Брутальная Падме, или Новая судьба королевы - Влад Войце
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И сразу стало понятно, насколько же сильно меня не тянет мудохаться с этим серпентарием. Тем, который из себя представляет мир большой власти, что судьба да и я сам себе готовлю. Нет, было понимание необходимости, долга перед людьми и прочими, что жили далеко не лучшей жизнью в мире ДДГ. Оно никуда не ушло.
— Кто если не я? — задавался я вопросом.
Но знать, что правильно и осознавать свой к тому долг, вовсе не означает из-за этого сильно возлюбить этот путь.
По сути, самым серьёзным удержанием меня на этом пути служила, лишь моя воля. Воля, которая давно стала не отключаемой привычкой. А тут она вдруг на краткий период ослабла. Ну, не лежала у меня душа к большой политике и массе сопутствующих для нормального человека минусов, что её сопровождают. И эта ночка меня, как-то правильно расслабила. Так, что на время я забыл о всей этой суете, давящей на меня все эти годы. Тут надо обладать особым складом ума, дабы к такому стремиться.
Да, я по одной из профессий изучал ещё на Земле некоторые вещи, бывшие смежными с пониманием того, как устроен мир и политика элитарных групп. Пусть это и касалось, лишь узкого англо-саксонского вопроса. Но одно дело смотреть со стороны, а другое — самому это воплощать.
И если меня так сильно накрывает уже сейчас, то, что будет, когда обязательств станет и вовсе запредельно, а отдушина сузится? А она сузится, так как то многое, что может себе позволить молоденькая принцесса одного из пусть и Великих, но всего лишь Домов, зачастую неприемлемо для королевы со 120 миллиардами подданных. Ну, если конечно королева не хочет позиционировать себя, как условный хатт или мажорка, попавшая на трон только лишь благодаря происхождению. А последнее для меня было неприемлемо.
Пока я одевался, меня просто пробило на жор, по другому и не скажешь. Пожалуй я даже не стану переезжать в свой малый дворец и по завтракаю с матерью. В конце концов, мелькнула мысль, возможно пришло время обсудить некоторые вещи с ней. А заодно и сильнее сблизиться.
Выходя из комнаты, мне вдруг пришло в голову, что я что-то забыл. Нечто блуждало на краю сознания, но мысль не удавалось подцепить. Чувствуя себя заметно более рассеянным от обычного, оглядел помещение, пытаясь понять ускользающее.
— Вроде, я что-то ранее собирался сделать..., — пробормотал себе под нос, но мысль упорно не шла, ускользая, как обмылок в мутной воде. И в итоге я плюнул на неё. В конце концов, если это что-то важное то, либо мне напомнят слуги или ближники, либо я сам вспомню позже.
***
(Двадцать минут позднее. Там же)
Антре уже давно привыкла, что дети стараются, как ночевать, так и питаться не с ней, а каждый у себя. Наиболее дистанцировалась в этом её дочь Падме. Крайне своеобразный ребёнок, который, похоже, уже родился старым. Забыв, что у детей должны быть интересы далекие от тех, что она проявляла. Она с раннего детства, как будто задалась целью идти против мейнстрима, свойственного детям, а после подросткам из богатейших семей Набу. И задавала новые веяния, возможно не осознавая, насколько ярок её образ и, как увлекает он своим контрастом с привычным, играя на протестном бессознательном всех подростков.
Скорее всего дело было в нереализованных амбициях деда, что в свое время надорвался в попытках изменить Набу, после чего уступил место Главы Дома своему сыну. Старик немало попортил крови самой Антре, когда ещё был жив её муж и отец Падме. Казалось катастрофа, что случилась с ним и в которой погиб отец Падме, а сам желчный старик почти утерял подвижность — вдохнули в него просто дикое желание опять ярко жить и что-то делать. Но сам он к тому был уже почти не способен, а потому сублимировал желание во внучке. И это явно слепило из неё, во многом, чужеродное для высшей элиты сектора «тело».
Поначалу Антре со всё более возрастающим напряжением смотрела, как дочь, дистанцируясь от неё, растет в диссонансе с окружающими. Страшась, что однажды, поняв насколько чужеродной она выросла благодаря своему жесткому деду и его закидонам — Падме сломается, почувствовав себя чужой в родном мире. Но нынче мать с удивлением понимала, что Падме давно понимала различия меж собой и своими сверстниками.
Но вместо того, чтобы самой подстроиться под окружающих, она, подчас с упорством катка, гнула мир под себя. Однажды это войдет в серьёзный конфликт между сторонами. И Антре, немало зная о нравах и ментальности окружающих, уже не была уверена в том, что выйдет в итоге и кто кого переломит.
И у неё всё больше складывалось впечатление, что Падме в принципе не рассматривает возможность поражения. Это конечно, с одной стороны, сильно укрепляет её вероятные позиции в будущем. С другой же — делает уязвимой более обычного. Так как поражение может её такую крепкую нынче, просто сломать, потому что лучше быть менее крепкой, но более гибкой.
Смущало и то, что она бросалась из одного крупного проекта в другой, как будто забыв, перспективы чего-то она сможет получить, лишь став королевой да заключив брачный союз с какой-либо значимой силой. Последнее бы подкрепило её положение на троне. Но Падме эти вещи практически игнорировала. А время шло.
Пока Антре задумчиво размышляла о дочери, ведя сама с собой мысленный диалог, та, сидя напротив, сама о чём-то глубоко задумалась, бездумно вертя на пальце правой руки роскошный перстень.
— Однако, — впервые, пожалуй, Антре увидела, что её дочь надела драгоценности, будучи дома. Даже выходя наружу, в редкие посещения высшего общества, которые по очереди устраивали великие Дома на Набу, она если и использовала украшения, то лишь те, которыми защищала свой разум. Этакий милый и немного параноидальный закидон.
— Неужели дочь наконец начала отходить от своих глупых игр с железками и начнёт становиться нормальной девушкой, что носит платье, одевает драгоценности и больше интересуется политикой, нежели всякими железками? — подумала Антре с легкой надеждой. — А может дело в этой дикарке и их ночных посиделках? Их с Падме общение длилось всю ночь. Возможно пора немного нажать на дочь. И чуть если и не подтолкнуть в нужном направлении, но хоть выяснить о чём она думает и куда
