И вблизи и вдали - Александр Городницкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда я стою перед книжной полкой и смотрю на плотный ряд книг, написанных Натаном Эйдельманом, поражает, как много он успел в своей короткой, трудной но, безусловно, счастливой жизни. Когда же вспоминаю его безвременный уход, с горечью думаю, сколько он мог бы еще написать. И ощущение нереальности смерти охватывает меня. И не отпускает…
За тех, кто на земле
(песни разных лет)
СНЕГ
Тихо по веткам шуршит снегопад,Сучья трещат на огне.В эти часы, когда все еще спят,Что вспоминается мне?Неба далекого прóсинь,Давние письма домой…В царстве чахоточных сосенБыстро сменяется осеньДолгой полярной зимой.
Снег, снег, снег, снег,Снег над палаткой кружитсяВот и окончился нашКраткий ночлег.Снег, снег, снег, снегТихо на тундру ложитсяПо берегам замерзающих рекСнег, снег, снег.
Над Петроградской твоей сторонойВьется веселый снежок.Вспыхнет в ресницах звездой озорной,Ляжет пушинкой у ног.Тронул задумчивый инейКос твоих светлую прядь.И над бульварами линийПо-ленинградскому синий,Вечер спустился опять.
Снег, снег, снег, снег,Снег за окошком кружится.Он не коснется твоихСомкнутых век…Снег, снег, снег, снег…Что тебе, милая снится?Над тишиной замерзающих рекСнег, снег, снег.
Долго ли сердце свое сберегу? —Ветер поет на пути.Через туманы, мороз и пургуМне до тебя не дойти.Вспомни же, если взгрустнется,Наших стоянок огни.Вплавь и пешком – как придется, –Песня к тебе доберетсяДаже в нелетные дни.
Снег, снег, снег, снег,Снег над палаткой кружитсяВьюга заносит следы наших саней.Снег, снег, снег, снег…Пусть тебе нынче приснитсяЗалитый солнцем вокзальный перронЗавтрашних дней.
Февраль 1958 г. ЛенинградПЕСНЯ ПОЛЯРНЫХ ЛЕТЧИКОВ
Кожаные куртки, брошенные в угол,Тряпкой занавешенное низкое окно.Бродит за ангарами северная вьюга,В маленькой гостинице пусто и темно.
Командир со штурманом мотив припомнят старый,Голову рукою подопрет второй пилот.Подтянувши струны старенькой гитары,Следом бортмеханик им тихо подпоет.
Эту песню грустную позабыть пора нам,Наглухо моторы и сердца зачехлены.Снова тянет с берега снегом и туманом,Снова ночь нелетная, даже для Луны.
Лысые романтики, воздушные бродяги!Наша жизнь - мальчишеские вечные года.Прочь тоску гоните вы, выпитые фляги,Ты, метеослужба, нам счастья нагадай.
Солнце незакатное и теплый ветер с Веста.И штурвал послушный в стосковавшихся руках.Ждите нас невстреченные школьницы-невестыВ маленьких асфальтовых южных городках.
1 июня 1959 г., Туруханский крайДЕРЕВЯННЫЕ ГОРОДА
Укрыта льдом зеленая вода.Летят на юг, перекликаясь, птицы,А я иду по деревянным городам,Где мостовые скрипят, как половицы.
Над крышами картофельный дымок.Висят на окнах синие метели.Здесь для меня дрова, нарубленные впрок,Здесь для меня постелены постели.
Шумят кругом дремучие леса,И стали мне докучливы и странныМоих товарищей нездешних голоса,Их городов асфальтовые страны.
В тех странах в октябре еще весна,Плывет цветов замысловатый запах.Но мне ни разу не привидится во снахТуманный запад, неверный дальний запад.
Никто меня не вспоминает там.Моей вдове совсем другое снится…А я иду по деревянным городам,Где мостовые скрипят, как половицы.
1959 г., ИгаркаПЕРЕКАТЫ
Все перекаты, да перекаты,Послать бы их по адресу.На это место, уж нету карты,Плывем вперед по абрису.
А где-то бабы живут на свете,Друзья сидят за водкою,Владеет парус, владеет ветерМоей дырявой лодкою.
К большей воде я сегодня выйду,Наутро лето кончится.И подавать я не стану вида,Что помирать не хочется.
А если есть, там, с тобою кто-то,Не стану долго мучиться,Люблю тебя я до поворота,А дальше как получиться.
Все перекаты, да перекаты,Послать бы их по адресу.Для этих мест, уж, нету карты,Плывем вперед по абрису.
1960 г., Туруханский край, река СевернаяНА МАТЕРИК
От злой тоски не матерись -Сегодня ты без спирта пьян.На материк, на материкИдет последний караван.
