Три жизни Тани (СИ) - Елисеева Валентина

- Ты от дела не отлынивай, становись в исходную позицию, - оборвал пустые разговоры Кольти. - Время уходит!

Они дважды прошлись в танце, и губы оборотня сжимались всё плотнее. На старте третьего захода Кольти вдруг расплылся в кошачьей усмешке, его глазищи сверкнули огнём и Таню вдруг обдало терпким ароматом звериной страсти. Пряный запах забивался в нос, порождая страх и дикую панику, заставившую Таню с криком отскочить от партнёра и свирепо зарычать на него, выпуская клыки и когти.

- М-да, помочь не удалось, - флегматично высказался Кольти, и напугавший Таню запах развеялся.

- Помочь?!! - взвилась Таня, с трудом беря себя в руки. Эти чёртовы оборотни с их непостижимой логикой с ума её сведут, даром что она тоже оборотень!

- Один из самых надёжных способов разбудить в оборотнице страсть - это явно продемонстрировать своё влечение к ней, пусть даже не совсем настоящее. Запах действует на уровне основных инстинктов, - объяснил Кольти и сокрушенно развёл руками: -Действует, если девушка не влюблена по уши в другого.

- Если ты закончил свои эксперименты, то предлагаю вернуться к нормальной репетиции,

- холодно ответила Таня, старательно напоминая себе об уроках контроля эмоций, что постоянно устраивал для неё Гордеон:

«Вначале удаляем мимическое проявление эмоций - делаем лицо неподвижным и бесстрастным. Просто отмахнуться от эмоций нельзя - неосознанные чувства, загнанные глубоко внутрь, приводят к психосоматическим заболеваниям и срывам. Замедляем все жесты, осознаём свою злость и её причины разумом, абстрагируясь от переживаний. Как всё легко... в теории! Ничего, дорогу осилит идущий».

После обеда Кольти исчез по своим делам, связанным с его службой в полиции, обязывающей его расследовать не одно-единственное преступление. Таня прослушала в своей каюте пару уроков, выполнила задания к ним и заглянула в общий кабинет в поиске Амели. Блондинка пропустила Таню под защитный полог своего закутка и поинтересовалась:

- Как прошла репетиция?

- Нормально. Ты остыла после ссоры с Кольти?

- Ненадолго. Мы с ним хорошо сотрудничаем только по рабочим моментам, а в остальном стараемся не пересекаться, - пожала плечами Амели, тоном выражая своё пренебрежение к коту.

- Слишком подчёркнутое равнодушие и оттого вызывающее сомнения в его достоверности,

- усмехнулась Таня. Она склонилась к подруге и прошептала: - Вы усиленно стараетесь не пересекаться, чтобы не будить те самые «несерьёзные чувства», что негласно запрещены между коллегами в вашей конторе?

- У тебя слишком богатая фантазия, рыжая, - твёрдо возразила Амели, - этот любвеобильный прохвост мне даром не сдался, даже будь он не из нашей конторы. Если есть желание почувствовать себя детективом, то лучше помоги мне вдуматься в дело о побеге Люкиэля, я к нему каждую свободную секунду возвращаюсь.

- Я же представления не имею о возможностях магов и системе охраны тюрьмы, -удивилась Таня, но с любопытством заглянула в монитор. На экране были развёрнуты диаграммы, стоп-кадры из видео побега и заметки Амели по этому поводу.

- Задавай вопросы, - охотно предложила Амели. - Мне жизненно необходим незамыленный взгляд со стороны!

- Расскажи о том, что известно, и начни с того, где ты раздобыла сведения, если дело о побеге расследует не ваш отдел.

- Провернуть такое эффектное исчезновение невозможно без современных маго-технических средств, это любому ясно. Следовательно, люди Мола активно сотрудничают с нашей главной технической лабораторией, а глава этой лаборатории - Найл Лэйкан, лучший друг шефа. По источнику информации ещё вопросы есть?

- Вопросов нет, - рассмеялась Таня, усаживаясь рядом с Амели. - Ты пользуешься личными связями, нарушая закон о секретной информации и подбивая на нарушение Лэйкана.

- Найл обижен на шефа, - поведала Амели.

- По поводу?

