Падение Царьграда. Последние дни Иерусалима - Льюис Уоллес

Однако вместо ожидаемых иерархов и старейшин с коленопреклоненным народом к нему явились главари зилотов и кичливо потребовали, чтоб он просил цезаря о замещении Флора другим римским правителем. Возмущенный Агриппа отослал их к первосвященнику, отказав наотрез в своем содействии.

— Дожидайтесь терпеливо, пока сам цезарь не назначит вам другого правителя, — топнув ногой, крикнул он главе депутации Анании бен-Садуку. На это молодой иудей дерзко возразил, что народ и без содействия четверовластника сумеет постоять за свои права, и гордо удалился со своими единомышленниками.

Береника немедленно послала Иосифа к преданному ей духовенству, требуя принятия решительных мер против главарей зилотов. Однако иерархи бездействовали, не исключая и ее лицемерного советника, а по улицам Иерусалима валил народ и с криками толпился перед дворцом.

— Долой нечестивого Ахава! Долой развратную Иезавель! — кричал зилот Анания, и ему вторила беснующаяся толпа черни.

На балконе дворца появилась Береника.

Она простерла руки и хотела говорить. Но чернь встретила ее диким воем, и в царицу полетели камни. Баркаиос схватил перепуганную Беренику на руки и унес с балкона. Сдав ее на попечение женской свиты, он бросился вниз, в кардегардию.

— Что же ты лежишь на боку, как боров, и не разгонишь этих мерзавцев? — вне себя крикнул царедворец Лизандру.

— Я жду приказания, — с невозмутимым хладнокровием отвечал начальник телохранителей.

На широких ступенях лестницы показалась фигура бледного тетрарха.

— Спасите! Меня хотят убить! — шептал он помертвевшими губами.

Лизандр обнажил меч. Раздался глухой грохот барабана и протяжный гул труб. Ворота портала распахнулись, гвардия с опущенными копьями двинулась на чернь.

На другой же день Агриппа покинул возмутившийся против него Иерусалим. Озабоченный четверовластник поспешно отправился в Антиохию, чтобы заблаговременно предупредить Цестия Галла о новом возмущении иудеев. По дороге в Сирию он остановился в лагере у Бефорона, здесь состоялся в его присутствии военный совет, в котором приняла участие и Береника, успевшая снова подчинить своему влиянию апатичного Агриппу. Успокоенный отличным видом своих войск и уверениями царедворцев, ручавшихся за успех, тетрарх предоставил государственные дела сестре и Филиппу бен-Иакиму, а сам отправился в столицу Сирии.

С отъездом Агриппы Иерусалим принял мрачный вид. Город разделился на взаимно враждебные лагери. Элиазар Ганан с толпой приверженцев укрепился в храме. В замке Антония заперся римский трибун Сетилий. Башни Мариамны, равно как и дворец Асмонеев и преторию Ирода Великого, охраняли царские гвардейцы под командой сурового ненавистника иудеев Валтасара Терона. Население Акры, долины Сыроваров и предместий роптало на первосвященников, синедрион и явно склонялось на сторону иудеев. Преданные Элиазару Ганану зилоты рыскали по всей стране, возбуждая народ к восстанию, а многочисленные пророки повсюду проповедовали близкое пришествие Мессии и подстрекали к резне язычников.

Наконец в половине августа иудеи, ободренные бездействием своих противников и подкрепленные переходом на их сторону фарисейской секты, выслали к народу старцев с прокламацией. Последние объявляли, что настала пора освобождения, чаша терпения переполнилась. Израиль должен отстоять свою веру с оружием в руках. Пусть отцы ободряют сыновей. Сыновья должны сражаться, богатые должны снабжать народ деньгами, оружием, и всякий, кто чувствует себя евреем, должен восстать на язычников — врагов истинного Бога.

Народ зашумел, заволновался и готов был идти за фанатиками, увлекавшими его в кровавую смуту. Иудеи, довольные результатом своего предприятия, собрались на совещание в мощенной мозаикой зале храма, назначили день окончательного восстания…

Весь Иерусалим был охвачен деятельностью. Город превратился в военный лагерь, всюду изготовлялось оружие, евреи прибывали в столицу со всех концов земли, уверенные, что настает конец Римской империи. Так начиналась одна из величайших трагедий античного мира — гибель Иерусалима и закат Израиля.

Разрушение Иерусалима[13]

Но восставшие недооценили силы Римской империи. Гордости Рима было нанесено тяжелое оскорбление. На усмирение восставшей провинции был послан шестидесятилетний полководец Тит Флавий Веспасиан.