Опять пурга, опять зимаПридет, метелями звеня.Уйти в бега, сойти с умаТеперь уж поздно для меня.
Здесь невеселые дела,Здесь дышат горы горячо,А память давняя леглаЗеленой тушью на плечо.
Я до весны, до корабляНе доживу когда-нибудь.Не пухом будет мне земля,А камнем ляжет мне на грудь.
От злой тоски не матерись -Сегодня ты без спирта пьян.На материк, на материкУшел последний караван.
1960 г., Туруханский крайЗА БЕЛЫМ МЕТАЛЛОМПамяти С.Е.Погребицкого
В промозглой мгле - ледоход, ледолом.По мерзлой земле мы идем за теплом:За белым металлом, за синим углем,За синим углем да за длинным рублем.
И карт не мусолить, и ночи без сна.По нашей буссоли приходит весна,И каша без соли - пуста и постна,И наша совесть чиста и честна.
Ровесник плывет рыбакам в невода,Ровесника гонит под камни вода,А письма идут неизвестно куда,А в доме, где ждут, неуместна беда.
И если тебе не пишу я с пути,Не слишком, родная, об этом грусти:На кой тебе черт получать от меняОбманные вести вчерашнего дня?
В промозглой мгле - ледоход, ледолом.По мерзлой земле мы идем за теплом:За белым металлом, за синим углем.За синим углем - не за длинным рублем.
1960 г., Туруханский край, река СевернаяПЕРЕЛЕТНЫЕ АНГЕЛЫПамяти жертв сталинских репрессий
Нам ночами июльскими не спать на сене,Не крутить нам по комнатам сладкий дым папиросПерелетные ангелы летят на север,И их нежные крылья обжигает мороз.
Опускаются ангелы на крыши зданий,И на храмах покинутых ночуют они,А наутро снимаются в полет свой дальний,Потому что коротки весенние дни.
И когда ветры теплые в лицо подуют,И от лени последней ты свой выронишь лом,Это значит навек твою башку седуюОсенит избавление лебединым крылом.
Вы не плачьте, братишечки, по давним семьям,Вы не врите, братишечки, про утраченный юг -Перелетные ангелы летят на север,И тяжелые крылья над тундрой поют.
15 сентября 1964 г.НА ВОСТОКВ. Смилге
Словно вороны, чайки каркаютНа пороге злой зимы.За Печорою - море Карское,После - устье Колымы.Мне бы кружечку в руки пеннуюДа тараньки тонкий бок…А люди все - на юг, а птицы все - на юг,Мы одни лишь - на восток.
Льдина встречная глухо стукнетсяЗа железною стеной.Острова кругом, как преступники,Цепью скованы одной.Лучше с Машкою влез бы в сено я,Подобрав побольше стог…А люди все - на юг, а птицы все - на юг,Мы одни лишь - на восток.
Ох, и дурни мы, ох, и лапти мы,И куда же это мы?Море Карское, море Лаптевых,После - устье Колымы.Не давайте мне всю Вселенную,Дайте солнце на часок.А люди все - на юг, а птицы все - на юг,Мы одни лишь - на восток.Не давайте мне всю Вселенную,Дайте мне поменьше срок.А люди все - на юг, а птицы все - на юг,Мы одни лишь - на восток.
1972 г., Море ЛаптевыхПИРАТСКАЯ
Пират, забудь о стороне родной,Когда сигнал "к атаке!" донесется.Поскрипывают мачты над волной,На пенных гребнях вспыхивает солнце.Земная неизвестна нам тоскаПод флагом со скрещенными костями,И никогда мы не умрем, покаКачаются светила над снастями!
Дрожите, лиссабонские купцы,Свои жиры студеные трясите,Дрожите, королевские дворцыИ скáредное лондонское Сити.На шумный праздник пушек и клинкаМы явимся незваными гостями,И никогда мы не умрем, покаКачаются светила над снастями!
Вьет вымпела попутный ветерок.Назло врагам живем мы не старея.И если в ясный солнечный денекВ последний раз запляшем мы на рее,Мы вас во сне ухватим за бока,Мы к вам придем недобрыми вестями,И никогда мы не умрем, покаКачаются светила над снастями!
Апрель 1962 г., "Крузенштерн", Северная АтлантикаУ ГЕРКУЛЕСОВЫХ СТОЛБОВ
У Геркулесовых столбов лежит моя дорога,У Геркулесовых столбов, где плавал Одиссей.Меня оплакать не спеши, ты подожди немного,И черных платьев не носи, и частых слез не лей.
Еще под парусом тугим в чужих морях не спим мы,Еще к тебе я доберусь, не знаю сам когда.У Геркулесовых столбов дельфины греют спины,И между двух материков огни несут суда.
