Бастарды - Эльхан Аскеров

– Хватит юлить. Старики совсем помешались на моей безопасности, но ты-то должен понимать, что здесь, в лесу, мне ничто не может угрожать. Мы просто на охоте.

– Да я-то понимаю, но они совсем с ума посходили! – не выдержал, наконец, Такеши. – Топ-Гар согласился отпустить тебя на охоту только после того, как я поклялся, что один из мальчишек все время будет знать, где ты находишься, и в любой момент сможет привести помощь.

– Та-ак. Что еще ты ему обещал? – мрачно проговорил Ал-Тор, не спуская с Такеши тяжелого взгляда.

– Что привезу тебя обратно без единой царапины, иначе брошусь на свою нагинату на глазах у всей сотни.

– Глупец. Получить царапину я могу просто седлая коня. И из-за этого ты готов расстаться с жизнью?

– Ну, не настолько все грустно, – усмехнулся Такеши, – в конце концов, у меня здесь целый десяток свидетелей, что я свое слово сдержал…

– Ага. Двое из которых сейчас сидят вон в тех кустах, – оборвал его юноша, ткнув рогатиной в сторону густых кустов лещины за спиной островитянина.

Такеши растерянно оглянулся. Из кустов послышался треск и ругань. На поляну вышли двое гвардейцев, смущенно потирая оцарапанные физиономии и пряча глаза.

– Ну и как это понимать? – сурово спросил Ал-Тор. Старики затоптались, старательно отводя взгляды.

– Долго вы еще будете застоявшихся коней изображать? Уже всю поляну вытоптали. Вы со своим сотником совсем мозгов лишились и скоро меня с ума сведете. Это ж надо додуматься!? По лесу за мной шпионить!

– Не шпионить, мастер, а охранять. – Насупились ветераны.

– Да от кого меня здесь охранять, от зайцев, что ли?

– Говорят, в этих лесах даже медведи водятся, – угрюмо ответил один из стариков.

– Вот напугал! Медведи. По-моему, страшнее человека зверя нет, а медведь, это всего лишь зверь. Большой, сильный, опасный, но только зверь. Великий клинок! Как мне все это надоело! А ну катитесь отсюда к ифриту, оба. И передайте остальным, чтобы не смели больше шпионить за мной. У меня есть телохранитель и гонец. Остальные пусть готовятся к охоте и обустраивают лагерь. Все. Проваливайте, – зло огрызнулся Ал-Тор, и ветераны нехотя побрели обратно в лагерь.

– Напрасно вы их обижаете, хозяин, – тихо проговорил Такеши.

– Обижаю? А они? Они меня не обижают? Им уже мало того, что ты за мной по пятам ходишь, сами принялись. Я скоро до ветра один сходить не смогу. Ну нельзя же так. Всему есть предел.

– Ну да. В этот раз они перестарались, – огорченно согласился Такеши. – Но все равно, по-моему, ты слишком круто с ними обошелся.

– Ничего, переживут, не девки.

– Переживут, конечно, но они ведь любят тебя. По-своему, конечно, но любят.

– Так ведь и я их всех люблю. У меня ведь больше никого нет. Но даже моему терпению пришел конец. Нельзя до бесконечности грузить верблюда поклажей, последняя соломинка может сломать ему спину.

– Прости их, хозяин. Просто они, так же как и ты, не знают, что делать со своим отношением к тебе.

– Ну хоть ты на меня не наседай, – взмолился Ал-Тор, – знаешь ведь, не могу я на них долго злиться. Ладно, пошли в лагерь, а то они скоро на нас облаву устроят. – Грустно усмехнулся юноша и, закинув рогатину на плечо, направился к стоянке.

Там уже все было готово к долгому житью. Весело трещал костер, а котелок, подвешенный над ним, негромко булькал, испуская аппетитные ароматы. Увидев Ал-Тора и Такеши, ветераны быстро переглянулись и облегченно заулыбались, смущенно пряча глаза.

Обведя ветеранов внимательным взглядом, юноша чуть усмехнулся и сказал:

– Ну что, старики-разбойники, поняли, что за мной следить не нужно? У меня есть он, – ткнул юноша пальцем в огромного островитянина. – Не обижайтесь, друзья, но и мне иногда хочется побыть одному, поболтать с посторонним человеком, просто подраться, наконец. А такая постоянная опека любого способна довести до дома призрения. Не надо. Достаточно одного Медведя и мальчишки в посыльные.

– И вы простите нас, мастер. Вы правы. Кажется, мы и вправду малость перестарались. Но уж в таком случае давайте договоримся, без Медведя и паренька, ни шагу.

– Согласен. Этот гигант умудряется просто бесшумной тенью становиться. Да и привык я к своему Медвежонку. – Усмехнулся Ал-Тор, хлопнув телохранителя по плечу. Успокоенные ветераны радостно закивали и дружно принялись хлопотать по устройству лагеря.

С первыми лучами солнца загонщики направились в чащу, а Ал-Тор, Такеши и десятник с Первым заняли место в засаде. Ждать пришлось недолго. Уже через четверть колокола в кустах раздался треск и яростный визг. На опушку леса вылетел огромный секач и резко остановился, вспахивая землю всеми четырьмя копытами.

Маленькие, налитые кровью глазки животного подслеповато захлопали в попытке разглядеть врага, а огромный пятачок шумно втягивал воздух чуткими ноздрями. Зверь воинственно топорщил щетину на загривке, звонко щелкая кривыми, желтыми клыками размером с хороший нож.

Чуть слышно рассмеявшись, Ал-Тор подхватил рогатину и одним прыжком вылетел из засады, издавая дикий вопль. Именно так проще всего было спровоцировать секача на атаку. Плохо видящий зверь легко впадает в ярость и бросается на все, что появляется неожиданно.

Так же случилось и в этот раз. Моментально развернувшись, зверь яростно завизжал и бросился в атаку, опустив клыкастую морду к самой земле и готовясь нанести противнику смертельный удар.

Быстро оглядевшись, юноша выбрал место, где лучше всего встретить эту атаку, и замер, нацелив жало рогатины в левую часть груди зверя. Искусство такой охоты заключалось в умении выбрать точку удара. Охотник мог нанести только один удар, на второй у него просто не было времени. Не раз случалось, что смертельно раненное животное успевало добраться до охотника, и если страхующие его не успевали, то все частенько заканчивалось плачевно.

Ал-Тор ждал кабана, замерев каменным изваянием, не сводя глаз с несущегося на него зверя. Опустив рогатину к самой земле, юноша подпустил разъяренное животное вплотную и нанес удар снизу вверх, стараясь поразить его в сердце.

Почувствовав, как жало рогатины вошло в плоть зверя, Ал-Тор резко толкнул древко вниз, упирая обратную сторону оружия в землю и делая сильный прыжок в сторону. Развернувшись в воздухе, юноша моментально выхватил кинжал и был готов к бою, едва его ноги коснулись земли.

Огромный секач по инерции пролетел вперед, насаживая себя на рогатину. Крепкое ясеневое древко с честью выдержало такое испытание на прочность, упруго спружинив и отбросив зверя в сторону.

Внешне охотничья рогатина напоминала восточное тяжелое копье, чыду, с единственной разницей в том, что перекладина ниже наконечника ковалась в виде простого прута, не имеющего заточки.