Дж.Д. Сэлинджер. Идя через рожь - Кеннет Славенски

Основную часть письма Симора, писавшегося, судя по всему, урывками, составляет рассказ о событиях, происходящих в лагере. Помещенный в лагерный лазарет («я вчера сильно поранил ногу и лежу для разнообразия в постели»), Симор пользуется образовавшимся досугом, чтобы написать длинное письмо и поразмышлять о своих отношениях с Богом, с воспитателями и «солагерниками», равно как и о членах своей семьи.

Судя по тому, что пишет Симор, братья Глассы не прибились ни к одной из сложившихся в лагере группировок. У них есть только три друга: беременная жена главного воспитателя миссис Хэппи, Джон Колб, охарактеризованный как «неустрашимый и деятельный мальчик», и ходящий хвостом за Симором и Бадди маленький заика Гриффит Хэммерсмит, чья богатая зазнаистая мать разочарована, узнав, что братья — лучшие друзья ее сына. Симор жалуется своим близким на других мальчиков, которые, будучи поодиночке «солью земли», тут же забывают о своей доброте, оказавшись в компании дружков. Он сравнивает подобное устройство с устройством всего мира, выражая сожаление по поводу того, что в лагере Хэпворт, «как и всюду на этой трогательной планете, пароль — подражание и престиж — предел мечты». Действительно, лагерь Хэпворт является для семилетнего поэта-святого микрокосмосом, отражением целой вселенной.

И хотя Симор считает, что они с Бадди стараются из всех сил поладить с обитателями лагеря, разница интересов неизбежно приводит к конфликтам. Они вечно получают замечания за неучастие в общих делах. Вместо того чтобы петь у костра или заниматься уборкой коттеджа, братья куда-то ускользают, чтобы в одиночестве медитировать, читать и сочинять. В результате Симор написал двадцать пять восхитительных стихотворений за шестнадцать дней, а Бадди — шесть таких же умопомрачительных рассказов.

В результате, как и Холден Колфилд в «Полном океане шаров для боулинга», Симор жалуется, что они с Бадди в лагере изгои. Поначалу читатель склонен проникнуться к братьям сочувствием, но скоро выясняется, что причина их неприятностей не грубость других детей и не тонкая психическая организация или блестящий интеллект Симора. Симор сам признается в своей нетерпимости к духовной незрелости тех, кто находится рядом, и мы внезапно начинаем понимать: ведь это именно его снобизм отдалил их с Бадди от окружающих. Симор пытается быть снисходительным к мальчикам, так как они еще юные, но безжалостно клеймит воспитателей, признаваясь в ежедневно возникающем у него желании проломить чью-то глупую голову какой-нибудь лопаткой. Подобные признания звучат довольно шокирующе в устах провидца и богоискателя, только что вступившего в возраст, когда уже отвечают за свои слова.

Наиболее ярким примером презрения Симора к окружающим становится инцидент, из-за которого он попал в лазарет. За день до того, как Симор начал писать письмо, мистер Хэппи повел детей в лес собирать землянику. Вместе с остальными мальчиками Симор и Бадди на расхлябанной телеге, запряженной двумя лошадьми, проехали «чертову пропасть миль» в поисках подходящего места. Накануне шел дождь, и телега вскоре застряла в грязи. Мальчикам пришлось толкать ее, чтобы вытащить из канавы. Когда телега внезапно рванула вперед, острый железный штырь, торчавший из колеса, вонзился на два дюйма Симору в бедро. Мистер Хэппи тут же повез раненого обратно в лагерь на своем мотоцикле, в то время как Симор грозил ему судебным преследованием, если поврежденную ногу придется ампутировать.

В лазарете Симору наложили шов с одиннадцатью стежками, но он, устыдившись собственной несдержанности, отказался от анестезии. Его умение контролировать физическую боль могло бы свидетельствовать о невероятной силе воли, но когда Симор пишет письмо, то пять раз принимается плакать. Он может повелевать своим телом, но душевные страдания овладевают им полностью.

Матери он признается в своей необычной привязанности к миссис Хэппи, которая на пятнадцать лет его старше, замужем и беременна, причем описывает ее весьма по-взрослому: «Безупречно стройные ноги с тонкими лодыжками, аппетитный бюст, свежий, аккуратный задик и две очень маленькие ступни с хорошенькими крохотными пальчиками». Эта демонстрация невероятно рано пробудившейся чувственности Симора является, возможно, наиболее смущающей — если не шокирующей — частью письма, однако он довольно долго распространяется о своей сексуальной реакции на чары миссис Хэппи. Если читателей и не удивит столь бурное половое развитие Симора (которое конечно же скоро лишит его той малой доли невинности, которой он еще обладает), их покоробит оттого, что подобный разговор ведется с собственной матерью, вряд ли склонной одобрить новые интересы сына.

Из предыдущих произведений читатель знает о влиянии Симора на всю семью Глассов. Его непрестанные уроки сформировали характеры как Фрэнни, так и Зуи, а после его смерти записи, им оставленные, продолжают поучать Бадди. Но только из «Хэпворта» становится ясно, насколько безусловной была власть Симора. Он определяет все, руководит повседневной жизнью семьи, даже когда отсутствует. Он советует своей матери Бесси петь естественным, данным ей от природы голосом, в то время как отцу, Лесу, — скрывать австралийский акцент. Заявляя, что это его «окончательно последнее слово» по поводу слишком раннего, на его взгляд, расставания матери со сценой Симор использует свой дар предвидения, прося ничего не делать раньше срока и подождать «хотя бы до октября». Он велит Бу-Бу упражняться в письме и чтении, а также учиться хорошим манерам. Близнецам Уолту и Уэйкеру Симор настоятельно рекомендует ежедневно тренироваться в отбивании чечетки, а если им лень, то пусть хотя бы на два часа в день надевают свои чечеточные туфли. И еще добавляет, что Уолту стоит позаниматься жонглированием.

Затем Симор необыкновенно долго перечисляет книги, которые он просит прислать ему из библиотеки. Каждое название и имя каждого автора он сопровождает критическим отзывом, содержащим развернутую оценку их достоинств, недостатков и их философии. Сам Сэлинджер очень любил говорить о литературе в подобном духе, поэтому неудивительно, что Симор выражает литературные вкусы своего создателя. Список Симора так велик, что, даже если бы он и смог прочесть столько за одно лето, его бедные родители не смогли бы достать для него такое количество книг.

Это, пожалуй, наиболее гладкий фрагмент повести, потому что он явно вставной. Тем не менее перечисляемые Симором любимые книги и авторы — вовсе не простой список материалов для чтения. Вместе взятые, они являются сводом всего прекрасного, что существует в мире.