- Литэйр на полном серьёзе спросил у друга, не приложил ли он руку к вызволению Люкиэля. Дескать, Найл практически единственный специалист в галактике, способный провернуть подобный фокус. Киборг рассердился и велел сканировать свои воспоминания, а потом пообещал лично от себя огромную премию тому, кто раскроет секрет исчезновения Люкиэля из камеры.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Таня задумалась и уверенно заявила:

- Горд специально раззадорил друга, чтобы он сам прошёл сканирование до того, как его обязали бы проделать эту процедуру. Если бы Найлу пришёл приказ от руководства подтвердить свою непричастность к преступлению, то киборг обиделся бы не на одного Горда, а на всё начальство, что было бы гораздо хуже. В статусе технического гения есть свои минусы - поневоле становишься подозреваемым в преступлениях высокого технологического уровня.

- Ты неплохо изучила шефа, - присвистнула Амели. - Уверена, что это очевидное соображение и Найлу скоро придёт в голову, так что их размолвка с литэйром будет недолгой.

До ужина Таня с интересом просматривала записи, зафиксировавшие действия полицейских, нагрянувших в камеру Люка сразу после его исчезновения и пытавшихся поймать его по горячим следам. Однако главная проблема заключалась в том, что этих горячих следов не было: голограмма с трёх сторон демонстрировала кадры, на которых в камеру с оружием и приборами входят четверо человек, пока пятый настороженно замер на пороге. На центр камеры, где исчез эльф, направляют какие-то приборы и фиксируют их нулевые показания: ни магического шлейфа, ни теплового излучения, никаких прочих зацепок не осталось. Камеру обходят по периметру и также ничего не обнаруживают. Смирившись с исчезновением пленника, первая поисковая группа начинает проверять записи камер наблюдения и на голограмме длинной лентой проносятся те дни, что Люкиэль провёл в камере.

- Я отсмотрела каждую чертову секунду записей за все сто дней - ничего! - разочарованно призналась Амели. - Он ни разу не покидал камеры, ничего в ней не прятал, ничего подозрительного в ней не делал, посетители к нему не приходили - смертникам не разрешены свидания. Организовать подобное исчезновение можно только при наличии современных технических средств, которые в кармане никак не спрячешь! За пределами камеры целое море сигнальных систем и ловушек, срабатывающих при появлении в зоне их действия осужденного лица: если бы Люкиэль как-то вышел из камеры, то не смог бы пройти и шагу, не попав в западню! Я сама до сих пор не знала, что в тюрьмах столько скрытых угроз для заключённых, Люкиэль тем более не мог о них знать.

- Он же не бегал по коридорам, так что ему и знать не надо было, - сказала Таня.

- Он не мог исчезнуть из камеры! Он должен был из неё выйти! - воскликнула Амели.

- Разве из записи не очевидно, что он исчез? Или запись смонтирована?

- Технический отдёл клянётся жизнью, что никаким внешним воздействиям записывающие камеры не подвергались, Найл лично исследовал их и подтвердил этот вывод. Запись - не подделка однозначно, но испариться в воздухе не способен никто, это противоречит законам природы! Магия - всего лишь проявление природных сил, она не вступает в противоречие с законами физики, понимаешь?

- Не очень, - призналась Таня. - А что говорит Гордеон о побеге Люка?

- Что не хочет лишать нас обещанной Найлом премии, - пробурчала Амели и скривилась от Таниного смешка. Глянула в сторону двери кабинета и наигранно-мстительно процедила: - Иди, за тобой шеф пришёл: наверняка намерен дрессировать тебя на сдерживание эмоций.

- Жизнь моя тяжкая, - весело простонала Таня. - Сейчас начнётся тщательная проработка основных правил: пункт первый, второй и третий. Ах, нет, сегодня мы тренируем пункт четвёртый: ищи причину переживания.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

И Таня скопировала интонации Гордеона, цитируя его поучения:

- Твоё переживание - это твоё переживание. Избегай мыслей по типу: «он меня злит» -это попытка сделать другого человека ответственным и виноватым за твои эмоции.

- А по-моему, это попытка воспитать из тебя идеальную жену, - расхохоталась Амели. -Жену, которая никогда не прорычит мужу: «Ты меня бесишь!!!», а вместо этого скромно заметит: «Меня переполняют негативные эмоции, но я справлюсь с этой проблемой, дорогой. Иди обедать, солнышко!»