Мрак. Книга 1 - Мартовский Кот

Водитель, водитель. Игоревич твой сзади почивает. Ты чего здесь делаешь, еще раз спрашиваю?

- Я буду говорить только с Владимиром Игоревичем!

Тьфу, дурак какой. Даже бить не хотелось. Не оборачиваясь, сказал через плечо:

- Володя, да подай ты уже голос, не видишь - тут человек верность проявляет. Или наоборот, накосячил чего.

Депутат опустил свое окно и осторожно проговорил:

- Степаныч, все в порядке. Ты почему здесь? Я ж не оплачивал тебе за этот месяц.

- Дык это… Я же тут неподалеку живу… То есть жил… И как это вот началось… Ну и вот - замямлил мужик, сняв шапку и вертя ее в руках. - Решил присмотреть, на случ чего. И вам звонил, но вы ж не отвечаете все… А деньги, ну их…

Из длинной и не очень связной речи стало понятно, что, когда начался ахтунг, Степаныч не стал возвращаться в свою деревню, которая была в паре километров отсюда, и решил остаться в гораздо более комфортном доме Володи. По его версии - чтобы присматривать за имуществом дорогого работодателя, но понятно было, что просто не захотел покидать эти хоромы. Да и по любому тут безопаснее было. И по дороге могли его схарчить, тоже аргумент. Но, ради правды - в доме был порядок, только пыльно слегка, что лишь подтверждало честность Степаныча. Сам он обитал в гостевой комнате, да кухню посещал. И даже почти не пьянствовал - Володя не досчитался лишь пары бутылок какого-то французского вина, за что удостоил сторожа такого взгляда, что тот сжался в комок и начал блеять что-то невразумительное на тему того, что “эту кислятину нормальные люди бы и пить не стали”. А он, получается, принял удар на себя. Можно сказать, герой.

Володя предложил остаться здесь и отдохнуть, а завтра уже ехать дальше, но тут же заткнулся, увидев мой взгляд. Ну правда - время только обеденное, до Кемерово час-полтора езды, какая может быть ночевка. Уступил только в плане обеда - Степаныч оперативно приготовил макароны по-флотски, мы их употребили, млея от наконец-то нормальной еды, и пошли с Володей выбирать транспорт.

В гараже сомнения по поводу наличия тещи слегка развеялись, но вот то, что это все она заработала своим горбом - очень сомневаюсь. Там стоял темно-синий пикап “Ниссан-Навара”, красный кабриолет “Мазда” и то, к чему мой взгляд прилип и не мог оторваться - “Додж Челленджер”, еще старый, из эпохи расцвета маслкаров. Ну какой же мальчишка не мечтал о чем-то таком - старые “Мустанги”, “Камаро”, “Барракуда”. Подобрав слюни, я походил вокруг, похлопал машину и обернулся на Володю, выражая глазами всю грусть еврейского народа.

- Правда, классный? - Депутат гордо подошел к машине и любовно погладил ее по крылу - специально заказывал из Штатов. Полностью оригинал, “Хэми”* движок на 7 литров, не машина - зверь! Вот только когда она теперь сможет погулять…

Тут до него, видимо, дошло, что не самый подходящий момент хвалить машину и он дернулся, посмотрел на меня с недоверием.

- Да успокойся, не нужна она мне. Точно пристрелят на первом же посту, только из-за нее - поморщился я. - Но какая красота…

Мы еще несколько минут походили вокруг, я даже посидел за рулем - не очень-то удобно, кстати, сиденье мягковато и посадка совсем не спортивная, но все же, мечта, а не машина - и я полез в “Навару”. Тут уже комплектация была простая, без кожи в салоне и всякого такого, только над кузовом установлен пластиковый колпак. По словам Володи, использовалась она как утилитарная дачная машина “привези-увези”, но мне шик и не нужен. По технической части, главное, все было идеально.

Потом втроем - с Володей и Степанычем - скоренько перекидали все честно нажитое имущество, попутно я провел инвентаризацию - пока есть возможность, можно чем-то разжиться у депутата. Из самого ценного были у нас, помимо моих личных АКМа с ТТ и Ксюшиных АКСУ и ПММ, три АКС, ПКМ, РПК, битый жизнью и тупыми предыдущими владельцами, и целая россыпь ТТ И ПМ, которые я все планировал использовать как относительно доступную валюту. И несколько гранат, но это точно никому не отдам и не продам, карманная артиллерия всегда пригодится самому. Разбавлялось все это изрядным количеством магазинов и двумя цинками - с автоматными и пулеметными патронами. Даже на сердце потеплело. Ну люблю я оружие, что поделать. Пользоваться - не люблю, а вот владеть и любоваться - сколько угодно. Вообще, голубая мечта детства - обустроить комнату, целиком увешанную оружием разных эпох, начиная с мечей и заканчивая какими-нибудь Лобаевыми.* Мечты-мечты…

Помимо оружия, имелся небольшой запас провизии, две фляжки с водой, которую я регулярно обновлял, радиостанция и Ксюшин рюкзачок бог знает с чем. Проверять не полез, не имею такой привычки, шариться по чужим сумкам. Чуток подумав, я позвал Ксюшу и озвучил ей, что нужно позаимствовать на наши нужды у гостеприимного хозяина, в основном, всякое питание, которое долго хранится в любых условиях, а также несколько бутылок алкоголя. И себе пригодится когда-нибудь, и как валюта, опять же. Зря, что ли, мы - одна из самых пьющих стран…

- Володя, друг дорогой, имею два вопроса. Первый - Степаныч умеет водить?

- Дда, а что? - как-то неуверенно откликнулся депутат.

- Тогда пусть едет за нами на твоем “Крузере”, как раз подберет тебя, как доберемся до вояк. Годится? Годится, ты умница, Владимир. Второй вопрос - Степаныч давеча обронил фразу, что пытался звонить тебе. Не значит ли это, что тут есть связь, а у Степаныча - мобильник?

*Утес, он же НСВ и НСВТ - 12,7 мм пулемет, активно применявшийся в советской и российской армии, но после развала СССР производство оказалось в Казахстане, вследствие чего был заменен на “Корд”

*“Зажигалки” и “Б-шки” - типы патронов на “Утес”. Зажигалки - зажигательные, имеют относительно невысокую бронепробиваемость, Б - бронебойные.

*”Хэми” - двигатели с полусферической камерой сгорания, самые мощные из устанавливаемых на продукцию “Крайслера” в то время.

* “Лобаев” - отечественный бренд высокоточных винтовок, широкого распространения пока не получили, т.к. производство мелкосерийное, а у некоторых моделей и вовсе штучное.

Глава 18

19 октября 2021 года Новосибирская обл.

Кемерово давило атмосферой. Сложно описать, но уже на въезде что-то такое наваливалось и не отпускало. Город умер