Еще над черной глубиной морочит нас тревога,Вдали от царства твоего, от царства губ и рук.Пускай пока моя родня тебя не судит строго,Пускай на стенке повисит мой запылённый лук.
У Геркулесовых столбов лежит моя дорога.Пусть южный ветер до утра в твою стучится дверь.Меня забыть ты не спеши, ты подожди немного,И вина сладкие не пей, и женихам не верь!
17 февраля 1965 г., "Крузенштерн", ГибралтарМОРЯК, ПОКРЕПЧЕ ВЯЖИ УЗЛЫ
Моряк, покрепче вяжи узлы -Беда идет по пятам.Вода и ветер сегодня злыИ зол, как черт, капитан.
Пусть волны вслед разевают рты,Пусть стонет парус тугой…О них навек позабудешь ты,Когда придем мы домой.
Не верь подруге, а верь в вино,Не жди от женщин добра:Сегодня помнить им не даноО том, что было вчера.
За длинный стол посади друзейИ песню громко запой…Еще от зависти лопнуть ей,Когда придем мы домой.
Не плачь, моряк, о чужой земле,Скользящей мимо бортов,Пускай ладони твои в смоле -Без пятен сердце зато.
Лицо закутай в холодный дым.Водой соленой умой,И снова станешь ты молодым,Когда придем мы домой.
Покрепче, парень, вяжи узлы -Беда идет по пятам.Вода и ветер сегодня злыИ зол, как черт, капитан.
И нет отсюда пути назад,Как нет следа за кормой…Никто не сможет тебе сказать,Когда придем мы домой.
14 февраля 1965 г., "Крузенштерн"', ГибралтарНАД КАНАДОЙ
Над Канадой, над КанадойСолнце низкое садится.Мне уснуть давно бы надо,Только что-то мне не спится.
Над Канадой - небо сине,Меж берез - дожди косые…Хоть похоже на Россию,Только все же - не Россия.
Нам усталость шепчет: "Грейся",И любовь заводит шашни.Дразнит нас снежок апрельский,Манит нас уют домашний.
Мне снежок - как не весенний,Дом чужой - не новоселье.Хоть похоже на веселье,Только все же - не веселье.
У тебя сегодня - слякоть,В лужах - солнечные пятна.Не спеши любовь оплакать,Позови ее обратно.
Над Канадой - небо сине,Меж берез - дожди косые…Хоть похоже на Россию,Только все же - не Россия.
1963 г., Канада, ГалифаксАТЛАНТИДА
Атлантических волн паутинаИ страницы прочитанных книг.Под водою лежит Атлантида,Голубого огня материк.
А над ней - пароходы и ветер,Стаи рыб проплывают над ней.Разве сказки нужны только детям?Сказки взрослым гораздо нужней.
Не найти и за тысячу лет нам -Объясняют ученые мне -Ту страну, что пропала бесследноВ океанской ночной глубине.
Мы напрасно прожектором светимВ этом царстве подводных теней.Разве сказки нужны только детям?Сказки взрослым гораздо нужней.
И хотя я скажу себе тихо:"Не бывало ее никогда",Если спросят: "Была Атлантида?" -Я отвечу уверенно: "Да!"
Пусть поверят историям этим.Атлантида - ведь дело не в ней,..Разве сказки нужны только детям?Сказки взрослым гораздо нужней!
1970 г., Северная АтлантикаОСТРОВ ГВАДЕЛУПАИгорю Белоусову
Такие, брат, дела, такие, брат, дела,Давно уже вокруг смеются над тобою.Горька и весела, пора твоя прошла,И партию сдавать пора уже без боя.
На палубе ночной постой и помолчи -Мечтать за сорок лет, по меньшей мере, глупо.Над темною водой огни горят в ночи -Там встретит поутру нас остров Гваделупа.
Пусть годы с головы дерут за прядью прядь.Пусть грустно от того, что без толку влюбляться.Не страшно потерять уменье удивлять -Страшнее потерять уменье удивляться.
И возвратясь в края обыденной земли,Обыденной любви, обыденного супа,Страшнее позабыть, что где-то есть вдалиНаветренный пролив и остров Гваделупа.
Так пусть же даст нам Бог, за все грехи грозя,До самой смерти быть солидными не слишком,Чтоб взрослым было нам завидовать нельзя,Чтоб можно было нам завидовать мальчишкам.
И будут сниться сны нам в комнатной пылиПоследние года, отмеренные скупо,И будут миновать ночные кораблиНаветренный пролив и остров Гваделупа.
