Черный спектр - Сергей Панченко

            - Ага, как же, вас научишь, и нам точно хана. Нет уж, живите от нас подальше, – ответил местный. – Начнете бузить, выстрелю через крышу наудачу.

            - Твою мать, – прошептал Максим и поставил руки на поясницу. – Куда ни кинь, всюду клин.

            - А какие у вас планы на нас? – спросил Егор, обращаясь к охраннику.

            - Вам этого знать не надо, – ответил тот. – Недолго ждать осталось.

            Предупреждение не добавило оптимизма. Ситуация выглядела просто тупиковой. Местные жили с предубеждением, что их все желают убить или поработить. Смерть Митяя, в которой был повинен Максим, могла их только сильнее убедить в этом. Сдаваться не хотелось. Отряд бывал в переделках, и каждый его боец был готов постоять за себя, но с оружием в руках. Сейчас же у них не было ни сил, ни оружия, ни защиты от странной йоги, которая происходила будто бы из приручения сил черного спектра. 

            Максим заметил движение тени промеж щелей стены. Пригляделся и увидел ребенка, смотрящего на них. Это был тот самый мальчишка с его Кузьмой на руках. Котенок будто бы успокоился и больше не шипел. Его рыжая шерстка просвечивала на уровне живота мальчика. Максим подошел к стене.

            - А у меня дочка, такая же маленькая как ты. Это ей я нес Кузьму в подарок.

            Ребенок молчал, стреляя глазками по сторонам.  

            - Скажи своим, что люди должны быть добрее друг к другу, – Егор бросил фразу ребенку поучительным тоном.

            - Зачем папку убили? – обиженно спросил пацаненок.

            Максим без сил сел на солому. Жалости и милосердия ждать было неоткуда.

            - Потому что твой папка хотел убить нас, – зло ответил Егор. – А мы его убивать не хотели. Кота верни.

            Вместо ответа ребенок начал гудеть. Черные пятна тьмы мгновенно возникли в углах сарая и стали набухать, набираясь силой, питающей их гудением ребенка. Максим заткнул уши, чтобы ослабить эффект.

            - Ванька, ты что творишь! – услышал он с улицы женский голос. – Тебе же влетит, если ты их раньше времени отправишь.

            Гудение смолкло, и пятна тут же растворились в воздухе. Ребенок на прощание плюнул в щель внутрь сарая и пошел за матерью.

            - Как красиво она сказала: не прибьешь, а отправишь, – саркастически заметил Кайрат. – Как в страну вечной охоты.

            - Блин, ну и деревенька! Даже дети в ней колдуны, – Егор потер лицо и нечаянно задел порванное ухо, отчего оно снова раскровилось. – Ах, ты ж! Егорка - рваное ухо.

            - Может, нам тут повеситься как-нибудь, а? – спросил Максим у товарищей. – На штанах.   

            - Идея хорошая, но преждевременная, – просипел Толик. – Раз сразу не сдох, значит, еще поживу.

            Он поднялся с пола и сел. К той стороне лица, на которой он лежал, налипла солома, склеившись кровью. Толик попытался оторвать ее разом, но сморщился от боли.

            - Стремно сдохнуть с такой штукой на морде, – вздохнул он и рванул ее.

            Толик оторвал комок, застонал и согнулся пополам, прижав грязную руку к кровоточащей щеке. Максим кинулся к нему на помощь. Скинул с себя куртку, снял майку и приложил ее к ране.

            - Ну-ка, тихо там! – охранник постучал в крышу прикладом автомата.

            - Пошел нахрен, упырь! – не выдержал Егор.

            Раздался выстрел. Пуля пробила крышу и вонзилась в пол в паре сантиметров от головы Макара. Максим показал Егору кулак и красноречиво вытаращил на него глаза.

            - Успокойся.

            Народ снаружи зашумел, привлеченный стрельбой.

            - Все нормально, бабы! – крикнул охранник. – Случайный выстрел из-за неисправности оружия! – соврал он.

            - Как они меня бесят, – Егор нервно заходил по сараю. – Всех бы передушил своими руками.

            - Научись сперва себя держать в них. Чего ты расклеился? – Максим попытался успокоить товарища.

            - И ты пошел нахрен, – ругнулся Егор, продолжая нарезать круги, как безумный. – Затащил нас сюда по своей дурацкой прихоти.

            - Я спрашивал твое желание, перед тем как идти.

            - Спрашивал он. Хреново спрашивал!

            - Не думал, что ты такой слабак, – произнес Толик. – Твое нытье нам ничем не поможет.

            - Что ты сказал? – Егор в один шаг оказался перед Толиком, нависнув над его покалеченным лицом. – Кто слабак? Я? Я тебя урою сейчас, Анатолий, одной рукой.

            Максим встал между ними, глядя прямо в глаза неожиданно потерявшему контроль над собой товарищу. Взгляд Егора метал молнии, мышцы носа и левое веко дергались в нервном тике. Желание дать выход накопившейся истерике было в нем сильно, но благоразумие всё же одержало верх. Он отвернулся и отошел к стене.

            - Это наши последние часы, – мрачно произнес он.

            - За всех не говори, – Толик и не думал с ним соглашаться.

            - Все успокоились, взяли себя в руки. Мы живы, поэтому списывать себя со счетов рано, – примирительно произнес Максим.

            На какое-то время в сарае воцарилась тишина. Каждый погрузился в свои мысли. А за стеной шумела жизнь. Хрюкали и дрались из-за помоев свиньи, мычали коровы, люди разговаривали, гремели пустыми ведрами. Дети носились по улице, предаваясь своим детским забавам. Не хотелось верить, что эти люди, у которых все было для счастья, нуждаются в смерти других.  

            И вдруг все разом стихло. На улице стало пусто, замолкла скотина. Максим пристроился к щели в стене, чтобы узнать причину. Ничего не увидел, даже тени на крыше сарая не было.

            - Мужики, все пропали куда-то, – удивленно произнес он. – На улице никого.

            - Может, у них час молитвы. Не удивлюсь, если эти сектанты, йоги недоделанные, всем коллективом воют свои мантры, – Егор подергал запертую дверь. – Не кажется вам, что другого такого момента у нас не будет?