Топить в огне бушующем печали. Том 1 - Priest P大

притягательной силой. Даже Ван Цзэ, решивший, что перед ним подозреваемый, не устоял перед чарами бывшего императора и послушно, будто во сне, бросился бормотать за ним. Однако, услышав собственный голос, тут же перепугался и очухался от морока, не понимая, как вообще повелся на чужие уговоры. Что за сила у этого типа? Что за «особая» способность? И как он преодолел добрую дюжину защитных амулетов, которыми Ван Цзэ обвешался с головы до ног?

Ван Цзэ попробовал сопротивляться. Он хотел было прикусить язык, но как только его зубы начали смыкаться, раздался новый приказ Шэн Линъюаня:

– Повторяйте-повторяйте, не останавливайтесь.

Неведомые чары сломили волю Ван Цзэ. Язык зажил своей жизнью и принялся твердить незнакомые слова.

Мерцающие голубым бабочки, кружащие по роще и возле бумажных кукол, как будто услышали зов и медленно осели на траву. Некоторые стайки укрылись в листве искусственных деревьев. Среди осенних листьев и зелени они сверкали крошечными бриллиантами.

Из всех сотрудников Бюро именно Сюань Цзи первым согласился твердить шаманское заклинание, и, возможно, как раз потому, что он был связан мыслями с Шэн Линъюанем. Эта же связь помогла понять смысл повторяемой фразы. Общий посыл сводился к приказу: «Возвращайтесь».

Конечно, Сюань Цзи считал Шэн Линъюаня коварным и бессердечным, а еще донельзя подлым древним демоном, способным в любую минуту ударить в спину, но почему-то на этот раз ему хотелось верить. И отчего-то Сюань Цзи знал, что прямо сейчас никакого предательства не будет, Шэн Линъюань не станет вредить людям. В конце концов, убежище шаманов, а также их священный алтарь, запечатал сам Владыка людей.

По мере того как семь сотрудников Бюро и один демон без устали твердили шаманское заклинание, глаза бумажных кукол разгорались все ярче и ярче. Привлеченные этим огнем, бабочки мало-помалу снимались с места и подлетали к искусственным телам, чтобы укрыться в них.

Где-то вдалеке зажглись фонари скоростной магистрали. Ничего не подозревающие люди в городах и пригородах мирно готовились ко сну или собирались кутить всю ночь. Под горой, окутанный дымкой тумана, ярко переливался искусственными огнями мир простых смертных.

А в это время почти на самой вершине восемь кукол, облепленные тысячами бабочек, пылали живым огнем. Чем-то они напоминали божеств-хранителей со строгими и торжественными лицами. Эти бумажные идолы изо всех сил сдерживали великое зло, которое с минуты на минуту грозило спуститься с горы и обрушить несчастья на мир людей.

* * *

– Да что там творится-то?!

Это засуетились ученики и последователи господина Юэдэ. Обосновавшись у подножия вместе с мифриловыми ПЗРК, они, выпучив глаза, напряженно прислушивались к таинственному гулу. Складывалось впечатление, что там, под горой, проснулось какое-то гигантское чудовище и теперь с грохотом ломится на волю, в мир людей.

Первым заподозрил неладное старик в танчжуане. Спустя некоторое время он осознал, что дело дрянь, наружу попало что-то с запретных уровней фамильных «копей». Прикинув, что да как, он разлепил пересохшие губы и кое-как выдал:

– Плевать, что они там нарыли. Мы не должны допустить, чтобы они вернулись с горы! Любой ценой, но мы их остановим!

Многие поколения эта дунчуаньская гора была вотчиной семьи Юэдэ. Благодаря ее богатствам они каждые праздники принимали щедрые подношения. Со временем забота о мирском, слава и деньги стали для семейства Юэдэ сущими пустяками. Куда важнее то, что спасенные дураки считали их чуть ли не небожителями. Поначалу это было всего лишь заблуждение, которое пестовала школа Юэдэ, однако со временем учителя и ученики вполне уверились в своем божественном происхождении. Они привыкли ставить себя если не вровень со святыми, то гораздо выше других школ, поэтому допустить раскрытие своей главной тайны никак не могли. И представить, что это случится, – тоже.

Более того, и сам господин Юэдэ (он до сих пор торчал на Совете Пэнлай), и все его многочисленные ученики и последователи страстно мечтали только об одном: разыскать предателя, разболтавшего их самые сокровенные тайны, и разорвать на мелкие кусочки.

– Пли! – сквозь зубы приказал старик. – Пли!

Получив команду, ученики с мифриловыми ПЗРК на плечах снова дали по горе залп. С такими оружием они могли толком не целиться, ведь диаметр пусковых труб превышал целую плошку. Вылетая оттуда, ракеты быстро устремлялись ввысь, оставляя за собой длинные белые полосы, рассекающие на части ночное небо. Так выглядел мифриловый световой след. Чем-то пущенные ракеты напоминали стремительно проносящиеся метеоры.

Описав дугу, мифриловые снаряды обрушились на гору.

* * *

Грянули взрывы. Яркая вспышка накрыла гору. Искусственный лес, торчащий на склонах, взлетел на воздух. Но излучение, порожденное разрывом мифрила, не рассеялось, а проникло дальше, прямо под землю, и достигло бессмертных костей сорока тысяч шаманов, в которых обитали Зеркальные бабочки. Останки, которые не взял чисто-белый огонь, разлетелись от чисто-белых вспышек. Костяная крошка сыпалась щедро, во все стороны – так же щедро сыплют цветы какие-нибудь Небесные девы.

Оперативники первыми догадались, что здесь творится.

– Мифрил! – глаза Чжан Чжао широко распахнулись в испуге. – Что это за подразделение?! Почему самовольно атакуют?!

– Что? – не поверил ушам Сюань Цзи.

– Да это же совсем свежак… Разработка исследовательского института. Оружие массового поражения, специально против аномальных существ, которые могут привести к катастрофе, – скороговоркой пояснил Ван Цзэ. – Так, погодите, оно же экспериментальное… Твою мать! Это точно не наши!

– Дело дрянь! Бабочки! – следом выкрикнула Гу Юэси.

Череда взрывов потревожила бабочек, которые, казалось, уже все до единой осели внутри кукол. Но резкий звук заставил их снова сняться с места. По ним было видно, что еще чуть-чуть – и разлетятся кто куда.

– Посторонитесь! – резко велел Шэн Линъюань, опускаясь на одно колено. Следом он произнес длинную фразу на шаманском языке, и эти слова Сюань Цзи еще ни разу не слышал. По мере того как Шэн Линъюань зачитывал заклинание, его всегда ровная спина сгибалась все ниже и ниже. Еще минута – и он совсем сгорбился. Сюань Цзи, до сих пор разделявший с ним чувства и мысли, ощутил, как на плечи Шэн Линъюаня упала чуть ли не гора. От такой тяжести было трудно дышать.

Кроме прочего Сюань Цзи заметил, что всегда неприступная защита древнего демона дала трещину: его разум стал более открыт. И в ту минуту Шэн Линъюаню пришли в голову предсмертные слова Алоцзиня, его друга и названого брата. Да, они были сказаны на языке шаманов, но «мозговой bluetooth» позволял понять их общий смысл.

Как оказалось, перед тем как Алоцзиню забили в лоб гвоздь, он произнес короткую поздравительную речь: «В присутствии горного божества и предков я, Алоцзинь, и весь клан