ПОВЕСТЬ О ЛЮБВИ И СЧАСТЬЕ или ОТКРОВЕННО О СОКРОВЕННОМ. - Юрий Яблочков

Он, как и подавляющее большинство трудоспособного населения провинции, был лишён возможности зарабатывать дома денег для содержания семьи с тремя детьми и несколько лет ездил в Москву на заработки. Работал Вовка в Москве на стройке вахтовым методом. Вахтовики две недели работают на строительстве домов в Москве по двенадцать часов в сутки и, получив за эту работу три-пятнадцать тысяч рублей, две недели дома отдыхают. Я на следующий день специально сходил к Вале расспросить, как и что произошло, и узнал много интересного. Вовка погиб на объекте, сорвался со строительных лесов.

Там в случае гибели на стройплощадке рабочего смена сразу снимается с объекта и на автобусах увозится в общежитие. Другую смену привозят из общежития на объект, труп раздевают и вызывают скорую помощь и милицию. Медики констатируют смерть, а милиция опрашивает работников, знают ли они погибшего. Но они и фактически его не знают, смены могут быть совсем из разных регионов России. Кто этот труп и откуда он взялся, никто не знает, и его оформляют неопознанным и отвозят в морг, где бомжи хранятся вне холодильника.

Вале позвонили из Москвы, что Вовка погиб и находится в таком-то морге, а это произошло летом. Вальке потребовалось несколько дней для того, чтобы найти денег на гроб, новую одежду для покойника, в которой положить его в гроб, найти машину, на которой ехать за семьсот пятьдесят километров в один конец. Загрузив гроб на багажник нанятых «Жигулей», она поехала в Москву за мужем.

В морге ей выдали труп в мусорном мешке, посоветовав не вскрывать мешок, так как труп уже разложился, и там могут быть различные инфекции. Валька положила мешок с трупом и припасённую для переодевания Вовки одежду в гроб и поехала домой. Перед погребением мать Вовки попросила вскрыть мешок, посмотреть на сына последний раз. Труп лежал в трех мусорных мешках, плотно завязанных. Сделав ножом надрез у лица, они увидели чёрный «надутый шар» вместо лица у трупа, то есть узнать, кого они хоронят, было невозможно.

На похороны в Москве Вале никто и ничего не дал, да она и не знает, где, на каком объекте Вовка работал. А он строил в Москве дома, возможно, для этих же наших правителей, по крайней мере, для их обогащения и был неплохим работником. Вовка у меня в кооперативе в своё время некоторое время работал электриком. На похороны отца троих детей районная администрация выделила одну тысячу рублей. Вот такое отношение в России к своему народу и их детям. Красочнее примера, по-моему, уже невозможно и найти.

И верх кощунства: В.В. Путин направил сто миллионов долларов палестинцам, ибо США и страны Запада не хотят помогать победившему там на выборах террористическому движению «Хамас». Это помощь от российского народа палестинским борцам за свободу уничтожения мирных еврейских граждан при условии, что не менее тридцати миллионов российских граждан недоедают или по крайней мере едят далеко не то, что бы им хотелось. Эти люди не живут, это слишком громко сказано, а влачат своё существование.

У подъезда Розиного дома встретил Андрюху Морнова. В прошлый приезд в Танькино я стыдил его и всех мужиков, проживающих в этом доме. Дом, где они живут, лесхозовский, а посидеть у подъезда не на чём. За семнадцать лет, как был сдан дом, лавочки сгнили, а сделать новые некому, ждут, когда глава администрации придёт к ним и сделает.

Андрюха показал мне новые лавочки, «пробили» его всё-таки, видимо, мои слова и предложил посидеть с ним поговорить. Он рассказал мне, что год отработал в государственном лесхозе инженером лесного хозяйства с окладом две с половиной тысячи рублей, так как решил «завязать» с работой в Подмосковье. Сейчас он в отпуске, но собирается опять ехать в Подмосковье на заработки.

Жена у него работает в садике воспитателем и получает чуть больше шести тысяч, а единственная их дочь учится в институте. «Платили хотя бы пять тысяч мне, никуда бы я не поехал, а вот нужда гонит», -- сказал Андрюха. Вот -- оба родителя с высшим образованием и оба, работая, не в состоянии дома заработать на получение платного образования своей дочери. Что там говорить о «национальных проектах», всё-то у нас основано только на обмане своих граждан. И ведь все это видят и понимают, но молчат.

На улице рассуждал с Розиными сыновьями о моей книге. Я сказал, что пишу книгу о нашей жизни, что они, молодые, живут бесправно (оба тогда не имели своего жилья), но для изменения такого порядка в стране ничего не предпринимают, и, оказывается, я обидел их этим. Они оба прекрасно понимают своё бесправие, и младший племянник частенько эту беду заливает алкоголем, имея двоих детей, то есть от них же ещё и отрывает лишнюю копейку.

Старший не пьёт совсем, после гибели моего сына он возглавлял Серегину бригаду в Подмосковье. Но там зарабатывать становилось всё труднее, и он, по воле случая, в прошлом году нашёл в Танькине работу в новой организации, которая из города и открыла в их поселке небольшое производство по переработке древесины. Его взяли мастером, дав зарплату около десяти тысяч рублей. Рассуждения у него сразу стали такими: «Сейчас в России, пожалуйста, ищи работу, какую хочешь, и зарабатывай, сколько хочешь, объявлений в газетах полно».

Я рассказал племяннику, что объявлений-то о работе полно, это точно, но работу с достойной зарплатой найти очень трудно, почти невозможно, даже в областном городе. Саша, мой зять, системный администратор, хотел найти себе работу с достойной зарплатой, послал своё резюме в кадровое агентство в городе. Работая инженером-программистом у самого богатого олигарха России (в то время), Саша получал оклад девять тысяч триста рублей плюс премия. Он хотел бы, будучи хорошим специалистом и с большим опытом работы, получать столько, чтобы можно купить трёхкомнатную квартиру, пусть по ипотеке, или взяв кредит. Но с его зарплатой ни один банк такой кредит ему дать не может, только двести-двести пятьдесят тысяч, а что на эти деньги можно сейчас купить?

Саше в агентстве предлагали множество вариантов, но вот существенной разницы в оплате труда ему не предложили: так, на две-три тысячи больше -- и всё. Туда, где хорошо платят в провинции, так просто, без знакомств не устроишься, какой бы ты ни был специалист. Саша остался на заводе, так как после того, как он «подёргался» в поисках работы, ему присвоили первую категорию и дали оклад двенадцать тысяч, то есть с премией выходит восемнадцать, на чем он и успокоился.

У новых руководителей в России слова: «Иди ищи работу, где тебе будут больше платить» -- стали принципом жизни. Так они отвечают своим работникам, которые что-то скажут о нарушении трудового законодательства . У них на все слова о правах и Конституции, которые они всячески попирают, один ответ: «Обращайся к тем, кто их писал», ни грамма никого и ничего не боясь. А бояться-то им в провинции абсолютно некого, куда и кто пойдёт жаловаться, видя, какой беспредел с правами творится в столице, где вроде бы находится гарант прав народа всей страны.