Мир-Земле (сборник) - Артур Кларк

Ракета, высланная берсеркером, притормозила рядом с кораблем.

— Открой! — прохрипело радио. — Мне надо тебя обыскать.

— А потом ты меня выслушаешь?

— Потом выслушаю.

Он открыл шлюз и посторонился, пропуская гостейнесколько роботов. Они казались такими же ветхими, как и их хозяин. Кое у кого, правда, поблескивали новые детали. Они обыскали Керра, обшарили всю рубку; при этом один из механизмов отказал, и собратьям пришлось утащить его чуть ли не волоком.

В рубке остался еще один робот — неуклюжее сооружение, снабженное двумя руками, как человек. Едва только шлюз за остальными захлопнулся, он плюхнулся в пилотское кресло и повел корабль по направлению к бероеркеру.

— Стойте! — крикнул Керр. — Я же не пленный!

Его слова остались без ответа. В ужасе Керр вцепился в робота-пилота, пытаясь стащить его с кресла. Но тот, медленно подняв металлическую руку, уперся Керру в грудь. Керр потерял равновесие и, увлекаемый искусственной силой тяжести, грохнулся навзничь, стукнувшись головой о переборку.

— Потерпи несколько минут, — сказал радиоголос. — Сейчас мы начнем говорить о любви и мире.

Керр взглянул в иллюминатор и увидел, что корабль приближается к громаде берсеркера. Корпус гиганта был как будто весь в язвах, целые квадратные мили занимали вмятины, вздутия, застывшие потеки оплавленного металла.

Немного времени спустя в корпусе открылся люк, и корабль Керра вслед за вспомогательной ракетой устремился в темную глубину.

Теперь за стеклом иллюминатора не было видно ни зги. Керр почувствовал легкий толчок, как при швартовке. Робот-пилот выключил двигатель, повернулся к Керру и стал со скрежетом подниматься с кресла.

И тут внутри у него что-то случилось. Вместо того чтобы спокойно встать, робот резко выпрямился, вскинул руки, как будто стараясь сохранить равновесие, и тяжело рухнул на палубу. Еще с полминуты одна его рука беспорядочно двигалась, а потом он застыл в нелепой позе.

Наступила тишина. Керр подумал было, что благодаря счастливой случайности снова стал хозяином в своей рубке. Что предпринять?

— Выходи, — произнес спокойный скрипучий голос. — К твоему шлюзу пристыкован туннель, заполненный воздухом. По туннелю перейдешь в… ну, короче, в помещение, где мы будем говорить о мире и о любви.

Керр отыскал глазами кнопку с надписью «Ц-форсаж». Этой кнопкой не разрешалось пользоваться в окрестностях Солнца. И даже близость куда меньшей массы берсеркера превращала Ц-форсаж в чудовищное оружие.

Керр не боялся внезапной гибели, по крайней мере думал, что не боится. Куда реальней была другая смерть — медленная и мучительная. Ему снова припомнились жуткие истории, которые он слышал. Нельзя было и помыслить о том, чтобы выйти наружу. Нет, уж!

Он перешагнул через поверженного робота и протянул руку к пульту.

— Я могу говорить с тобой отсюда, — сказал он, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие.

Прошло десять секунд, и берсеркер ответил:

— Твой Ц-форсажный двигатель оборудован предохранительной блокировкой. Ничего не выйдет. Взорвать меня вместе с собой ты не сможешь.

— Допустим, что ты прав, — возразил Керр. — Но если автоматика сработает, мой корабль будет отброшен от центра твоей массы и пробьет обшивку. А она у тебя и без того в плохом состоянии. Лишние повреждения тебе ни к чему.

— Ты погибнешь!

— Да? — сказал Керр. — Может быть. Рано или поздно я все равно умру. Но я пришел к тебе не для того, чтобы умирать или сражаться. Я пришел говорить с тобой. Мы должны попытаться прийти к соглашению.

— К какому соглашению?

Глубоко вздохнув, Керр потер лоб и начал излагать те доводы, которые он столько раз повторял про себя. Пальцы его повисли над пусковой кнопкой, а глаза неотрывио следили за приборами, которые в обычных условиях регистрируют приближение метеоритов.

— Вот что, — начал он. — Я уверен, что военные действия против человечества — результат какой-то ужасной ошибки. Скажи, что плохого мы причинили тебе и таким, как ты?

— Наш противник — жизнь, — ответил берсеркер. — Жизнь есть зло.

Пауза.

Керр овладел собой и спокойно продолжал:

— С нашей точки зрения, зло — это ты. Мы хотим, чтобы ты стал хорошей машиной, полезной машиной, такой, которая помогает людям, а не убивает их. Разве созидание — не более высокая цель, чем разрушение?

Снова наступила пауза.

— А чем ты докажешь, — спросила машина, — что мне необходимо изменить мою цель?

— Прежде всего тебе самому выгоднее нам помогать. Никто не станет сопротивляться, не будет причинять тебе повреждений.

— А не все ли равно — сопротивляетесь вы или нет?

Керр предпринял новую попытку.

— Видишь ли, живое по своей природе выше, чем неживое. А человек — высшая форма жизни.

— Как ты это докажешь?

— Как докажу? Да очень просто. Человек наделен душой.

— Я это слышал, — отозвался берсеркер. — Вы все так считаете. Но разве вы не определяете душу как нечто недоступное пониманию любой машины? И разве нет таких людей, которые вовсе отрицают существование души?

— Да, именно таково определение души. И такие люди есть.

— Тогда я не принимаю этот довод.

Керр вытащил болеутоляющую таблетку и украдкой проглотил ее.

— И все-таки, — сказал он, — ты не можешь доказать, что души не существует. Ты должен по меньшей мере допустить, что это не исключено.

— Согласен.

— Но оставим пока душу в стороне. Поговорим о физической и химической организации живого. Имеешь ли ты представление о том, как тонко и сложно организована даже одна-единственная живая клетка? Вот видишь! А у нас в мозге их миллиарды. Ты не можешь не признать, что мы, люди, снабжены удивительными по своему совершенству компьютерами, которые вдобавок умещаются в очень небольшом объеме.

— Не знаю, — возразил скрипучий голос. — Мне не приходилось демонтировать пленников. Хотя кое-какими сведениями я располагаю. Однако ты не станешь утверждать что присущая вам форма организации — не что иное, как следствие непреложных законов физики и химии?

— А тебе не приходило в голову, что, может быть, эти законы имеют определенную цель? Что они для того и существуют, чтобы когда-нибудь появился мозг, способный мыслить, чувствовать и… любить?

На этот раз молчание затянулось. Керр почувствовал, что у него пересохло в горле, словно этот диспут длился уже много часов.

— К такой гипотезе я не прибегал, — внезапно отозвался голос. — Но если устройство разумного живого существа на самом деле так сложно, так тесно связано с существованием именно таких, а не иных физических законов, — то, возможно, да, возможно, что служение жизни есть высшая цель машины.