнар безумен…

Она сглотнула и повторила:

– Я готова.

Мать-Настоятельница на пару мгновений опустила веки, будто прислушивалась. Члены Совета наверняка отлично чувствовали друг друга, и каждая знала об отношении каждой к возникшей проблеме. Но Кеаре казалось, что они сомневаются – впрочем, этого она и ждала.

– Совет выслушает тебя. Но помни, что ложь мы почувствуем.

Кеара улыбнулась. Она лгала весь день, она лгала много месяцев – и так устала. Она с удовольствием расскажет правду – всю, до последнего слова.

О том, как Дарея передала перстень – только на сохранение, разумеется, Мать-Настоятельница не предполагала, что дух свяжется с девушкой, не приносившей клятвы Ордену. О мёртвой клятве, о ранах Фина, об Ильнаре, чудом избежавшем смерти – хитрая ведьма знала, что ей некуда деваться, и эмоциональным шантажом владела в совершенстве. О ментальном воздействии – Алтина получила разрешение Совета на то, чтобы приглушить память о Диких землях, а вот расторжение помолвки было выгодно только Джании, мечтавшей влиять на Совет.