27 апреля 1970 г., НИС "Дмитрий Менделеев", о.ГваделупаОСТРОВА В ОКЕАНЕ
И вблизи, и вдали - все вода да вода.Плыть в широтах любых нам, вздыхая о ком-то.Ах, питомцы Земли, как мы рады, когдаНа локаторе вспыхнет мерцающий контур!
Над крутыми волнами в ненастные дни,И в тропический штиль, и в полярном тумане,Нас своими огнями все манят они,Острова в океане, острова в океане.
К ночи сменится ветер, наступит прилив.Мы вернемся на судно для вахт и авралов,Пару сломанных веток с собой прихвативИ стеклянный рисунок погибших кораллов.
И забудем мы их, как случайный музей,Как цветное кино на вчерашнем экране, —Те места, где своих мы теряем друзей,Острова в океане, острова в океане.
А за бортом темно, только россыпь огнейНа далеких хребтах, проплывающих мимо.Так ведется давно, с незапамятных дней,И останется так до скончания мира.
Не спеши же мне вдруг говорить про любовь, —Между нами нельзя сократить расстояний,Потому что, мой друг, мы ведь тоже с тобой -Острова в океане, острова в океане.
1976 г., НИС "Дмитрий Менделеев", Тасманово море у берегов АвстралииЖЕНА ФРАНЦУЗСКОГО ПОСЛАПесня про Сенегал
А нам не Тани снятся и не Гали,Не поля родные, не леса.А в Сенегале, братцы, в Сенегале,Я такие видел чудеса!
Ох не слабы, братцы, ох не слабы,Блеск волны, мерцание весла…Крокодилы, пальмы, баобабы,И жена французского посла.
По-французски я не понимаю,А она - по-русски ни фига.Как высока грудь ее нагая!Как нага высокая нога!
Не нужны теперь другие бабы,Всю мне душу Африка сожглаКрокодилы, пальмы, баобабы,И жена французского посла.
Дорогие братцы и сестрицы,Что такое сделалось со мной!Все один и тот же сон мне снится,Широкоэкранный и цветной.
И в жару, и в стужу, и в ненастьеВсе сжигает душу мне дотла.А в нем - кровать распахнутая настежь,А в ней - жена французского посла.
18 мая 1970 г., НИС "Дмитрий Менделеев", ДакарПОНТА-ДЕЛЬГАДА
В городе Понта-ДельгадаНет магазинов роскошных,Гор синеватые глыбыТают в окрестном тумане.В городе Понта-ДельгадаДевочка смотрит в окошко,Красной огромною рыбойСолнце плывет в океане.
В городе Понта-Дельгада,Там, где сегодня пишу я,Плющ дон-жуаном зеленымОдолевает балконы.Трели выводит цикада,Улицы лезут по склонам,Явственен в уличном шумеЦокот медлительный конный.
Спят под лесами вулканы,Как беспокойные дети.Подняли жесткие канныКрасные свечи соцветий.Ах, это все существуетВот уже восемь столетий -Юбки метут мостовую,Трогает жалюзи ветер.
Если опять я устануОт ежедневной погони,Сон мне приснится знакомый,Ночи короткой награда:Хлопают черные ставни,Цокают звонкие кониВ городе Понта-Дельгада,В городе Понта-Дельгада.
1977 г., Азорские острова, о.Сен-МигельЧИСТЫЕ ПРУДЫАнне Наль
Все, что будет со мной, знаю я наперед,Не ищу я себе провожатых.А на Чистых прудах лебедь белый плывет,Отвлекая вагоновожатых.
На бульварных скамейках галдит малышня,На бульварных скамейках разлуки.А ты забудь про меня, ты забудь про меня,Не заламывай тонкие руки.
Я смеюсь пузырем на осеннем дожде.Надо мной - городское движенье.Все круги по воде, все круги по водеРазгоняют мое отраженье.
Все, чем стал я на этой земле знаменит -Темень губ твоих, горестно сжатых…А на Чистых прудах лед коньками звенит,Отвлекая вагоновожатых.
Август 1962 г., р.СухарихаИНДИЙСКИЙ ОКЕАН
Тучи светлый листок у луны на мерцающем диске.Вдоль по лунной дорожке неспешно кораблик плывет.Мы плывем на восток голубым океаном Индийским,Вдоль тропических бархатных благословенных широт.
Пусть, напомнив про дом, догоняют меня телеграммы,Пусть за дальним столом обо мне вспоминают друзья.Если в доме моем разыграется новая драма,В этой драме, наверно, не буду участвовать я.
Луч локатора сонный кружится на темном экране.От тебя в стороне и от собственной жизни вдали,Я плыву, невесомый, в Индийском ночном океане,Навсегда оторвавшись от скованной стужей земли.
