Прогалины в дубровах, или Охотник за пчелами - Джеймс Купер

Питера, что он, нарушив естественный ход событий, пожелал удовлетворить свое любопытство, обратившись за разъяснением его идей к миссионеру. Но прежде чем сделать этот шаг, он испросил на то разрешения у главных вождей, заронив в них своими словами искру интереса к волнующему его предмету.

Таинственный вождь в сопровождении Медвежьего Окорока, Вороньего Пера и еще двух-трех человек приблизился к бревну, на котором сидел миссионер.

— Брат знахарь, — сказал он. — Ты обратился с речью к Великому Духу бледнолицых. Мы слышали твои слова, они нам понравились. Это хорошие слова для человека, который вскоре вступит на тропу, ведущую в неведомые земли. Нам всем суждено отправиться туда когда-нибудь, раньше или позже — это безразлично. Но вряд ли мы пойдем одной тропой. Думаю, Маниту не захочет, чтобы толпы людей из племен с разным цветом кожи шагали по одной тропе.

Брат, ты вскоре узнаешь, как там обстоят дела на самом деле. Если краснокожие, черные и бледнолицые обречены после смерти жить в одной стране, тебе это в ближайшее время станет известно. Моему брату недолго ждать. Он и его друг, воин из его народа, пойдут по этой тропе вместе. Я надеюсь, они проделают весь путь в согласии, не ссорясь. Моему брату хорошо иметь рядом с собой охотника. Дорога длинная, пока покажется конец, он проголодается. А воин этот умеет пользоваться мушкетом, и мы положим его оружие в могилу рядом с ним.

Брат, прежде чем ты начнешь это путешествие, из которого еще не вернулся ни один путник, какого бы цвета ни была его кожа, нам бы хотелось, чтобы ты еще рассказал о том, как любить наших врагов. У индейцев такого закона нет. Краснокожие любят своих друзей и ненавидят своих врагов. Когда они обращаются к Маниту с просьбой, то врагов своих просят наказать. Так нас учили наши отцы, а мы так учим наших детей. Почему нам следует любить тех, кто нас ненавидит? Почему мы должны делать добро тем, кто причиняет нам зло? Объясни нам это, а то мы так и останемся в неведении.

— Расскажу, Питер, и охотно, да благословит Господь Бог мои слова, дабы смягчили они сердца ваши и привели вас к истине и к повиновению воле его Священного Сына! Мы должны делать добро тем, кто делает нам зло, ибо так повелел Великий Дух. Пусть каждый спросит свое сердце, разве это не хорошие слова? Разве не произносят их только те, кого поучает сам Великий Маниту? Дьявол призывает нас к мести, а Бог велит прощать. Отвечать добром на добро легко; а вот отвечать добром на зло куда как трудно. Я рассказывал вам о Сыне Великого Духа. Это Он сошел на землю и собственными устами поведал нам великие истины. За любовью к Маниту, сказал Он, должна следовать любовь к ближним своим. Друзья они нам или враги, наш долг все равно любить их и всеми силами стараться делать им добро. У них нет оленины в вигваме — нам должно снять свою со столбов и перевесить на ихние. Почему я явился сюда, чтобы рассказать вам об этом? Дома я жил под прочной крышей, ел досыта, спал в мягкой теплой постели. А каково живется здесь, вы знаете не хуже меня. Сегодня никто не скажет, что будет есть завтра. Постели наши жесткие, а крыша над головой из коры. Я пришел сюда, ибо так распорядился Сын Маниту, тот, что жил среди людей. Он повелел своим проповедникам-шаманам пойти во все концы земли и всем народам, всем племенам, людям с кожей всех цветов нести истину, сказать им, что надобно любить тех, кто делает вам зло, и платить добром за зло.

Пастор на миг замолчал, чтобы перевести дух, и Унгкве, заметив колебания Питера и более всего желая подложить свинью таинственному вождю «Лишенному племени», воспользовался паузой, чтобы высказаться. Не будь ее, он, как истый индеец, не позволил бы себе прервать говорящего.

— Я осмелюсь открыть рот и сказать слово, — произнес Хорек с самым уничижительным видом. — Речи мои не достойны того, чтобы их слушали мудрые вожди. И все же я, глупый, намерен говорить. Следует ли проповедника бледнолицых понимать так, что Сын Великого Духа сошел на землю и жил среди людей?

— Да, так мы верим. И веру, что мы исповедуем, и свое учение Он сам своими устами поведал людям.

— Пусть шаман-проповедник скажет вождям, сколько времени Сын Великого Духа оставался на земле и каким путем Он ее покинул?

Это был в высшей степени коварный вопрос. Унгкве краем уха слышал о гибели Христа на кресте, и о великом жертвоприношении у него сложилось представление, соответствующее уровню развития дикаря. Он предвидел, что ответ миссионера на его вопрос низведет миссионера с высоты, на которую он поднялся благодаря молитвам и только что изложенной доктрине. Пастор Аминь почуял в вопросе Унгкве подвох и усомнился, не будет ли ответ истолкован не в его пользу. Будучи, однако, человеком на редкость прямодушным, он ни на секунду не заколебался, надо ли ему отвечать, и не попытался увильнуть от ответа или приукрасить истину.

— Братья мои, это печальная история, и постыдная, настолько постыдная, что всем на земле следовало бы, устыдясь, склонить свою голову, — ответил он. — Сын Великого Духа появился среди людей; Он творил только добро, одно добро; тех, кто слышал его, Он учил, как жить и как умереть. В благодарность за это несмышленые и медлительные сердцем убили Его. После смерти тело Его вознеслось на небо, туда, где пребывают души умерших и где находится Его Отец. Сын Великого Духа и посейчас там, в ожидании часа, когда возвратится на землю, чтобы вознаградить творивших добро и покарать содеявших зло. Час этот грядет, ждать, думаю, осталось недолго.

Вожди угрюмо внимали миссионеру. Кое-кто из них слышал главные эпизоды этой истории и прежде, скорее всего из уст миссионеров, предшествовавших пастору Аминь. При этом основные моменты истории христианства, смешавшись в сознании этих дикарей с некоторыми из их собственных легенд, изменились почти до неузнаваемости. Но большинство присутствовавших впервые узнали о воплощении Сына Божьего в человека и были потрясены тем, что простой смертный смог поднять руку на такое существо! Ни один из них не усомнился в истинности предания, что само по себе достойно удивления; уверенные, что оно передавалось из поколения в поколение с обычным тщанием, вожди восприняли его как факт, не подлежащий обсуждению. Но какие выводы они из него сделали! Это нагляднее всего показывают высказывания вождей на месте действия.

— Если бледнолицые убили Сына Великого Духа, — веско произнес Дубовый Сук, — то чего же удивляться, что они хотят согнать краснокожих с их земель. В таких людях живет злой дух, и они способны лишь на дурное. Как хорошо, что наш великий вождь призвал нас наступить на этого червя и раздавить его, пока ступня индейца достаточно велика для такого дела. Еще несколько зим — и они убили бы нас, как убили Сына Духа, который делал им только добро!