Обратная сторона пути - Оксана Панкеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты еще не искал?
— Я не смогу это сделать без тебя. Я слишком мало его знал. Даже с тобой проблематично, ты ведь только друг, а больше пригодился бы кровный родственник… Если ты сможешь найти какой-нибудь материал для классических некромантов — волосы, допустим, или кровь, — я попрошу Морриган, она скажет точно. Но забрать это все смогу только в выходной. Ты потерпишь?
— Хорошо, — напряженно кивнул Дэн. — Я подожду до выходного. А тем временем поищу то, что тебе нужно.
— Договорились. Почему ты остановился?
— Слушаю. Знаешь, по-моему, он не спит.
Макс вспомнил то, что видел сегодня в зеркале, и ничуть не удивился. Странно было бы, если бы Шеллар ухитрился уснуть.
— Да, вряд ли мы найдем его здесь, — согласился он, — скорее в нижнем Лабиринте.
По ступеням они спускались в молчании, каждый думал о своем, хотя, возможно, это «свое» у них было одним и тем же.
Лабиринт сегодня оказался мрачен как никогда и особо щедр на индустриальные пейзажи, послевоенные руины, кладбища, пустыри и тому подобные жизнеутверждающие места. Дэн сосредоточенно шагал вперед, иногда, поглощенный поисками, ломился напрямую сквозь стены, и приходилось переходить на бег, чтобы не отстать от него, огибая препятствия. Макс давно потерял направление, не успевая вовремя ориентироваться, и теперь просто следовал за Дэном, утешая себя мыслью, что кузен специалист, он знает что делает и, более того, делает это раз в десять быстрее, чем мог бы он сам.
— Ах вот в чем дело… — произнес наконец Дэн и остановился, словно уперся в невидимую стену. — Боюсь, поговорить ты с ним не сможешь.
В нескольких шагах от них очередной заброшенный город с пустыми окнами и сломанными заборами неожиданно обрывался, упершись в знакомую комнату. Макс не понял сразу, почему она кажется ему неестественной, потом рассмотрел, что на самом деле это было полкомнаты, словно специально выстроенная декорация для спектакля или киносъемок. И в ней действительно происходило что-то вроде спектакля в жанре садо-мазо-порно, с Мафеем в роли жертвы и группой разнообразной невменяемой нежити, то ли пьяной, то ли под наркотой. А на расстоянии протянутой руки от Дэна, все в том же пыточном кресле, сидел единственный зритель, спиной к ним и лицом к сцене.
Макс ринулся вперед и тут же понял, почему остановился Дэн, — между ними и происходящим действительно стояла стена, абсолютно прозрачная, но непроницаемая даже для мастера.
— Это грань, — пояснил Дэн. — Здесь кончается Лабиринт и начинается другая субреальность. Очень близкая, но не наша. Мы туда не пройдем.
— Они же насмерть мальчишку уделают! — умоляюще простонал Макс, в очередной раз пробуя стену на прочность и убеждаясь в бесполезности своих попыток. — Не замучают, так выпьют!
— Макс, перестань нервничать и возьми себя в руки. Мерзкое зрелище, не спорю, но оно не имеет никакого отношения к реальности. Во всяком случае, не больше, чем сон или бред.
— То есть это Шеллару снится?
— Нет. Это ему кто-то снит. Подожди, я пощупаю поближе…
Макс оставил попытки проломиться сквозь стену и попытался позвать Шеллара, но, как и предсказывал кузен, из этого ничего не вышло.
— Да, это не сон, — подтвердил Дэн через несколько минут. — Это ему внушают. Где-то там, за декорациями, стоит режиссер этого безобразия, но мы его не видим. Надо же, какая занятная методика…
— То есть ты хочешь сказать, что, пока Шеллар валяется в беспамятстве, ему, чтобы не расслаблялся, насылают вот такие бредовые видения?
— Нет. Не насылают видения, а прошивают в память. Когда он придет в себя, он будет это помнить как реальные события, которые видел своими глазами.
— А этого садиста точно никак нельзя достать? А выманить, чтобы хоть показался? Я бы его так проклял…
— Не выйдет. Вернее, показаться-то он может, если захочет, он нас видит и чувствует. Но с проклятием у тебя не получится. Ты его не зацепишь.
— Почему?
— Пойдем отсюда. По дороге объясню. Ты же не намерен досматривать это тошнотворное зрелище до конца?
Макс, разумеется, не испытывал такого желания, но и уходить было гадко и стыдно. Как струсить и бросить товарища в беде. Хоть и уверяет знающий человек, что помочь они бессильны, ни разум, ни чувства не соглашались принять этот приговор.
— Но, может быть…
— Макс, даже я не могу, а ты тем более. Пойдем же.
Рельмо насильно заставил себя отвернуться и сделать несколько шагов прочь от невидимой стены.
— Ну хоть на всякий случай может стоит попробовать? Может, хоть частично да проклянется?
— Если бы ты или я могли сами соразмерить надлежащее и излишнее, возможно, твое проклятие и пробилось бы через этот излишек. Но нам не дано, так что лучше не пытайся. А то еще возвратку схлопочешь.
— Даже так? — Макс замедлил шаг, и Дэн решительно подтолкнул его, словно опасался, что кузен сейчас опять остановится, а то и назад побежит. — Ты хочешь сказать, что этот «постановщик» в своем праве и Шеллар заслужил вот такое издевательство?
— Повторяю, я не могу определить, что он заслужил, а чего нет. Но он совершенно точно сделал нечто такое, что дало «постановщику», как ты говоришь, определенную власть над ним и определенное право на расплату. Не знаю, превысил ли он его, и если да, то насколько, но оно есть, и открыться для твоих проклятий он может, только если действительно выйдет за рамки своего права. Которые, сам знаешь, не мы ставим, и не он, и видеть их у нас не хватает квалификации. Ну не тащить же сюда дядю Молари, чтобы он тебе разглядывал условия для проклятия!
Макс тихо выругался и со злости пнул попавшуюся под ноги консервную банку.
— Ну что, что он ему сделал? И когда успел?
Дэн промолчал. Даже плечами не пожал. Дескать, я понял, дорогой кузен, вопрос риторический, а ты не такой дурак, чтобы ждать на него ответа.
— А сглазить?
— Ты же все равно его не видишь. Да и важно ли это? Если вы спасете того беднягу, он все равно узнает правду и утешится, а ложные воспоминания перейдут в категорию бреда или галлюцинаций. А если он умрет, какая ему разница?
— А если он опять, как в прошлый раз, призраком станет?
— Макс, ты смотри хоть его-то не сглазь между делом.
Рельмо спохватился и принялся торопливо колдовать защиту от сглаза, хотя в глубине души почему-то чувствовал, что зря старается. Ни его сглаз, ни защита от оного не сыграют сколь-нибудь значимой роли в судьбе несчастного короля, от которого в самый неподходящий момент вдруг отвернулась воровская удача.
Проснувшись, он все же не выдержал и сбегал проверить, на месте ли Мафей. Хоть и понимал, что ведет себя глупо, и заранее чувствовал себя последним идиотом и клиническим параноиком, но все же не успокоился, пока не убедился — мальчишка спит в своей постели и даже не догадывается, что с ним вытворяют в чужих снах.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});