Завтра в сумраке алом поднимется солнце на осте,До тебя донося обо мне запоздалую весть.Здесь жемчужин навалом, как в песне Индийского гостя,И алмазов в пещерах, конечно же, тоже не счесть.
Пусть в последний мой час не гремит надо мной канонада,Пусть потом новоселы мое обживают жилье,Я живу только раз, мне бессмертия даром не надо,Потому что бессмертие - то же, что небытие.
Жаль, подруга моя, что тебе я не сделался близким.Слез напрасно не трать - позабудешь меня без труда.Ты представь, будто я голубым океаном ИндийскимУплываю опять в никуда, в никуда, в никуда…
26 января 1984 г., НИС "Дмитрий Менделеев", Индийский океанПЕРЕДЕЛКИНО
Позабудьте свои городские привычки,-В шуме улиц капель не слышна.Отложите дела - и скорей к электричке:В Переделкино входит весна.
Там зеленые воды в канавах проснулись,Снег последний к оврагам приник.На фанерных дощечках названия улиц-Как заглавия давние книг.
Там, тропинкой бредя, задеваешь щекоюПаутины беззвучную нить.И лежит Пастернак под закатным покоем,И веселая церковь звонит.
А в безлюдных садах и на улицах мглистыхНад дыханием влажной землиМолча жгут сторожа прошлогодние листья-Миновавшей весны корабли.
И на даче пустой, где не хочешь, а пей-каНепонятные горькие сны,Заскрипит в темноте под ногами ступенька,И Светлов подмигнет со стены.
И поверить нельзя невозможности БогаВ ранний час, когда верба красна.И на заячьих лапках, как в сердце - тревога,В Переделкино входит весна.
1964 г., ПеределкиноЛЕНИНГРАДСКАЯ
Мне трудно, вернувшись назад,С твоим населением слиться,Отчизна моя, Ленинград,Российских провинций столица.Как серы твои этажи,Как света на улицах мало!Подобна цветенью каналаТвоя нетекучая жизнь
На Невском реклама кино,А в Зимнем по-прежнему Винчи.Но пылью закрыто окноВ Европу, ненужную нынче.Десятки различных приметПриносят тревожные вести:Дворцы и каналы на месте,А прежнего города нет.
Но в плеске твоих мостовыхМилы мне и слякоть, и темень,Пока на гранитах твоихЛюбимые чудятся тениИ тянется хрупкая нитьВдоль времени зыбких обочин,И теплятся белые ночи,Которые не погасить.
И в рюмочной на МоховойСреди алкашей утомленныхМы выпьем за дым над НевойИз стопок простых и граненых -За шпилей твоих окоем,За облик немеркнущий прошлый,За то, что, покуда живешь ты,И мы как-нибудь проживем.
1981 г. ЛенинградДОНСКОЙ МОНАСТЫРЬ
А в Донском монастыре -Зимнее убранство.Спит в Донском монастыреРусское дворянство.Взяв метели под уздцы,За стеной как близнецыВстали новостройки.Снятся графам их дворцы,А графиням - бубенцыЗабубенной тройки.
А в Донском монастыре -Время птичьих странствий.Спит в Донском монастыреРусское дворянство.Дремлют, шуму вопреки, –И близки и далекиОт грачиных криков -Камергеры-старики,Кавалеры-моряки.И поэт Языков.
Ах, усопший век баллад -Век гусарской чести!Дамы пиковые спятС Германнами вместе.Под бессонною Москвой,Под зеленою травойСпит – и нас не судитВек, что век закончил свойБез войны без мировой,Без вселенских сует.
Листопад в монастыре.Вот и осень, – здравствуй.Спит в Донском монастыреРусское дворянство.Век двадцатый на дворе,Теплый дождик в сентябре,Лист летит в пространство.А в Донском монастыреСладко спится на зареРусскому дворянству.
1970 г., НИС "Дмитрий Менделеев", Северная АтлантикаНОВЕЛЛЕ МАТВЕЕВОЙ
А над Москвою небо невесомое.В снегу деревья с головы до пят.И у Ваганькова трамваи сонныеКак лошади усталые стоят.
Встречаемый сварливою соседкою,Вхожу к тебе, досаду затая.Мне не гнездом покажется, а клеткоюНесолнечная комната твоя.
А ты поешь беспомощно и тоненько,И, в мире проживающий ином,Я с твоего пытаюсь подоконникаДельфинию увидеть за окном.
Слова, как листья, яркие и ломкиеКружатся, опадая с высоты,А за окном твоим - заводы громкиеИ тихие могильные кресты.
Но суеты постылой переулочнойИдешь ты мимо, царственно слепа.Далекий путь твой до ближайшей булочнойТаинственен, как горная тропа.