Он начал свой знаменитый поход в марте 67-го года. Первые удары пришлись на долю Галилеи. Несмотря на отчаянное сопротивление, города разрушались один за другим. Римляне не знали пощады. Вся Галилея покрылась трупами, была залита кровью.

На зимние квартиры Веспасиан остановился в Кесарии. Тем временем Иерусалим заполнялся беженцами из Галилеи. Их ужасающие рассказы о римских зверствах звали к мести, и уже почти все жители были готовы к борьбе с римлянами. Положение умеренных, тех, кто не хотел восстания, становилось невыносимым. Зилоты неистовствовали, грозили расправой со всеми, кого подозревали в недостатке патриотизма.

После того, как первосвященником был выбран безграмотный земледелец Нания, сын Самуила, не имеющий никаких понятий о своей новой должности, фарисеи и саддукеи были возмущены. Поднялось восстание, был штурмом взят храм, и почти все члены жреческой касты погибли. Были убиты и знатнейшие люди Иерусалима, члены богатых семейств. Так погибал античный мир иудейства.

Но демократическое первосвященство просуществовало очень недолго. Священники утрачивали свое первенствующее значение. Первое место занимали зилоты, ревнители веры. Теперь в Иерусалиме властвовал террор. Рассказывали, что число зажиточных и знатных граждан, погибших от рук фанатиков, доходило до двенадцати тысяч.

Весной 68-го года Веспасиан возобновил свое наступление. Опустошив Иудею и Самарию, он утвердился в Иерихоне и обложил столицу со всех сторон.

Смерть Нерона и быстрая смена императоров в далеком Риме оттянули расправу с мятежными иудеями. Только поздней весной 69-го года Веспасиан возобновил военные действия. Благодаря этому еще целый год продержалось восстание, длившееся уже три года и до ведшее Иерусалим до положения, какому не было примеров в древней истории. До этого над городом властвовал Симон, сын Гиоры, но вскоре власть захватил Елизар бен-Ганан, бывший начальником охраны храма. Город разделился на партии, и приверженцы одной партии отчаянно сражались со своими соперниками. В городе были громадные запасы хлеба, которых хватило бы на несколько лет осады, но запасы были сожжены из-за желания, чтоб хлеб не попал к враждебной партии. Положение жителей было ужасным, из города нельзя было уйти. Многие гибли прямо в храме. И тем не менее восставшие ждали, что все евреи востока поднимутся против Римской империи и поддержат Иерусалим. Теснимые со всех сторон, чуть ли не накануне полного разгрома, они называли Иерусалим столицей мира.

Летом Веспасиан был провозглашен императором, и на усмирение Израиля был послан его сын, Тит. Весной, как только позволили дороги, Тит прибыл в Кесарию и во главе сильной армии двинулся к Иерусалиму. Он вел четыре легиона, множество сирийских союзников и толпы арабов, шедших с римлянами ради грабежа. Тита сопровождали все перешедшие на его сторону иудеи, Агриппа, Тиверий Александр, будущий историк Иосиф Флавий.

В первых числах апреля, перед праздником еврейской пасхи, римляне подступили к Иерусалиму. В городе собралось огромное число евреев из разных стран.

Иерусалим был одной из сильнейших крепостей своего времени. Враждующие партии бились между собой, но дружно выходили на защиту города. Но евреи столкнулись с опытным полководцем. Тит повел осаду с искусством, которого до него не знали. В конце апреля легионеры взяли первые укрепления и овладели северной частью города. Через пять дней римляне сумели прорваться через вторую линию укреплений и овладели Акрой. Половина города пала. Римляне хотели устрашить оборонявшихся самыми зверскими казнями захваченных пленных, но это только воодушевило осажденных. 27 и 29 мая они сожгли осадные машины римлян и напали на их лагерь. Уныние распространилось в войсках Тита, многие поверили преданию, что Иерусалим нельзя взять, начались побеги из армии. Тит отказался от надежды взять город приступом и окружил его двумя рядами укреплений, прекратив все сообщения с округой. В осажденном городе наступил голод.

Тит рвался в столицу Израиля. Он приказал построить четыре новые осадные башни, для которых в окрестностях вырубили все деревья. 1 июля осажденные попытались сделать вылазку и уничтожить башни, но атака была отбита. С этого момента участь города была решена. Тит повел подкопы против башни Антония, взял ее и приказал разрушить до основания, чтобы открыть путь своим машинам и кавалерии к тому месту, где предстоял последний бой.