Генрих IV - Василий Балакин

Свадьба Конде и Шарлотты была отпразднована в интимной обстановке в Шантильи 17 мая 1609 года. Генрих IV осыпал молодоженов подарками и пригласил их пожить в Фонтенбло, однако недоверчивый Конде удержал свою супругу в Париже. Сохранилось несколько писем, написанных в тот период Шарлоттой Генриху IV, в которых между строк можно прочитать, что она тогда еще не утратила девственности, словно сберегая ее для старого сластолюбца-монарха.

После многократных просьб и упреков чета Конде 9 июня присоединилась ко двору в Фонтенбло. Генрих IV чувствовал себя победителем и мгновенно преобразился даже внешне, совершая безумства, более свойственные пылкой юности. Он наряжался то башмачником, то фламандцем, то псарем, то конюхом, клеил себе фальшивую бороду, чтобы получить возможность хотя бы издали полюбоваться на предмет своего вожделения. Между тем Конде, терзаемый подозрениями, не спускал глаз со своей супруги. Супруг поневоле, он тем сильнее ревновал, что не чувствовал в себе качеств, необходимых для того, чтобы удержать при себе одно из тех созданий, к которым сам испытывал так мало влечения. Он боялся стать предметом насмешек — участь, коей не сумел бы избежать, если бы принял предложенные королем правила игры. Он даже осмелился попросить у него разрешения уехать с супругой в один из своих замков. Получив, как и следовало ожидать, отказ, Конде не сдержался и назвал действия короля тиранией, доставив тем самым большое огорчение старому сластолюбцу, не придумавшему ничего лучшего, как заявить в ответ, что только раз в своей жизни он действовал как тиран — когда признал его, Конде, тем, кем он в действительности не является. До чего же горько было слышать это молодому человеку, у которого единственным достоянием было его имя!

7 июля 1609 года состоялась свадьба Сезара, герцога Вандома, сына Габриели д’Эстре, с дочерью Меркёра. Супруги Конде были обязаны присутствовать на свадебных торжествах. Страсть Генриха IV при виде все еще недоступного для него предмета вожделения достигла пароксизма. Несмотря на усилия многих, среди которых был и Сюлли, пытавшихся урезонить Конде, тот был непреклонен. Когда он увез супругу в замок Руси, Генрих IV, совсем обезумевший от страсти, пробрался туда, опять переодевшись псарем. Увидев при свете факелов юную мадам Конде на балконе с распущенными волосами, он едва не лишился чувств. А та, глядя на него, смеясь, воскликнула: «Бог мой, какой безумец!» Это был последний раз, когда Генрих IV видел Шарлотту. Конде, желавший быть как можно дальше от короля, увез ее в замок Мюре близ Суассона. Когда Генрих IV позвал принца в Лувр, тот явился один, без супруги. Король был вне себя от ярости. Даже королева просила привезти Шарлотту, выступая гарантом неприкосновенности ее добродетели, однако Конде не уступал. И тогда король решился на крайний шаг, предложив принцу развестись с Шарлоттой. Конде согласился, но при условии, что в период бракоразводного процесса жена останется под его надзором, как того требовало каноническое право. Придя в совершенное бешенство, Генрих IV заявил, что если бы он не был королем, то дрался бы с Конде на дуэли, и если тот посмеет покуситься на жизнь Шарлотты, то сложит свою голову на эшафоте. Тогда Конде решил бежать за границу: 29 ноября 1609 года в четыре часа утра он посадил супругу в карету и направился в сторону Нидерландов. Тот факт, что ему пришлось прибегнуть к обману, сообщив Шарлотте, что они будто бы собираются ехать в загородное имение, позволяет думать, что юная кокетка была не прочь от скуки пофлиртовать со смешным старикашкой.

Генрих IV узнал эту новость вечером того же дня. Побледнев, он испустил страдальческий вопль: «Бассомпьер, друг мой, я пропал! Этот человек повез свою жену в лес. Не знаю, для чего: то ли он собирается убить ее, то ли увезти из Франции». Со свойственной ему «деликатностью» он изливал свою душу в присутствии королевы, в ее покоях. Сюлли, к которому Генрих IV обратился за советом, что предпринять, благоразумно ответил: «Ничего, сир, ибо чем меньше вы придадите значения этому делу, тем меньше будут придавать ему ваши враги». Но Генрих IV уже не контролировал себя. Он направил в Нидерланды требование не предоставлять убежища беглецам, в погоню за которыми, в надежде перехватить их еще до границы, тут же пустился конный отряд.

После мучительного путешествия под проливным дождем, в ходе которого карета с трудом пробиралась по грязи, пока у нее не сломались оси, принц и Шарлотта продолжили свой путь верхом на лошади, прибыв 30 ноября 1609 года в крепость Ландреси, которая тогда находилась в составе Нидерландов. Оттуда принц продолжил свой путь в Кёльн, а его супруга направилась в Моне. Этот маневр сбил их преследователей с толку, и супруги смогли благополучно воссоединиться в Брюсселе, где их приняли с такими почестями, что Генрих IV, узнав об этом, пришел в отчаяние.

Шарлотта оказалась в руках испанцев, худших врагов Генриха, собиравшихся помочь Австрии присвоить Клеве и Юл их. Война теперь стала для него единственным способом возвратить предмет своих вожделений. Подготовка к большой войне, рассчитанной на три года, уже велась в течение всего 1609 года. Бюджет на 1610 год был заранее составлен с дефицитом ввиду увеличения военных расходов, дополнительно к уже накопленным Сюлли средствам. Вводились также новые крайне непопулярные налоги. Численность армии должна была достичь двухсот тысяч человек, хотя и тридцати пяти тысяч было бы достаточно, чтобы решить в интересах Франции вопрос Клеве и Юлиха, однако Генрих IV собирался также напасть на Испанию в Пиренеях, осуществить вторжение в Нидерланды и, возможно, в Савойю. Атаковать практически в одиночку Испанию и Священную Римскую империю германской нации при условии, что французский народ отнюдь не жаждал войны и решительно противился усилению налогового гнета, было по меньшей мере неразумным предприятием.

Какие бы военные планы ни вынашивались королем, страсть к Шарлотте ослепила его, сыграв немалую роль в военных приготовлениях 1609–1610 годов. Чтобы обладать юной красавицей, Генрих IV решил осуществить вторжение в Испанские Нидерланды, после того как попытка ее похищения провалилась. Шарлотта, похоже, и не собиралась сопротивляться похитителям, и причиной неудачи послужил сам не в меру словоохотливый Генрих IV, столь мало уважавший Марию Медичи, что он принялся радостно разглагольствовать в ее присутствии о скором возвращении супруги Конде. Мария, не теряя времени, оповестила испанского посла, и миссия маркиза де Кёвра, которому было поручено доставить Шарлотту, закончилась полной неудачей. Предполагалось, что в ночь с 13 на 14 февраля 1610 года мадам Конде переодетой покинет свою резиденцию в Брюсселе и отряд французской кавалерии, скача во весь опор, доставит ее в Ла-Капель прежде, чем будет организована погоня. Однако Конде, предупрежденный испанским послом, велел усилить охрану особняка Нассау, в котором он находился с супругой, пятью сотнями вооруженных людей, что и привело к провалу попытки похищения Шарлотты.