А над Москвою небо невесомое.В снегу деревья с головы до пят.И у Ваганькова трамваи сонныеКак лошади усталые стоят.
1963г., МоскваТРЕБЛИНКА
Треблинка, Треблинка,Чужая земля.Тропинкой неблизкойУстало пыля,Всхожу я, бледнея,На тот поворот,Где дымом развеянМой бедный народ.
Порою ночноюВсе снится мне сон;Дрожит подо мноюТоварный вагон,И тонко, как дети,Кричат поезда,И желтая светитНа небе звезда.
Недолго иль длинноНа свете мне жить,Треблинка, Треблинка,Я твой пассажир.Вожусь с пустяками,Но все - до поры:Я камень, я каменьНа склоне горы.
Плечом прижимаюсьК сожженным плечам,Чтоб в марте и в маеНе спать палачам.Чтоб помнили каты -Не кончился бой!Я камень, я камень,Над их головой.
Ноябрь 1966 г., ВаршаваИСПАНСКАЯ ГРАНИЦА
У испанской границы пахнет боем быков,Взбаламученной пылью и запекшейся кровью.У испанской границы не найдешь земляков,Кроме тех, что легли здесь - серый крест в изголовье.
Каталонские лавры над бойцами шумят,Где-то плачут над ними магаданские ели.Спят комбриги полегших понапрасну бригад,Трубачи озорные постареть не успели.
Эй, ребята, вставайте, – нынче время не спать,На седые шинели пришивайте петлицы.Вы бригаду под знамя соберите опятьУ испанской границы, у испанской границы!
Но молчат комиссары в той земле ледяной.Им в завьюженной тундре солнце жаркое снится.И колымские ветры все поют надо мнойУ испанской границы, у испанской границы.
27 февраля 1965г., "Крузенштерн", ГибралтарПУЩИН И МАТВЕЙ МУРАВЬЕВ
За окнами темно,Закрыты ставни на ночь.Ущербная лунаСтруит холодный свет.Раскупорим вино,Мой друг, Матвей Иваныч,Воспомним именаИных, которых нет.
Седые рудникиНам спины не согнули,И барабанный бойНад нашею судьбой.Острогам вопреки,Штрафной чеченской пулеМы выжили с тобой,Мы выжили с тобой.
Кругом колючий снег,Пустыня без предела.За праздничным столомОстались мы вдвоем.Идет на убыль век,И никому нет дела,Что мы еще живем,Что мы еще живем.
Свечей ложится медьНа белые затылки.Страшней стальных цепейЗабвения печать.Лишь прятать нам под клетьС записками бутылкиДа грамоте детейСибирских обучать.
Не ставит ни во чтоНас грозное начальство,Уверено вполне,Что завтра мы умрем.Так выпьем же за то,Чтоб календарь кончалсяЧетырнадцатым незабвенным декабрем!
1983г. ЯлуторовскПАМЯТИ ВЛАДИМИРА ВЫСОЦКОГО
На Ваганьковом горят сухие листья.Купола блестят на солнце - больно глазу.Приходи сюда и молча помолись ты,Даже если не молился ты ни разу.
Облаков плывет небесная отараНад сторожкой милицейскою унылой,И застыла одинокая гитара,Как собака над хозяйскою могилой.
Ветви черные раскачивают ветрыНад прозрачной неподвижною водою,И ушедшие безвременно поэтыУлыбаются улыбкой молодою.
Их земля теперь связала воедино,Опоила их, как водкою, дурманом.Запах вянущих цветов и запах дыма -Все проходит в этом мире безымянном.
На Ваганьковом горят сухие листья.За стеной звонит трамвай из дальней дали.Приходи сюда и молча помолись ты -Это осень наступает не твоя ли?
1980 г. МоскваПАМЯТИ ЮРИЯ ВИЗБОРА
Нам с годами ближеСтанут эти песни,Каждая их строчкаБудет дорогá…Снова чьи-то лыжиГреются у печки:На плато полночномСнежная пурга.
Что же, неужелиПрожит век недлинный?С этим примиритьсяВсе же не могу.Как мы песни пелиВ доме на НеглиннойИ на летнем чистомВолжском берегу!
Мы болезни лечим,Мы не верим в бредни,В суматохе буденТянем день за днем.Но тому не легче,Кто уйдет последним -Ведь заплакать будетНекому о нем.
Нас не вспомнят в избранном -Мы писали плохо…Нет печальней участиПервых петухов.Вместе с Юрой ВизборомКончилась эпоха-Время нашей юности,Песен и стихов.
Нам с годами ближеСтанут эти песни,Каждая их строчкаБудет дорога…Снова чьи-то лыжиГреются у печки:На плато полночномСнежная пурга.
1985 г. МоскваНАД ПРОСЕЛКАМИ ЛИСТЬЯ
Над проселками листья - как дорожные знаки,К югу тянутся птицы, и хлеб не дожат.И лежат под камнями москали и поляки,А евреи - так вовсе нигде не лежат.
А евреи по небу серым облачком реют.Их могил не отыщешь, кусая губуВедь евреи мудрее, ведь евреи хитрее, —Ближе к Богу пролезли в дымовую трубу.
И ни камня, ни песни от жидов не осталось -Только ботиков детских игрушечный ряд.Что бы с ними ни сталось, не испытывай жалость,Ты послушай-ка лучше, что про них говорят…
А над шляхами листья - как дорожные знаки,К югу тянутся птицы, и хлеб не дожат.И лежат под камнями москали и поляки,А евреи - так вовсе нигде не лежат.
1966 г. ОсвенцимОКОЛО ПЛОЩАДИБ. Г.
Время ненастное, ветер неласковый,хмурь ленинградская. -Площадь Сенатская, площадь Сенатская,площадь Сенатская.Цокали, цокали, цокали, цокали,цокали лошадиОколо, около, около, около,около площади.
Мысли горячие, мысли отважные,мысли преступные.Вот она - рядом, доступная каждомуи - недоступная.Днями-неделями выйти не смели мы, —время нас не щадит.Вот и остались мы, вот и состарилисьоколо площади.
Так и проходят меж пьяной беседою,домом и службоюСудьбы пропавшие, песни неспетые,жизни ненужные…Цокали, цокали, цокали, цокали,цокали лошадиОколо, около, около, около,около площади.
1981 г. ЛенинградАТЛАНТЫ
Когда на сердце тяжестьИ холодно в груди,К ступеням ЭрмитажаТы в сумерки приди,Где без питья и хлеба,Забытые в веках,Атланты держат небоНа каменных руках.
Держать его махинуНе мед со стороны.Напряжены их спины,Колени сведены.Их тяжкая работаВажней иных работ:Из них ослабни кто-то -И небо упадет.
Во тьме заплачут вдовы,Повыгорят поля.И встанет гриб лиловыйИ кончится Земля.А небо год от годаВсе давит тяжелей,Дрожит оно от гулаРакетных кораблей.
Стоят они - ребята,Точеные тела,Поставлены когда-то,А смена не пришла.Их свет дневной не радует,Им ночью не до сна.Их красоту снарядамиУродует война.
Стоят они навеки,Уперши лбы в беду,Не боги - человеки,Привыкшые к труду.И жить еще надеждеДо той поры покаАтланты небо держатНа каменных руках.
21.02.1963 г. "Крузенштерн", Северная АтлантикаЗА ТЕХ, КТО НА ЗЕМЛЕ
Бушует ливень проливной,Ревет волна во мглеДавайте выпьем в эту ночьЗа тех, кто на земле.Дымится разведенный спиртВ химическом стекле.Мы будем пить за тех, кто спитСегодня на земле.
За тех, кому стучит в окноСеребряный восход,За тех, кто нас уже давно,Наверное, не ждет.Пускай начальство не скрипит,Что мы навеселе:Мы будем пить за тех, кто спитСегодня на земле.
Чтоб был веселым их досугВдали от водных ям,Чтоб никогда не знать разлукИх завтрашним мужьям.Не место для земных обидУ нас на корабле.Мы будем пить за тех, кто спитСегодня на земле.
20 февраля 1963 г. "Крузенштерн", Северная АтлантикаБУЛЬВАРНОЕ КОЛЬЦО
Ветер холодный бьет в лицо.Чайки кричат причальные.Где ж ты Бульварное кольцо -Кольцо мое обручальное?
Там вечерком снежит, снежит.Свет от реклам оранжевый.Мне близ тебя не жить, не жить,Мимо не хаживать.
Снова пути мои длинны -Скоро ль тебя увижу я?Мне без тебя бледней луны -Солнышко рыжее.
Там, где огней твоих шитье,Ходит с другим теперь она,Видно, с тобой любовь ееМною потеряна.
Ветер холодный бьет в лицо.Чайки кричат прощальные.Где ж ты, Бульварное кольцо -Кольцо мое обручальное?
24 февраля 1963 г., "Крузенштерн", Северная АтлантикаЧЕРНЫЙ ХЛЕБМ.Иванову
Я таежной глушью заверченный,От метелей совсем ослеп -Недоверчиво, недоверчивоЯ гляжу на черный хлеб,
От его от высохшей корочкиНескупая дрожит ладонь.Разжигает огонь костерчики,Поджигает пожар огонь.
Ты кусок в роток не тяни, браток,Ты сперва погляди вокруг:Может, тот кусок для тебя сберегИ не съел голодный друг.
Ты на части хлеб аккуратно режь,Человек – что в ночи овраг.А может, тот кусок, что ты сам не съешь,Съест и станет сильным враг.
Снова путь неясен нам с вечера,Снова утром буран свиреп.Недоверчиво, недоверчивоЯ смотрю на черный хлеб.
Осень 1960 г. р.КолюВАЙГАЧ
О доме не горюй, о женщинах не плачь,И песню позабытую не пой.Мы встретимся с тобой на острове ВайгачМеж старою и Новою Землей.
Здесь в час, когда в полет уходят летуныИ стелются упряжки по земле,Я медную руду копаю для страны,Чтоб жили все в уюте и тепле.
То звезды надо мной, то - солнца красный мяч,И жизнь моя, как остров, коротка.Мы встретимся с тобой на острове Вайгач,Где виден материк издалека.
Забудь про полосу удач и неудач,И письма бесполезные не шли.Мы встретимся с тобой на острове Вайгач,Где держит непогода корабли.
О доме не горюй, о женщинах не плачь,И песню позабытую не пой.Мы встретимся с тобой на острове Вайгач,Меж старою и Новою Землей.
24 сентября 1972 г., Северный Ледовитый ОкеанМЕЖ МОСКВОЙ И ЛЕНИНГРАДОМ
Меж Москвой и ЛенинградомНад осенним желтым чадомПровода летят в окне.Меж Москвой и ЛенинградомМой сосед, сидящий рядом,Улыбается во сне.Взлет, падение - и сноваВзлет, паденье - и опятьМне судьба велит суровоВсе сначала начинать.
Меж Москвой и ЛенинградомЯ смотрю спокойным взглядомВслед несущимся полям.Все события и люди,Все, что было, все, что будет,Поделились пополам.Меж Москвой и ЛенинградомСемь часов-тебе награда,В кресло сядь и не дыши,И снует игла экспресса,Сшить стараясь ниткой рельсаДве разрозненных души.
Меж Москвой и ЛенинградомТеплый дождь сменился градом,Лист родился и опал.Повторяют ту же пьесуПод колесами экспрессаКсилофоны черных шпал.Белит ветер снегопадомТемь оконного стекла…Меж Москвой и ЛенинградомВот и жизнь моя прошла...
1971г. Москва-ЛенинградМОНОЛОГ МАРШАЛА
Я – маршал, посылающий на бойСвоих ушастых стриженых мальчишек.Идут сейчас веселою гурьбой,А завтра станут памятников тише.В огонь полки гоню перед собой,Я – маршал, посылающий на бой.
Я славою отмечен с давних пор.Уже воспеты все мои деянья,Но снится мне зазубренный топор,И красное мне снится одеянье,И обелисков каменная твердь.Я – маршал, посылающий на смерть.
Пока в гостях бахвалится жена,Один бреду я по своим хоромам,И звякают негромко орденаНеугомонным звоном похоронным,И заглушить его мне не суметь.Я – маршал, посылающий на смерть.
Не знающему робости в боях,Немало раз пришлось мне нюхать порох,Но странный я испытываю страхВ пустых соборах и на школьных сборах.И победить его мне не суметь.Я – маршал, посылающий на смерть.И мне не крикнуть совести: "Не сметь!"Я - маршал, посылающий на смерть.
25 января 1967 г. ЛенинградГАЛИЛЕЙВладимиру Высоцкому в роли Галилея
Отрекись, Галилей, отрекись,От науки ради науки!Нечем взять художнику кисть,Если каты отрубят руки.Нечем гладить бокал с виномИ подруги бедро крутое,А заслугу признать винойДля тебя ничего не стоит.
Пусть потомки тебя бранятЗа невинную эту подлость, –Тяжелей не видеть закат,Чем под актом поставить подпись.Тяжелей не слышать реки,Чем испачкать в пыли колено.Отрекись, Галилей, отрекись, -Что изменится во Вселенной?
Ах, поэты и мудрецы,Мы моральный несем убытокВ час, когда святые отцыВолокут нас к станкам для пыток.Отрекись, глупцам вопреки, –Кто из умных тебя осудит?Отрекись, Галилей, отрекись -Мне от этого легче будет.
1967г.АНТИГАЛИЛЕЙВладимиру Высоцкому в роли Галилея
Ну кто в наши дни поет?Ведь воздух от гари душен.И рвут мне железом рот,Окурками тычут в душу.Ломает меня палачНа страх остальному люду,И мне говорят: "Заплачь!"А я говорю: "Не буду!"
Пихнут меня в о
